Кино и Щаранский
(Из книги воспоминаний «Записки пресс-секретаря Сохнута»)
В середине 2016 года (если не ошибаюсь) ко мне обратилась Йона Френкель – замгендиректора 9-го телеканала.
— Почему бы нам не снять фильм про отказников, про их борьбу? И показать её через судьбу Натана Щаранского, который является символом этой борьбы.
Идея мне понравилась, и я пошел к Натану. Он отверг её с порога.
— Мне уже сто раз предлагали снять обо мне фильм. Даже из Голливуда приезжали с уже готовым сценарием. Но мы с Авиталь категорически против – не хотим превращать нашу жизнь и судьбу в очередную целлулоидную мелодраму.
Я передал ответ Йоне, но она не успокоилась.
С Натаном она была знакома давно, ещё со времён Сионистского Форума, созданного им в 1988 году. Йона работала в Форуме, и её комната находилась прямо напротив кабинета Натана, так что она с ним постоянно сталкивалась.
Когда я сказал Натану, что это идея Йоны, он её сразу вспомнил и тепло о ней отозвался. Поэтому, когда Йона попросила личной встречи с Натаном, я сразу же такую встречу организовал.
Аргументы Йоны были простыми: время уходит, люди умирают, надо снимать.
Йона оказалась двоюродной сестрой нового хозяина израильского 9-го канала Александра Левина, который назначил её директором компании документальных фильмов, созданной им при «девятке». Фильм про отказников должен был стать её дебютом. Но Щаранский снова отказался, особенно когда узнал, что ему надо собирать на этот фильм деньги.
— Как же я буду собирать средства на фильм о самом себе?! Нет!
Казалось, что тема закрыта. Но тут случилось несколько похорон подряд, в том числе Владимира Слепака.
После очередных похорон Щаранский вызвал меня и сказал:
— Организуйте встречу с Йоной. Она права – если дела пойдут и дальше такими темпами, то, действительно, скоро не будет, кого снимать.
Состоялись несколько встреч с Левиным и Йоной, а потом с режиссёром будущего фильма Аркадием Коганом и его женой Женей Шустиковой. Обговорили все подробности. И тут на очередной «азкаре» (поминальной церемонии) Иды Петровны, матери Натана, Авиталь подошла ко мне и сказала: «Давид, я не хочу этого кино».
Но было уже поздно. Похороны нескольких его друзей произвели на Натана такое впечатление, что он твёрдо решил – фильм должен был снят.
Начался сбор средств. Он затянулся. Сперва ребята подали смету на 500 тысяч долларов. Увидев её, Натан сразу сказал, что это чересчур. Я обратился к специалистам, и они, посмотрев синопсис фильма, сказали, что 300 тысяч за глаза хватит. Я пришёл с этой цифрой к Натану, и он согласился. От Йоны через неделю тоже пришёл положительный ответ; они решили ужаться и убрали всё лишнее.
Но и эту сумму Натан собирал около года. Главным фактором, мешавшим ему, было неудобство. Просить деньги на фильм, который, как ни крути, а был о нём, Натану было всё-таки неудобно, и он отметал почти все возможности, обращаясь только к самым близким и давним знакомым.
В конце концов, деньги были собраны, и работа началась. Я не сомневался, что фильм получится: Коган снял два прекрасных документальных фильма — о Высоцком и Янковском.
В январе 2018 года Йона позвонила ко мне:
— Мы хотим организовать премьерный просмотр в Кнессете. Если Леониду Парфёнову такое сделали для его фильма о русских евреях, то почему фильму про отказников не полагается такая же честь? Помоги.
Мне эта идея показалась хорошей, и я позвонил к спикеру Кнессета Юлику Эдельштейну – согласится ли он организовать такой просмотр под своей эгидой?
— Под моей не получится – я отказываю всем, — ответил Юлик, — Но сделайте так, как для фильма Парфёнова – под эгидой комиссии Кнессета по алие и абсорбции. Они не откажут. А если вдруг возникнут какие-то проблемы, то я помогу. Лучше всего чтобы было официальное обращение вашего Джоша Шварца, который отвечает в Сохнуте за связь с Кнессетом.
Я позвонил Джошу, рассказал о фильме, он согласился, переправив меня к Авиве, своей сотруднице. Я передал ей информацию о фильме, она написала письмо и отправила его на утверждение в канцелярию Натана. А через два дня мне позвонил Щаранский.
— Что это вы учудили, Давид? Зачем вы всё это организовываете?
Я начал объяснять, что это правильная идея; почему фильму Парфёнова можно, а нам нельзя?
— А я ещё не видел фильм, — резонно возразил Натан.
— Не сомневайтесь, он будет хорошим.
— Нет! Скажут, что я использую своё служебное положение, чтобы делать себе рекламу.
— Натан!! Никто вас не может заподозрить в том, что вам нужна реклама! У вас её столько, что вы в ней не нуждаетесь.
— Нет! Никакого письма не будет! И вы, вообще, зря всё это затеяли; надо было сперва со мной посоветоваться.
По тону Натана я понял, что возражения бесполезны.
Я позвонил Йоне и всё рассказал.
— Ты меня просто убил! — закричала она. — Неужели нельзя что-то сделать?
— Можно. Но не от имени Сохнута. Канал должен сам обратиться с этим предложением в комиссию по алие и абсорбции.
— Но я не знаю, к кому; у меня нет никаких личных телефонов и мейлов!
— Ну, это я тебе раздобуду.
Я позвонил к Авиве и взял у неё необходимые данные. И всё получилось отлично – в комиссии согласились.
Но когда я сообщил Натану о этом, он снова стал возражать:
— Я не приду, неудобно!
— Натан, — сказал я, — вы преувеличиваете. Это мероприятие не Сохнута. Вас туда приглашают вместе с депутатами Кнессета. Нет ничего более естественного, чем премьерный показ там фильма о борьбе за выезд еврейских активистов в СССР. А вы — символ этой борьбы.
— Но я же не видел фильм…
Так мы объяснялись минут пять. В конце концов, мы договорились о следующем: фильм покажут Натану и Авиталь первыми, сразу же после окончания работы над лентой. И только когда они посмотрят её, то решат — идти на премьеру или нет.
И тут я завел разговор о том, что надо бы пригласить на этот показ узников Сиона и отказников.
— Ни в коем случае! – воскликнул Натан. — А если мне фильм не понравится? Вы их уже пригласите, а я не приду?
Я заверил Натана, что ни он, ни Сохнут к этому приглашению никакого отношения иметь не будут.
Тем не менее, в течение нескольких месяцев Щаранский не раз в разговорах со мной возвращался к этой теме. И каждый раз мне приходилось его успокаивать. Особо тревожило его то, что 9-й канал, — точнее Йона Френкель, — развивает бурную деятельность по организации премьерного показа в Кнессете. Она пригласила всех русскоязычных депутатов Кнессета, министров, дипломатический корпус, отправила приглашения руководителям еврейских организаций.
— Что она вытворяет?! — говорил Натан.
Но я успокаивал его:
– Вы не можете остановить или препятствовать рекламной кампании 9-го канала. Это их право, и они лучше нас знают, как делать рекламу. Главное, что вы не имеете к этому никакого отношения.
И с приглашениями отказников я тоже нашел выход – дал Йоне телефоны Абы Таратуты и Паши Абрамовича, у которых были наиболее точные и откорректированные списки; и посоветовал, чтобы она обратилась к ним сама. Если бы я к ним позвонил, это было бы практически то же самое, что и Щаранский. А так – это превращалось в инициативу 9-го канала, к которой он не имеет никакого отношения.
С большим трудом, но мне удалось успокоить Натана. Тем более, что вдруг выяснилось – Авиталь перед съёмкой условилась с Аркадием Коганом, режиссёром фильма, о том, что он обязуется перед демонстрацией фильма показать его ей и Натану, и внести все коррективы, которые они потребуют.
— Авиталь оказалась умней всех нас, — сказал я Натану, который не знал об этом соглашении.
В конце концов, фильм был снят и смонтирован. Натан и Авиталь посмотрели его первыми и внесли крохотные замечания.
Показ в Кнессете я посмотреть не смог, поскольку уехал в Грузию на какое-то большое мероприятие Сохнута. Но, как мне сказали, он прошёл с большим успехом.
Фильм несколько раз после этого показывали по 9-му каналу, его возили на разные международные фестивали. И хотя главное обещание Йоны — показать фильм по первому, государственному каналу израильского телевидения — так и осталось обещанием, что вызвало немалое неудовольствие Натана, в конечном итоге я считаю все наши усилия не напрасными. Фильм был снят, в него вошли свидетельства многих отказников (в том числе и моё). То есть был создан документ для будущих поколений. Каждый, кто станет интересоваться историей советских отказников, не сможет пройти мимо фильма «От рабства к свободе». И это — самое главное.