Вторая сумка, полная небылиц
Культовым литературно-фольклорным явлением 50-х годов прошлого века в Израиле стала совсем небольшая книжка «Ялкут а-казавим» (1956) – сборник «чизбатов» – историй, легенд и анекдотов о боевых, но порой наивных и недалеких пальмахниках. Один из возможных переводов названия сборника – «Сумка, полная небылиц». Собрали и литературно обработали фольклорный материал известные в ишуве литераторы – служивший в Пальям Дан Бен-Амоц и пальмахник, поэт Хаим Хефер. Глагол «ле-чазбет» ещё с 40-х годов означает «рассказывать небылицы», или «пули лить» как ещё за сто лет до этого писал Н. В. Гоголь (Чичиков Ноздрёву: «Ну, брат, ты, кажется, уже начал пули лить».«Мёртвые души», 1842).
Вторым очень похожим (даже умышленно такого же формата и оформления) по стилю и содержанию изданием стал сборник «чизбатов» «Хай, кейфак?» (Как дела? – арабск.), собранных Ури Села, изданный в Тель-Авиве в 1967 году. Будучи преисполнен уважения, но и трудно скрываемой ревности к популярности «Сумки небылиц», Села пишет в предисловии к своему сборнику, что «по прошествии 11 лет со времени появления «Ялкут» молодым членам Ассоциации любителей говорить правду (то есть пра-пра-правнукам барона Мюнхгаузена в Израиле. – А.К.) есть что рассказать». Эту литературную трибуну и предоставил им составитель нового сборника забавных историй и придумок.
Хронологически повествование начинается с раннего подмандатного периода, переходя в события Войны за Независимость, а затем – в 50-60-е годы. Таким образом, «Хай, кейфак?» фактически является дополнением «Ялкут а-казавим» с такими же чёрно-белыми стилизованными рисунками (художник в издании не указан). Миниатюры повествуют о жизни евреев и арабов ишува и израильтян в молодом государстве во всем её многообразии – от армии до спорта, от взаимоотношений между сводными братьями – евреями и арабами, до кулинарных пристрастий. На страницах книжки появляются и национальные герои – Бен-Гурион, Моше Даян, г-н Муграби – хозяин знаменитого кинотеатра в Тель-Авиве, и другие народные любимцы.
Это особый жанр мягкого, доброго народного юмора, когда внешне недалёкий и наивный Хаимке, Йоске или Шмулик служит постоянным объектом для шуток, однако порой может легко «срезать» любого умника.
Отобрал, перевёл с иврита и написал предисловие
Александр Крюков
Хаврута о митута[1]
Элиэзер Рои, много лет работавший сотрудником спортивного общества «А-Поэль», однажды так открыл соревнования по боксу, обратившись к участникам: «Товарищи! Не забывайте, что все вы – члены Гистадрута, поэтому прошу вас не наносить друг другу слишком сильных ударов».
Заботливый родитель
В кибуце Сде Бокер рассказывают: много лет назад заботливый отец Давид Бен-Гурион упрашивал свою маленькую дочку Геулу съесть банан. Он бегал за ней и уговаривал: «Геулинька, съешь банан – вырастешь большая, как папа…».
Метафора
Авраама Шапиру однажды пригласили на радио для записи передачи о первых поселенцах Петах-Тиквы. Шапира начал: «Алло! Вы меня слышите? Здесь Авраам Шапира, здесь Авраам Шапира. Я хочу рассказать вам о Хавкине, да, старом Хавкине. Когда он приехал в Петах-Тикву, там ни одной живой собаки не было, кроме меня, да и я ещё был маленький».
Свитер
Когда Ханита представляла собой только башню и забор, там был Сулейман, местный пастух, человек известный во всей Галилее. Вы могли просидеть у костра всю ночь, выпить ведро кофе, и хворост у вас уже весь закончится, – но не удивительные рассказы о Сулеймане. Вот один из них:
– Однажды в Ханите случилась такая зима, подобной которой не могли припомнить даже старики из Басы. А уж в Басе, как известно, доживают до глубокой старости. Так вот, беда была в том, что у людей не было достаточно денег на покупку теплых вещей. У каждого был только один свитер…
Ладно, каждый надел свой свитер, чтобы утеплиться. И тут приходит Сулейман, весь дрожит от холода и говорит, что его свитер куда-то пропал. Все его пожалели и пошли искать этот свитер. Искали, искали – не нашли. Нет свитера, – и нет денег на новый. Так несчастный Сулейман остался на всю зиму без свитера. И только в пасхальную ночь обнаружилось, что свитер-то был надет у Сулеймана под рубахой.
Стук в дверь
Рассказывают, что старый Муграби, именем которого называют кинотеатр[2] и площадь[3], был немного глуховат. В один из дней Второй мировой войны, когда итальянцы бомбили Тель-Авив, г-н Муграби сидел в своём кабинете в здании на площади. Одна из итальянских бомб упала на примыкающей к ней улице Пинскера – совсем рядом…
Г-н Муграби поднял лицо к двери и крикнул:
– Войдите!
Важная информация
После одного из собраний Ехиэль Дувдевани многозначительно кивнул группе доверенных парней, приглашая их пройти за ним за угол здания, чтобы его не услышали посторонние. Он собрал ребят в тесный кружок, положил руки им на плечи и произнёс: «Парни, я сейчас занимаюсь вопросами безопасности и время от времени встречаюсь с Бен-Гурионом… Хочу сообщить вам кое-что, но это должно остаться между нами, никому не передавайте: Положение трудное, но будет лучше».
Землю – старушкам!
Некая старушка, которая круто подняла денег в Штатах, однажды решила, что после 120 она хочет быть похоронена только на кладбище в Дгании – в нескольких метрах от Иордана и могилы Гордона.
Она направила письмо в секретариат Дгании, рассказала о своём желании и присовокупила к письму чек на 25 тысяч лир для постройки в квуце Дома культуры или чего-нибудь такого её имени.
В шабат на собрании членов квуцы обсуждалось распределение земельных угодий квуцы на предстоящий год. Между несколькими ветеранами коллектива разразилась острая дискуссия: что эффективнее – расширить территорию банановых плантаций или отдать землю под пруды для разведения рыбы?
Тут встал Бусик и взял слово:
– Бросьте молоть чепуху! Самое выгодное – отвести землю старушке!
Сочинение
Когда Моше Даян учился в молодежной школе Ханы Майзель в Нахалале, учитель как-то поручил классу написать сочинение «Самый главный день в моей жизни». Моше Даян написал просто: «Самый главный день моей жизни ещё не наступил».
Специалист
Юдка из Мишмар ха-Эмека провёл две недели за границей в составе молодёжной делегации. С тех пор его считали серьёзным специалистом по международным вопросам. Однажды, когда ребята обсуждали различные странные блюда, Юдка вмешался и заявил:
– Да что вы знаете?! Во Франции лягушки считаются блюдом декольте.
Большой Ягур
Кибуц Ягур настолько большой, что там никто никого не знает. Однажды там одного в течение полугода ежедневно распределяли на работы, а он уже давно оставил кибуц. Так никто и не заметил.
Как-то в театре в Хайфе случилась драка. Пришёл полицейский и задержал двоих драчунов. Спрашивает он первого:
– Ты откуда?
– Из Ягура.
Второй смотрит на того, поражённый, и говорит:
– Да ты что?! Я тоже из Ягура.
Тут и полицейский подал голос:
– А чего вы удивляетесь? И я из Ягура.
Ни слова!
Помните время, когда каждый порядочный человек знал какие-нибудь секреты не для прессы? Так вот, Гриша завёл себе твёрдое правило. Когда его спрашивали: «Ну, как оно идёт-то?» – он обычно отвечал:
– Если я тебе скажу, это уже не будет секретом.
Профессионал
Несмотря на то, что Штибель считался в Пальмахе профессиональным тренером, никто ни разу не видел его на ринге. Когда ребята подкалывали его на эту тему, он отвечал:
– Послушайте, детки, у меня есть свой приём: когда другие используют кулаки, я использую ноги. Сечёте?
Понятно?
Однажды некто в Ягуре начал здорово задираться с Авадом. Тот взял его за воротник рубашки и негромко сказал:
– Пойди на склад и сдай свою зубную щётку – теперь она тебе долго не понадобится…
Поражение
Однажды Хаимке-толстый из Явниэля зашёл в ресторан в Хайфе и заказал еду, однако очень огорчился, потому что сели мухи и начали есть из его тарелки. Он попытался отогнать их, но безрезультатно; тогда подозвал официанта и, указывая на висевший на стене плакат «Война насекомым!», спросил:
– И это вы называете войной с насекомыми?
– Я скажу тебе, – ответил официант, – война действительно была, но победили мухи.
Утомилась
Случилось как-то Хаимке из Явниэля быть в Тель-Авиве. Зашел он в ресторан и заказал овощной салат. Принесли ему салат, а в центре тарелки на кучке овощей возвышается одинокая оливка. Хотел Хаимке приколоть её вилкой, но она скользнула в сторону. Попытался ещё раз – опять не получилось. Принялся Хаимке гонять оливку по тарелке, пока та не упала на пол.
Тут подошёл официант, аккуратно наколол оливку вилкой и показал Хаимке. Взглянул тот на официанта и презрительно произнёс:
– Тоже мне – большая хитрость поймать её сейчас, когда я загонял её до полусмерти.
Абу Лиш и новые гранаты
Когда парни начали наступление на фабрику льда в Бейт-Дагон, Абу Лиш был в атакующем взводе. А за день до этого в подразделение поступили новые гранаты «Милс», ну, эти – с предохранителем.
Абу Лиш раньше никогда не видел таких гранат, поэтому, наступая, бросил одну в противника, не выдернув предохранительную чеку. Прошли две минуты, взрыва нет… Разозлённый Абу Лиш подошёл к гранате, пнул её ногой изо всей силы и закричал:
– Ты, дерьмо, мать твою так, взрывайся наконец!
Тяга к искусству
Однажды Офер со своим взводом был в Иерусалиме, и захотелось ребятам сходить в кино «Эдисон». Однако проблема была в том, что билеты стоили денег, а у пальмахников – ни гроша…
Пошёл тогда Офер к Фридману – хозяину кинотеатра, – и говорит:
– Слушай, сегодня вечером ЭЦЕЛ планирует взорвать твоё заведение, но тебе повезло: руководство Хаганы узнало об этом и направило нас предотвратить акцию.
Спустя две минуты Офер и перепуганный Фридман стояли у входа в кинотеатр и пропускали в него пальмахников:
– Этот мой, – говорил Офер, – этот, и этот, и этот…
Экономия
Нехама – завхоз из Сде-Бокер чрезвычайно экономила еду. Однажды, когда после ужина в столовой остались две кружки молока, Нехама вернула их корове.
Смертельная ловушка
В комнате Авраама из Габим долгое время появлялась назойливая мышь. Когда её пытались прикончить, она пряталась в радиоприёмнике. Неделю Авраам думал, как разобраться с мышью, и придумал-таки: он настроил приёмник на волну «Голоса Израиля». Спустя час мышь сдохла от скуки.
Выполнил
Однажды Луцкий заболел, и Лави сказали взять тендер и съездить с ним в поликлинику в Лахавот. Лави пошёл искать Луцкого, а ему говорят, что тот болен.
«Ну, ладно, – подумал Лави, – болен так болен, поеду один».
Раньше – позже, не важно
Однажды, когда ребята в Нир-Оз пришли в столовую на обед, а руки у них после работы все в навозе, то оказалось, что в кранах нет воды…
Шош, старшая по хозяйству:
– Что, воды нет? Ладно, садитесь есть, потом помоете.
Слабо?
Однажды парни в Сде-Бокер подкалывали Штильмана. Аврум спрашивает, не слабо ли тому помочиться в каску? Штильман решил изобразить крутого и показать, что ему не слабо. Ладно, поспорили на бутылку пива, и Штильман напустил в каску.
Когда он показал ребятам свой боевой головной убор, полный мочи, Аврум признал, что это не слабо…
О качестве
На одном из общих собраний членов Сде-Бокер Сильвер резко критиковал состояние экономики кибуца. Говоря о навозе, он вспылил и сказал:
– Да разве это навоз? Дерьмо это, а не навоз!
О языке
Однажды в ходе экскурсии Еошуа заинтересовался неким цветком.
– Это мальва, – сообщил ему экскурсовод.
– А есть у него ещё название? – спросил Еошуа.
– Хубейза, – ответили ему.
– Ну вот, – удовлетворённо сказал Еошуа, – сразу бы говорили на мамэлошн.
О ботанике
В ходе поездки по Негеву французский ученый-эколог поинтересовался у бедуина, как называется по-арабски цветок диплодаксис. Тот с пренебрежением посмотрел на растение и переспросил: «Хаза? Хаза хара».
С тех пор научное название цветка Диплодаксис хара.
Цель наступления
Комбат Муса на карте ставил бойцам задачу на предстоящий бой: «Навалимся на эти два кейфака и все пичефкес[4] вокруг них».
Знакомство
Когда Джумба пришёл в своё подразделение милуимников, он представился так: «Привет. Вы зовите меня Джумба, а я буду звать вас “задницы”».
В десятку!
Когда Габи из Гонена сообщили, что у него родился сын, он закричал от радости:
– Видите, парни, первый выстрел – и сразу в десятку!
Такси
Демобилизовавшись из армии, Циби начал работать таксистом в Иерусалиме. Однажды, когда он стоял на пересечении улиц Бен-Йегуды и Кинг Джордж, к автомобилю подошла девушка и спросила:
– Вы свободны?
Циби взглянул на неё и ответствовал:
– Да, а вы?
Чем быстрее – тем лучше
Когда Шмулик из Тель-Авива стал секретарём, он получил служебный автомобиль, на котором гонял, как сумасшедший. Так, однажды он выехал из Тверии в 7:30, а уже в половине восьмого был в Хайфе.
Как-то останавливает его полицейский, когда на спуске из Пории Шмулик нёсся на 140 километрах в час. Офицер поинтересовался, из какого лечебного учреждения он сбежал, если на таком опасном спуске несётся, как сумасшедший. «Скажу тебе так, – отвечал Шмулик, – спуск действительно очень опасный, поэтому чем быстрее я его проеду – тем лучше».
По порядку
Шая Глазер однажды участвовал в футбольном матче в качестве водителя автобуса, который после игры должен был развезти зрителей. Они столпились перед дверью – каждый хотел быть первым и не давал другим войти. Шая рассердился и взял порядок в свои руки:
– Внимание! Не толкайтесь! Входите по очереди – один солдат, один человек!
Понятливый
Однажды Шая со сборной по футболу был в Москве, и гостей повели в Большой театр на балет. В перерыве после первого акта Шая говорит: «Парни, я понял, что здесь такое; пойдёмте отсюда».
Разумный
Однажды в ходе футбольного матча в Реховоте местные навалились на Халюлю из тель-авивского «Макаби» и крепко его отдубасили. Шая стоял в сторонке и не вмешался.
После драки разозленный Халюля стал упрекать Шаю:
– Да что ты за друг? Видишь, что меня метелят, и не помог!
– Да ты что, рехнулся? – отвечал Шая. – Хотел, чтобы убили двоих из одной команды?
Срезал
Как-то, после очередного обстрела сирийцами кибуца Гонен, Юваль тащил за трактором прицеп, полный арбузов. Проезжая мимо поста наблюдателей ООН, он остановился и вручил каждому «умнику» по арбузу. При этом он приговаривал на своём ужасном английском:
– Берите, берите, хотя вы и не заслуживаете.
– Если не заслуживаем, возьми назад, – сказал один из солдат.
– Да ладно, – ответил Юваль, – берите… Я ведь даю вам как людям, а не как «наблюдателям».
Нужно спрашивать
Абрам из Сде-Бокер как-то шёл по улице и спросил встречного:
– Скажи, где здесь улица Туз-Барахинди?
– Не знаю, – ответил человек.
– Так чего же не спросишь? – удивился Абрам.
Пример из истории
На одном из общих собраний в Нахал-Оз Дада рассказывал о тяжёлом экономическом положении кибуца и мрачных перспективах. Молодёжь, как обычно, смеялась.
Дада хмуро посмотрел на весельчаков и сказал: «Смейтесь, смейтесь… В своё время над Галилеем тоже смеялись…»
О развлечениях
В Амиоз приехали новички, и один из них удивился, когда Фройка рассказал, что в кибуце 100 членов и 140 детей. Фройка объяснил: «Ну, а чем же заниматься, когда по полгода не привозят фильмов?»
Полярная звезда
Джамиль давал товарищам лекцию о звездном небе:
– Видите эту звезду там? Это Полярная звезда, её очень легко найти на небе: она яркая и видна издалека. Даже из Цфата её видно.
Молодожёны
Не прошло и недели с их свадьбы, как Хаима и Галию Тополь призвали, чтобы они выступили перед солдатами в ходе синайской операции.
Хаим: «Ну вот, как истинный сноб, я проведу медовый месяц за границей».
Хороший аппетит
Между выступлениями перед бойцами на Синае где-то возле Газы Йоске Банай зашел подкрепиться на полевую кухню. Он был известен не только как популярный актёр, но и славился отменным аппетитом, поэтому обратился к повару и попросил ещё один помидор.
– Нет больше, братан, – отвечает повар. – Не забывай, что мы возле захваченного города.
– Если так, нет ли ещё одного захваченного огурчика?
Удивление
Однажды мимо парней на марше прошла колонна танков «супер-шерман». Один остановился и из него на землю спрыгнул танкист. Он показался ребятам таким маленьким на фоне огромной машины, что Азриль подошёл к нему и сочувственно спросил:
– Скажи, братан, танк не слишком велик тебе?
Око за око
Однажды утром некий старшина был очень рассержен отсутствием порядка и дисциплины в подразделении. Он ходил между палатками и одну, самую неприбранную, завалил. Когда после обеда он вернулся к своей палатке, она была обрушена…
Всегда так…
После нескольких дней пребывания роты в кибуце Нирим в Негеве, у одного из бойцов пропала шинель. Комроты построил солдат и дал час, чтобы шинель была возвращена. Джуки горько пожаловался: «Командир! Куда бы мы ни пришли, там ведь обычно что-нибудь пропадает, и всегда думают на нас…».
Ашкеназские штучки
Цвика из Кфар-Гилъади тренировал свое отделение милуимников. Все они были йемениты, он – единственный «шихнози»[5].
– Вот эти развалины впереди – наша цель, – ставил он задачу. – Вы должны доползти туда так, чтобы противник вас не заметил. Усекли? Приготовиться, падай – ползи!
Все упали, а один бородач стоит и смеётся.
– Отставить! Приготовиться, падай – ползи!
Тот стоит и смеётся…
Взбешённый Цвика подбежал к нему и спрашивает:
– Ты почему не ползёшь со всеми?
– Да нет там никакого противника, – отвечает ему йеменит. – Это всё ваши ашкеназские штучки.
Если бы
Дани был большой храбрец. Однажды он хотел пробраться на стадион без билета, но его заметил полицейский и погнался за ним, размахивая дубинкой.
– Да я бы из него котлету сделал, – говорил потом Дани, – но он не сумел догнать меня.
Повежливее…
Однажды Шмулик-жлоб решил искупаться, вошёл в море, но волны были очень большие. Шмулик повернулся и стал выходить. В этот момент большая волна догнала его и повалила. Шмулик откашлялся от воды, повернулся к морю и сказал:
– Ладно, ладно, я уже выхожу, зачем толкаться-то?
Навестили больного
Яир лежал в больнице с высокой температурой, и парни пришли навестить его.
– Да не тревожьтесь, – говорил он друзьям. – Не умру же я от этого.
– Смотри, – хмуро сказал ему Шломо, – ничего не гарантировано…
Изменился
Хаим Хефер вернулся в Израиль и зашёл в иерусалимское кафе «Ницан». Увидел его Авиви и воскликнул:
– Эй, Хаим, да ты совсем не изменился!
– Изменился, но внутренне, – ответил Хефер.
– Если это и правда так, – обрадовался Авиви, – тогда дай взаймы пять лир.
Свой порядок
Как-то в шабат Иче из Броша зашел в кафе в Эйн-Ход. К бару стояла приличная очередь из терпеливых посетителей. Однако Иче подошел прямиком к бармену и потребовал коньяку – немедленно.
Парни обратили его внимание, что здесь порядок – нужно постоять в очереди.
– Вы мне тут права не качайте, – вспылил Иче. – У меня свой порядок – я по протекции.
Дальнобойный
Когда Йоске вернулся со свадьбы двоюродного брата, парни спрашивают у него:
– Как было, как стол?
– Дальнобойный, – ответил Йоске.
– ???
– От одной бутылки до другой – двадцать метров.
[1] Высокое по стилю словосочетание из арамейского: дружба или смерть.
[2] Здание сгорело в 1986 году.
[3] Официальное название – Площадь им. 2 ноября (день опубликования Декларации Бальфура).
[4] Идиш. Изначально – предметы бижутерии, позднее – мелочи, детали, чепуха.
[5] В речи выходцев из арабских стран искажённое «ашкенази».