Но ты-то правду знаешь?
Из книги воспоминаний «Записки пресс-секретаря Сохнута»
Двадцать седьмого июля 2012 года Сохнут организовал очередную операцию «Красная дорожка». Суть операции заключалась в том, чтобы облегчить новым репатриантам первые дни их пребывания в Израиле, избавив от хождения по разным учреждениям. Мне в свое время пришлось немало побегать и времени потратить, чтобы открыть счет в «Битуах Леуми», банке, записаться в больничную кассу и обойти прочие, столь необходимые для нормального существования учреждения. Пришлось выстоять очередь и в местном отделении МВД, чтобы получить удостоверение личности.
С помощью «Красной дорожки» репатрианты образца 2012 года все эти проблемы решали за два часа. Сохнут концентрировал несколько сот репатриантов (иногда и больше) на рейсах, прибывавших в страну в течение суток, и расселял в одной из иерусалимских пятизвездочных гостиниц – чаще всего в «Рамада Ренессанс». Через сутки, когда все репатрианты уже были на месте, в одном из залов гостиницы организовывался «ярид алия» – «ярмарка алии».
Собственно, название это не совсем подходило для подобного мероприятия. «Ярмарки алии» Сохнут устраивал за границей, рассказывая на них потенциальным репатриантам о жизни в Израиле и их возможностях начать там новую жизнь. Здесь же речь шла о людях, уже совершивших алию, которым в торжественной остановке глава Сохнута Натан Щаранский и министр абсорбции (или министр внутренних дел) в первый день пребывания в Израиле вручали удостоверение личности. Но в Сохнуте никто так и не удосужился придумать новый термин, поэтому пользовались «ярмаркой алии».
С другой стороны, название операции дали красивое – «Шатиах адом» – «Красная дорожка». Перед репатриантами действительно вроде как расстилали красную ковровую дорожку – привезя в гостиницу представителей более 30 министерств, ведомств и частных организаций. Поэтому в течение нескольких часов репатриант мог и счет в банке открыть, и мобильный телефон приобрести, и в больничную кассу записаться. Много чего успевали сделать репатрианты в первый день пребывания в стране, на что в обычной ситуации они потратили бы недели хождения по бюрократическим кабинетам.
Чтобы максимально облегчить оформление всех бумаг на ярмарке, Сохнут специально оговаривал с организациями присылку сотрудников, владеющих языком репатриантов. Так что и эту проблему решали на месте. Кроме того, в зале находились добровольцы – представители Союзов репатриантов, выходцев из стран, откуда прилетали олим. Добровольцы оказывали немалую помощь – и переводом на родной язык, и добрым советом людей, уже прошедших первый этап абсорбции и потому умудренных опытом.
Мы в пресс-службе Сохнута приглашали на эти мероприятия всю прессу. Приходили, конечно, далеко не все. Но приходили – как ни крути, а сообщение о приезде репатриантов всегда интересует израильское общество.
В этот раз вышло так, что я оказался один против всей прессы – и русскоязычной, и ивритской, и английской, англо- и ивритоязычный пресс-секретари были в отпуске. Пришлось отдуваться самому.
Церемония вручения удостоверений личности была назначена на половину третьего, но когда я к десяти утра приехал в Рамаду, там уже вовсю крутился со своей командой Рои со второго израильского телеканала. Утром он долго говорил со мной по телефону, я рассказал, что представляет собой «Красная дорожка» и какую реальную помощь она оказывает репатриантам. И он вроде впечатлился.
В зале гостиницы уже было полным-полно народу, Рои со своей командой ходил от одного столика к другому, снимал олим, задавал вопросы.
– Ну как, впечатляет? – спросил я.
– У этих людей какое-то странное представление об Израиле, – ответил Рои, – что вы такое им рассказываете о нашей стране?
– Что ты имеешь в виду?
– Они утверждают, что Израиль – страна, где хорошо жить, у которой сильная армия, высокий уровень жизни и не такая уж страшная бюрократия…
Увидев мое изумленное лицо, Рои поинтересовался:
– Сколько лет ты в Израиле?
– Скоро двадцать пять.
– Ну, значит, ты знаешь правду!
– Конечно! Я знал ее еще до репатриации. Именно потому и приехал сюда, и за все эти четверть века ни разу о том не пожалел, – ответил я.
Мои слова явно не понравились Рои, он резко повернулся и отошел. Но все же бросил на ходу: «Ладно, не буду портить вам праздник».
Его оператор с саундмэном продолжили съемки еще полчаса, потом они ушли, но вернулись к началу церемонии вручения удостоверений и тщательно ее отсняли.
Я не преминул рассказать Натану о том, какой журналист собирается делать репортаж.
– Что же человек с такими взглядами может тут снять и как он это преподаст? – покачал головой Натан.
– Я надеюсь только на то, что Рои выполнит свое обещание, – сказал я.
И он таки выполнил – несмотря на большую работу, проделанную командой второго канала, репортаж о нашем мероприятии в тот день не появился.
Чего нельзя сказать о моей давней знакомой Юли Офек с первого телеканала. Я плотно работал с ней еще лет пятнадцать тому назад, когда был пресс-секретарем партии «Исраэль ба-алия». Юли по старой памяти позвонила мне за день до съемок и битый час расспрашивала, выпытывая мельчайшие подробности. Она даже попросила разрешения снять репатриантов, уже прибывших в Израиль, во время изучения иврита в каком-нибудь ульпане. Я организовал ей такую возможность в иерусалимском ульпане «Эцион» Еврейского агентства.
Покрутившись по залу «Рамада», Юли попросила раздобыть ей репатриантов с интересной историей. Я обратился к Ариэль де Порто, отвечавшей за организацию «Красной дорожки» для репатриантов из стран Запада, и она тут же указала нам на пожилую пару. Муж – водитель, шофер, жена – шеф-повар французской кухни. Дети уже в Израиле.
Юли взяла у них интервью, потом потребовала еще и еще олим. Она явно что-то искала.
– Есть проблема, Юли? – спросил я.
– Конечно! Все эти олим какие-то уж очень довольные. А это скучно. Я ищу недовольных, я ищу трагедию, – немало не стесняясь, выдала Юли.
– Ничего ты здесь не найдешь, – сказал я, – проблемы и трагедии будут, ни одна абсорбция без них не обходится. Но не в первый день. Здесь и сейчас все пока на седьмом небе от счастья.
Юли ушла недовольная, но ее репортаж, вышедший в эфир вечером по первому каналу, был просто замечательным. В этом и состояла разница между журналистами старой школы и новым поколением. Если у Юли, при всем ее цинизме, оставался сантимент к приезду новых олим и зрелище сотен репатриантов все же как-то ее затрагивало, то у Рои, молодого парня не старше двадцати пяти лет, никаких сантиментов не было и в помине.
В тот вечер его репортаж так и не появился. Не был он передан и через неделю, в рамках какой-то другой программы, что Рои пообещал Шуле, секретарше пресс-службы. Но через месяц, ни с того ни с сего, без всякой связи с какими бы то ни было событиями, второй телеканал вдруг передал репортаж Рои о приеме олим в «Рамаде». И, кстати сказать, достаточно комплиментарный – и по отношению к Сохнуту, и по отношению к репатриантам. Что там произошло за кулисами, я не знаю. Да и узнавать не стал. Как говорил начальник нашей пресс-службы Офер, «меня интересуют результаты, а не процесс».
Скорей всего, столь странная задержка была вызвана именно позицией журналиста. Он, наверное, смонтировал репортаж так, что выпускать его в эфир руководство телеканала не рискнуло. Но выездная группа потратила на съемки целый день. Жаль было затраченных денег, и потому, похоже, решили воспользоваться отснятым материалом…