Казнь
16 августа 1936 года. Испания. Взвод наткнулся на него на окраине городка Ислеро-Фуэнте, близ Гранады, на взгорье, где стоит могучий вяз, зарубленный молнией, как топором дровосека.
Был вечер. Он качался на детской качели, привязанной пеньковыми канатами к правой руке вяза – такой толстой была эта ветвь. Он перебирал ногами тени ветвей и ел мороженое.
Патрулём руководил андалусец Себастьян Муэрте. Взмахом руки он остановил взвод перед качелью, подошёл ближе и сказал:
– Комендантский час. Что вы здесь делаете?
На Себастьяна глянули блестящие угли глаз, такие чёрные, будто перед ним сидела ночь.
– Качаюсь на качели, ем мороженое.
– Каудильо Франко ввёл комендантский час…
– Мне плевать на Франциско Франко. Он враг Испании, протухшая черешня.
Себастьян сделал шаг назад, скинул карабин с плеча и прицелился в говорившего. Взвод последовал его примеру.
– Слезьте с качели. Живо!
Мужчина слез с качели, но есть мороженое не прекратил; оно занимало почти всё его внимание.
– По законам военного времени вы подлежите расстрелу. Поднимите руки вверх и идите в те заросли.
– Если я подниму руки, как мне есть мороженое?
– Бросьте его.
– Оно вкусное.
Себастьян посмотрел на взвод.
– Проучите его.
Взвод бросился к мужчине и обрушил на него кастаньеты прикладов. Мужчина упал. Себастьян Муэрте улыбнулся. К нему вернулась прежняя картина мира, которая ему нравилась. Потому что картина мира, где кто-то качается на качели, ест мороженое и совсем его не боится – не нравилась ему очень.
– Поднимите его.
Мужчину подняли. Он слегка улыбнулся вновь беззубым ртом. Из бровей на глаза и щеки стекали две струйки крови, делая мужчину похожим на демона.
Себастьян Муэрте не отказал себе в удовольствии:
– Не хотите ещё мороженого?
– Тсс… Птица поёт.
В кроне действительно запела птица. Все невольно прислушались, кто-то поднял голову.
– Ведите его вон в те кусты.
Мужчину отвели в кусты, точнее, за них. Там оказалась поляна, скрытая от посторонних глаз плотными зарослями.
– Привяжите его к дереву. Нет, лицом ко мне.
Мужчину привязали лицом к построившемуся взводу. Себастьян Муэрте взмахнул рукой – взвод взвёл курки карабинов.
Так и не опустив руки, Себастьян Муэрте спросил:
– Как вас зовут?
– Федерико Гарсия Лорка.
Взвод запереглядывался. Себастьян Муэрте опешил. Переварив, он подошел к Федерико.
– Вы душа Испании, я не могу вас расстрелять.
– У Испании больше нет души.
Себастьян обернулся к взводу:
– Развяжите его!
К дереву кинулись двое солдат.
Федерико сказал:
– Я не смогу оставить Испанию. Меня всё равно расстреляют, так пусть уж лучше сейчас, когда я готов.
Солдаты замешкались. Себастьян отступил на шаг.
– Я не хочу брать грех на душу.
– Это не грех. Когда о моей смерти узнают, мои стихи прочтут миллионы. Они прославят Испанию. Моё убийство послужит литературе. Лучше бы моё тело вовсе не нашли. Ореол таинственности пойдет моим стихам на пользу.
– Вы сумасшедший!
– Я – поэт.
– Хотите умереть – умирайте самостоятельно. Развяжите его.
Солдаты развязали Федерико, тот тёр запястья, когда Себастьян Муэрте бросил ему под ноги поцарапанный револьвер. Федерико тут же его поднял. Себастьян Муэрте вскинул руку:
– Уходим!
Взвод потянулся из кустов, Муэрте шел последним. Сзади раздался выстрел. Муэрте вздрогнул и бросился на поляну. Федерико лежал у дерева с чёрной дыркой в правом виске. Взвод со всех сторон обступил его. Себастьян Муэрте скомандовал:
– Выкопайте трёхметровую яму, бросьте туда тело, завалите его камнями, заройте, а сверху воткните куст. Никто не должен узнать о том, что Федерико Гарсия Лорка покончил с собой.
Так они и поступили. Говорят, – не знаю, правда ли, – но в тот вечер взвод поклялся на крови унести эту тайну в могилу. Я это знаю, потому что Себастьян Муэрте – мой прадед.