Заболев, я думал о коте, –
С кем он будет, ежели умру?
О его кошачьей доброте,
Красоте; и прочую муру
Думал я и спрашивал: ну вот,
В душной предрассветной тишине
Так же, как ко мне подходит кот,–
Подойдут ли ангелы ко мне?
И пока расплавленный чугун,
Застывая, сдавливает грудь,
Будь бобтейл он или же мейн-кун,
Без проблем забрал бы кто-нибудь.
Вьюгой завывает месяц март,
Провожая зимушку-зиму,
В подворотне найденный бастард
Нужен ли окажется кому?
Если доживу до декабря,
Буду делать выводы зимой:
Те ли повстречались мне друзья?
Те ли были женщины со мной?
Никого ни в чём не обвиню.
И, когда обрадованный кот
На кровать запрыгнет, – прогоню:
Он не гордый, он ещё придёт.
Без обид на свете не прожить;
Но, когда настанет мой черёд,
Сможет ли Господь меня простить
Так же, как меня прощает кот?
Дорогой Максим Жуков,
Вы ошиблись относительно мэйн-кунов: ко мне 16 лет назад пришёл брошенный кем-то — возможно, переселявшимся в благословенную (тогда) Калифорнию — совсем юный М-Кун, кот. получил имя Кузьма. Он пил только бегущую из крана воду, охотился за всеми приземляющимися птицами, за белками. Мышей не ел.
Брезгливый был Кот. Мне грустно о нём вспоминать, 3 года назад погиб он под проезжающим грузовиком. Не дальнобойным, а так, случайным.
* * *
» Никого ни в чём не обвиню.
И, когда обрадованный кот
На кровать запрыгнет, – прогоню:
Он не гордый, он ещё придёт…»
«Без обид на свете не прожить..»
— — — — — —
Знаю, мой Кузьма не прилетит, Но когда и я за ним пойду, он меня узнает и простит… Ваши очаровательные стихи напомнили мне о нём. Спасибо.