Запах корицы
Пьедестал
“Как разно мы с тобой несовершенны!
Как падки ангелы!
Как демоны блаженны!”
Вчера прилетал мой Демон. Сказал, что устал.
А я ему уже приготовила пьедестал.
Думала, прилетит, обрадуется невзначай…
Выпьем с ним чаю. (Демоны любят зелёный чай).
А я ему – лимончика на пьедестал…
Нет, развалился в кресле. Говорит, устал.
Выпили чаю. Ну что, спросил, как живёшь?
– А как живу? Вчера вот попала под дождь.
Промокла вся, и зонтик в лужу упал.
Так под дождём и тащила домой пьедестал…
Ты хоть постой на нём. А я на тебя посмотрю…
Знаешь, сегодня гуляла по ноябрю.
Голые ветки – как тоненькие зверьки,
Тянутся к небу, а руки у них коротки…
Впрочем, тебе о Небе, наверное, ни к чему?
Демоны любят Тьму. Ну что же, давай про тьму.
Он рассмеялся: – Тебе-то откуда знать,
Что любят демоны? В сказки веришь, видать?
Я же из падших, как у вас говорят.
Много грешил, веков двенадцать подряд.
Но молодой был, весёлый. И всё мне сходило с рук.
Небо меня любило. Одно было Небо вокруг…
Ну, а потом… Когда-нибудь расскажу…
Где там твой пьедестал? Давай, так и быть, посижу.
Стоять не буду, годы уже не те…
Посмотрю, порадуюсь твоей красоте.
Ты бы могла стать ангелом, в другие-то времена.
А в эти… живёшь, ждёшь демона, всё время одна да одна…
Вот ты заснёшь, и я полечу себе. А ты без меня не скучай.
И помни: ангелы, как и демоны, любят зелёный чай…
Если Завтра не будет
Обними меня так, словно Завтра – не будет.
Дыши мне в щёку, гладь меня по спине.
Это сейчас мы – живые, влюблённые люди.
И только сейчас мы – с блаженными наравне.
Всего через миг всё изменится безвозвратно.
За мной закроется дверь, и стихнет стук каблуков.
Я выйду на улицу. Твоё время сквозь мокрые пятна
дождя потечёт без меня. Быть может, во веки веков.
Случится то, чего мы не могли придумать,
лёжа в объятьях. Предутренний мир за окном
разглядывал нас, как кусочки рахат-лукума.
– Где там орешки? – И что с вами будет потом?
Что с нами будет? Мор? Война? Угасание?
Не думай об этом, просто впитывай каждый миг,
слово, вздох, поворот головы, касание…
не привыкая к счастью. Несчастлив тот, кто привык.
Что там светлое будущее нам поднесёт на блюде?
Яства, отраву – узнаем. Оно не минует нас.
И потому обними меня так, словно Завтра – не будет.
А я, уходя в безвременье, запомню и день, и час.
***
Хочется правды –
а получается ложь.
Хочешь дотронуться –
тебя по руке: Не трожь!
Ищешь мужа –
вокруг одни женихи,
Хочется песен –
а пишутся только стихи.
Нет, безусловно,
порой это даже в плюс.
Страсти не вышло –
зато миновал искус.
Больше ли выиграть –
меньше ли проиграть?
Мы бы, конечно, выбрали.
Было бы что выбирать.
Хочется снов – бессонница.
Хочется денег – грош.
Счастье за мною гонится.
Врёшь! Меня не возьмёшь!
Но хочешь или не хочешь –
несбывшееся болит.
Желаний, может, и меньше,
но каждое – монолит.
Хочется мира, да вот ведь –
у стен собирается рать.
Хочется жить ещё долго –
а уже пора умирать.
Про пустоту
Я заполняю пустоту.
Что ни отдам – всего ей мало.
Она хватает на лету
всё то, что я назанимала
у беззаботных кутежей
и у забот своих настырных,
у записных тузов козы́рных
и домоседок-ворожей.
Я заполняю пустоту.
Чего опять ей не хватает?
То на ночь ей роман прочту,
то расскажу ей пару баек,
то нарисую ей квадрат,
закрашу чёрным, как Малевич.
Хотя на что такая мелочь
той, что чернее во́ сто крат!
Я разгоняю пустоту.
Чтоб ей, проклятой, пусто было!
Ты, мать, напала не на ту!
Исподтишка напала, с тыла!
Сказать по правде, кто ты есть?
Дыра от бублика, не боле!
Сама ты сгинешь поневоле,
всего-то надо – бублик съесть.
Вот так кричала я во тьму,
а тьма светлей не становилась,
лишь чередой, по одному,
сдавались страхи мне на милость.
Я всех и каждого сочту.
И отпущу на все четыре.
Мне есть, что делать в этом мире.
…Я заполняю пустоту.
Что случилось
Он пишет ей: Что случилось?
Она отвечает: “Война.
Под утро война мне снилась.
Я видела из окна,
над нами летели ракеты,
попали в соседний дом.
Я сразу подумала, где ты?
Не там ли, не в доме ли том?
Во сне под окнами танки
ровняли с землёй детский сад,
и, вывернутый наизнанку,
но всё же не пойман, не взят,
прыгал над танками мячик,
как будто играл в войну…
И тут я решила: значит,
не сбыться такому сну.
Уж слишком на правду похож он
и шпарит один рефрен
про бомбой убитых прохожих,
про дом, что жильцами брошен,
над ним пересвист сирен…
А я всё думала: где ты?
Просила Бога во сне,
чтоб ты не приснился мне в этой,
похожей на правду войне.
Да, жизнь у смерти – в немилости,
но той и другой – грош цена…”
Он пишет:
– Да что случилось-то?!
Она отвечает:
– Война.
Лингвистическое танго
“Шепчите женщине слова.
Слова для женщины – основа”.
Михаил Фельдман
Ты стал небережен в словах.
А это хуже, чем небрежен.
Сошли на нет былой размах
И озорство изящных фраз.
А между тем в моей душе
Пыл разгорается всё реже.
Он от нотаций и клише,
Увы и ах, почти погас!
О, как безудержна была
Твоя словесная повадка!
Как, закусивши удила,
Ты жёг за мной свои мосты!
Как, не похож ни на кого,
Ты уличал умно́ и сладко
Все части тела моего
В грехе безумной красоты.
Как ты бывал велеречив!
Как жёг словцом и анекдотом!
Законы жанра изучив,
Ты нарушал их всякий раз,
Когда на клавишах моих
Играл словами, как по нотам,
Всё для того, чтоб не утих
Мой лингвистический экстаз!…
…Теперь же чувству моему
Буквально некуда податься,
Когда ни сердцу, ни уму
Ни слова страсть не говорит!
Всё – без аллюзий, впопыхах,
Без сумасбродств и кульминаций!
Ты стал небережен в словах.
А это хуже, чем… небрит!
Вдруг
Вдруг захотелось остаться одной.
Слушать, как ветер за тонкой стеной
Бьёт в колокольчик.
Взглядом распутывать нити дождя,
Пусть разлетаются, чуть погодя,
На многоточья…
Дождь – не помеха. Под старым зонтом
Можно бродить, вспоминая о том,
Что не случится.
Топать по лужам, вернее, порхать,
Булку купить и блаженно вдыхать
Запах корицы…
Можно смотреть на просвет в облаках,
Чтобы дождаться, когда впопыхах
Выглянет солнце.
Можно под ворохом пасмурных дней
Спрятать надежду и помнить о ней,
Если взгрустнётся…
Можно идти, не считая шагов,
Дальше – от дома, друзей и врагов,
Прошлое – в клочья!
Вдруг раствориться в завесе дождя
И разлететься, чуть-чуть погодя,
На многоточья…
***
А когда всё это кончится,
Будет просто тёплый день.
И, забытый в одиночестве,
Мир с короной набекрень.
Мир притихший, но недремлющий,
Не герой и не боец.
Как он хлеба ждал и зрелища!
И дождался наконец.
Ах, свобода невозможная,
Словно крылья вместо рук!
Пустоту спрошу: «А можно я..?»
Пустота заплачет вдруг.
Нелюбимая, постылая,
Как лекарство от беды,
Серафима шестикрылая
В замке Синей Бороды.
Ей бы сгинуть в тихом омуте,
Там, где черти и тоска,
А она кружит по комнате,
Крутит пальцем у виска.
Никого не буду спрашивать,
Просто выйду за порог.
Надо мной по праву старшего
Пролетит усталый Бог…