Алексей Разнобоев

Воспоминания как оттиск поколения

 

(О книге Михаила Нудлера «Я был душой дурного общества…», Израиль, «Издательский дом Helen Limonova», 2024)

 

Если вы имеете хотя бы какое-то отношение к литературе, предложу вам несложный эксперимент. Купите пачку писчей бумаги – тысяча листов обойдётся в 25 шекелей – снимите с неё обёртку и попробуйте загипнотизировать листки таким образом, чтобы на  них появился текст. Например, ваша собственная биография. Вы прекрасно знаете собственную биографию, вы можете пересказать её подробно, а в иные моменты – пересказать увлекательно и вдохновенно, но на бумаге не появится ни единого слова, пока… Пока вы сами эти слова не напишете! Буква за буквой, фразу за фразой, мысль за мыслью. А это трудно и медленно. Поэтому бумага, скорее всего, останется чистой, а биография – не запечатлённой. И мы остаёмся вне литературы, хотя имеем к ней какое-то отношение.

Но есть ещё храбрецы, которые решаются украсить своей фамилией обложку отважно написанной и самостоятельно изданной книги, не ожидая награды. Шаг в литературу начинается с рукописи. Рукопись начинается с заглавия.  Книга, о которой мы поведём разговор, своим названием впечатляет: «Я был душой дурного общества…». Чтобы оценить иронию, необходим тезаурус – то есть такие заранее известные сведения, которые позволяют понять предмет беседы без дополнительных разъяснений. Название книги – строка из песни Владимира Высоцкого о весёлом воре; песня заканчивается так:

С тех пор заглохло моё творчество.

Я стал скучающий субъект.

Зачем же быть душою общества,

Когда души в нём вовсе нет?

Когда-то слова почти всех песен Высоцкого помнили почти все. Теперь  молодого и понимающего русский язык израильтянина можно считать образованным, если он помнит, кто был такой и где жил Владимир Высоцкий. Изменилась не блистательная поэтика Высоцкого; изменился тезаурус аудитории. Возможно, именно поэтому израильский автор этой книги Михаил Нудлер – математик, инженер, сионист, филателист и нумизмат, поселенец, резервист, мемуарист – снабдил повествование  подробностями, которые для старшего поколения читателей послужат умилительными вехами, а для младшего  —  скрытыми загадками. Взять хотя бы песенные поэтические аллюзии и ассоциации: тут и Александр Галич («как мать говорю и как женщина»), Ахилл Левинтон («деньги-франки и жемчуга стакан» из песни «Марсель»), Пётр Вейнберг («титулярный советник»), Василий Лебедев-Кумач (из «Спортивного марша»: «Эй, вратарь, готовься к бою»), шансон («глазёнки карие и жёлтые ботиночки»), песня «Раскинулось море широко» («Раскинулось поле по модулю 5»), и даже нецензурная частушка.

Зачем? Для чего рассыпать в тексте скрытые загадки и   намёки, понятные только посвящённым и пережившим? Ну вот, к примеру, «поле по модулю пять» — к чему это? И в ответ автор  погружает нас, современных читателей, в атмосферу отдела кадров советского НИИ — научно-исследовательского института (о, как много было в СССР научно-исследовательских институтов, и как мало истинных научных исследований!). «Модуль пять» — это пятая графа в советском паспорте, указывающая национальность владельца. Окончивший вуз еврей оставался евреем, но искал себе рабочее место в качестве так называемого «молодого специалиста». Согласно законам плановой экономики,  выпускники получали вместе с дипломом и направление на работу, так называемое «распределение». Но многие НИИ, особенно связанные с так называемой «секретностью», от евреев категорически отказывались – а вдруг еврей надумает сбежать в свой Израиль? Поэтому дипломированные евреи получали так называемое «свободное распределение» и могли устраиваться где угодно – но при этом их никуда не брали. Зато некоторые другие НИИ, зная о еврейских уме и работоспособности, и рады были бы принять на работу таких молодых специалистов, но не могли их официально пригласить. По этому поводу в народе даже родился анекдот: «Беседуют два кадровика из разных НИИ. Один спрашивает:

— Вы евреев берёте?

— Ну, берём… — нехотя отвечает второй.

— А где вы их берёте?!»

И вот в одном советском НИИ… Но подробности тамошних событий вы сами можете прочитать в книге Михаила Нудлера.

Парадоксально: когда автор пишет о себе – он рассказывает не только о себе. Он коллекционер, и потому ненавязчиво и увлекательно знакомит читателей со сложностями и радостями профессиональной филателии, но почти ни слова не пишет о стоимости и полноте своей собственной коллекции. Он живёт в поселении Текоа (это легендарное место, где обитают глава партии НДИ Авигдор Либерман и главный редактор «Нового ИЖ» Леонид Левинзон) – и читатель получает ясное представление об истории, климате, окрестностях, флоре и фауне этого региона, но очень немногое узнаёт о повседневном быте автора и его соседей. Он боролся за выезд евреев из СССР ещё тогда, когда за такую борьбу активисты рисковали попасть не на Ближний Восток, а на Дальний, причём за казённый счёт; проводил в Москве соревнования Маккабиады, сам побывал «в подаче» и числился в диссидентах, дружил со многими замечательными деятелями сионистского движения – и описывает всё это как  дело, само собою разумеющееся. Если сравнить драматургию книги с киносъёмкой, то кажется, что автор избрал роль не режиссёра, формирующего то ощущение и впечатление, которое унесёт с собою зритель, а роль оператора, фиксирующего то, что проходит перед объективом. А это стёклышко потому и называется объективом, что запечатлевает события абсолютно объективно.

Эксперимент, о котором шла речь вначале, автору этой книги, безусловно, удался. Книга удачно оформлена изящными весёлыми рисунками и элегантно свёрстана. Автор сумел остановить, ухватить, поймать, зафиксировать некоторые моменты своей жизни, и рассказать о них так, чтобы это стало понятно нынешним молодым людям, — которые слушают другие песни, играют в другие игры и ни разу не бывали в помещении, которое называлось «переговорный пункт». Загипнотизировал ли Михаил Нудлер бумагу (а может, бумага загипнотизировала его?) – не знаю; но не сомневаюсь в том, что общественный тезаурус о жизни своего поколения он расширил. А значит – минимальную писательскую задачу выполнил. А если что-то не попало в выпущенную книгу – значит, попадёт в следующую. Не останавливайтесь на пороге литературы, маэстро; проходите, пожалуйста, внутрь!

Книгу «Я был душой дурного общества…», — если автор не подарит её вам бесплатно, — можно приобрести в Интернете: как электронную версию

(https://www.limonova.co.il/product-page/ia-bul-dushoi-durnogo), так и бумажную

(https://www.limonova.co.il/product-page/ia-bul-dushoi-durnogo-bum).