ФЕЛИКС  ЧЕЧИК

 

Как Рембо — завязать навсегда

со стихами,- забыть и забыться,

чтобы только: корабль и вода

и матросов похмельные лица.

Озарение? Боже ты мой!

Озарение — грудь эфиопки,-

нечто среднее — между хурмой

и «Клико», вышибающей пробки.

Небожитель и негоциант,-

путешественник на карусели,

умирать возвратившийся Дант,

в госпитальном кромешном Марселе.

Как Рембо, говоришь? Говори.

Поливай и окучивай грядки,

тиражируя скуки свои

на шестом и бесславном десятке.

О  ПОЭТЕ

КАТЯ КАПОВИЧ

 

Не печалься и не беспокойся,

это облако просто плывет,

это тянутся ивы с откоса

к дождевому ручью у ворот.

 

Это солнце упало на лица

и скользит по перилам моста,

и сидит на перилах синица

ярко-розовая до хвоста.

 

Это просто река втихомолку

перевозит сырые огни,

это жизнь пролетела и только,

прошептала свое «извини».

 

О ПОЭТЕ

 

Владимир Соколов

Ничего, что вымокла дорога,

Что друзья забыли обо мне,

Что луна задумчиво и строго

На меня глядит, застыв в окне.

 

Это правда. В рощах листья тают,

Сыплет дождь на поздние стога.

День уже заметно убывает.

Каждая минута дорога.

1957

о  поэте