Яффа, холера и «Ахузат баит»
На фоне бурной политико-социальной действительности Израиля уже почти не слышно разговоров о благополучно уходящей в прошлое недавней эпидемии коронавируса. Поэтому обращает на себя внимание интересное исследование израильского архитектора Шмуэля Гилера, который специализируется по истории Яффы. Он напомнил обществу об эпидемии холеры, которая осенью 1902 года вспыхнула в Яффе, а также затронула Лод и Рамле. Так вот, Ш. Гилер выдвинул любопытное предположение, что есть некая, пусть опосредованная, связь между той эпидемией холеры и созданием в 1906 году жилищно-строительного кооператива, члены которого спустя три года основали к северу от древней арабской Яффы еврейский квартал «Ахузат баит» («Усадьба») – прообраз первого еврейского города в Палестине.
Сориентируемся на местности: ул. проф. Кауфмана на первом светофоре при въезде в Яффу переходит в Иерусалимский бульвар (в конце XIX – начале XX веков – им. Джамаль-паши), к которому в этом месте слева примыкает улица Эйлат, а справа начинается улица Разиэля, идущая далее к Часовой башне. На грани XIX и XX веков здесь проходил дренажный канал, отводивший в море избыточную дождевую воду из болота «Баса», простиравшегося приблизительно на месте современного театра «Гешер» и до стадиона им. братьев Блумфильд. В 30-е годы прошлого века мандатные власти забрали воды дренажного канала в трубу, остатки ложа которой можно и сегодня наблюдать под железным мостом в Парке им. Чарльза Клора.
Упомянутое обширное болото «Баса» (к месту: יום חסה – יום באסה) было постоянным источником многочисленных болезней, прежде всего, малярии. В 1902 году в Яффе разразилась эпидемия холеры, в борьбе с которой видную роль сыграл эпидемиолог из Российской империи Гилель Яффе (1864-1936), назначенный оттоманскими властями главным специалистом по борьбе с напастью. Эпидемия была остановлена. Интересно, что Г. Яффе советовался тогда с другим талантливым российским эпидемиологом и иммунологом Владимиром Хавкиным (1860-1930), создателем первых вакцин против холеры и чумы. Значительную помощь больным также оказали монахи-тамплиеры, проживавшие в колонии в «Сароне».
Как ни странно, но эпидемия 1902 года почти не сохранилась в коллективной исторической памяти тамошнего арабского и еврейского населения, не осталось и сколько-нибудь заметных литературных произведений её свидетелей, хотя последствия бедствия были тяжёлыми. Газета «השקפה» писала в середине ноября 1902 года, что «Яффа полностью закрыта и блокирована. Никто не въезжает и не выезжает. Также изолированы от неё ближайшие деревни и поселения. Цены на всё взлетели, а работы практически нет. Владельцы бизнесов собираются кучками и сидят на улицах. Есть голодные и плачущие».
Численность населения Яффы в начале ХХ века была около 40 тыс. человек, из них около 6 тыс. – евреи.
Зимние штормы и дожди залили город водой и усугубили положение. Жители квартала Неве Цедек (танахическое словосочетание «Обитель справедливости») – первого еврейского района, созданного в 1887 году вне городских стен Яффы, объявили карантин и закрыли въезд к себе населения соседнего квартала Неве Шалом (создан в 1890 году). Последний также объявил карантин и закрылся на въезд.
Росло число умерших, главным образом – среди арабского населения. Стоимость похорон выросла до высокой по тем временам суммы в одну лиру. Случались и трагикомические ситуации: корреспондент газеты «השקפה» сообщал (28.11.1902) о случае, в ходе которого доставленный на носилках к месту захоронения мертвец вдруг очнулся, вскочил и бросился бежать. Кладбищенские работники были вынуждены преследовать его, чтобы получить свою оплату.
Председатель совета еврейской общины Яффы Шимон Роках обратился к турецкому наместнику с просьбой разрешить создание ещё одного кладбища – уже вне пределов города – для захоронения умерших. Разрешение было получено, и община купила 12 дунамов земли севернее Яффы, на которых было создано так называемое Холерное кладбище, после возникновения Тель-Авива ставшее основным городским местом захоронения (до 1936 года). Ныне это всем известный фактически пантеон представителей еврейской культуры и общественно-государственных деятелей ишува на улице им. Трумпельдора.
Эпидемия прекратилась в середине января 1903 года, однако голод и безработица некоторое время ещё сохранялись. Хемда Бен-Егуда (1873-1951), вторая жена возродителя разговорного иврита, с горечью писала в «השקפה» (10.4.1903) в статье «Ой, друзья и братья!»: «Лучшие из наших избранников и активных деятелей умерли здесь, в Эрец Исраэль». Журналистский трагизм восклицаний супруги Элиэзера Бен-Егуды следует считать несколько преувеличенным, поскольку в интересах объективности заметим, что большинство источников сообщает только о трёх евреях, умерших от собственно холеры, их имена сохраняются в документах.
Но вот маловеров (קטני אמונה, как называл их Э. Бен-Егуда) в благополучное будущее на исторической родине и перепугавшихся тогда оказалось немало. Газета с горечью констатировала, что началась эмиграция евреев из Палестины: «Многие из сынов нашего народа поспешили купить билеты на отъезд. Они толпами покидают страну и направляются в Америку и Австралию» (6.3.1903).
Действительно, общая санитарно-гигиеническая ситуация в районе была весьма нездоровой, кварталы Неве Цедек и Неве Шалом были расположены в непосредственной близости от болота, постоянно продуцировавшего болезни. Каждую зиму почти весь район заливали дожди и морские воды. Интересно, что выход дренажного канала располагался возле улицы, на которой жили видные деятели сионистского движения – сторонники развития ишува в Палестине Меир Дизенгоф (1861-1937, будущий первый мэр Тель-Авива) и Акива Арье Вайс (1968-1947, председатель кооператива «Ахузат баит»), воочию и постоянно наблюдавшие проблемы здоровья и санитарии населения этого района.
Поэтому лидеры общины решили действовать: Дизенгоф и Вайс стали пропагандировать идею, а потом и формировать коллектив единомышленников – инициаторов создания первого еврейского города.
В воспоминаниях Артура Руппина (1876-1943, также инициатор строительства Тель-Авива) рассказывается, что Вайс стремился к созданию «еврейского городского центра в здоровой среде, спланированного в соответствии с правилами эстетики и современной гигиены». Уже чётко и однозначно о необходимости создания «еврейского города к северу от Яффы, в месте, безопасном для здоровья» А. Вайс заявил летом 1906 года, в клубе «Йешурун» в Яффе, собранию из 120 еврейских мужчин, которым был представлен и план будущего города.
Кстати, означенный клуб располагался рядом с тем самым дренажным каналом, наполненным болотной водой, соответствующие запахи которой наверняка ощущали участники собрания, что, вероятно, в немалой степени предопределило итог голосования по вопросу о целесообразности создания города…
И последнее. Интересно, что эпидемия холеры 1902-1903 годов практически сразу прекратилась после двух религиозных церемоний, проведённых раввинами в январе 1903 года. Нужно была захоронить свиток Торы, а на следующий день сыграть на кладбище под хупой чёрного цвета свадьбу обязательно сирот, что и было проделано на новом Холерном кладбище. По каббалистическому преданию, нужно было показать ангелу смерти, что люди его не боятся. Так или иначе, но эпидемия прекратилась…
Кстати, всё это же было кошерно проделано 18 марта нынешнего года нашими современниками в Бней-Браке – обряд на городском кладбище, на аллее знаменитых выпускников ешивы «Поневеж», провёл духовный лидер общины Мордехай Гросс. Все участники церемонии, хотя и были одеты только в чёрное, пели и плясали, как и положено на свадьбе.
Остаётся надеяться…