Память леса
– Серёжка, ну хватит, ну перестань уже…
– Не могу, руки сами как-то…
– Серёжка… Так, всё… Быстро прекрати…
– Ну-у-у, Лен…
– Серёжа! Ты, кстати, наших видишь?
– Так я не могу от тебя оторваться; вообще никого, кроме тебя, не вижу.
– Это мило, поставлю тебе плюсик. Но мне кажется, что как-то тихо стало, слишком тихо…
– Лен, ну не могли они так быстро – пока всё расскажут-покажут, пока церемония эта. Мы всего минут пять, как отошли.
Но, то ли заразившись Лениной тревогой, то ли желая её успокоить, Серёжа усилием воли заставил себя оторваться от девушки и осмотреться вокруг. Он отошёл немного в сторону и внимательно посмотрел в том направлении, откуда они пришли. Там, за деревьями, была небольшая полянка с ямами. На ней Серёжа ожидал увидеть своих, услышать отголоски песни, или стиха, или молитвы – всего того, из чего состояла церемония памяти (так они это называли). Он ничего не увидел и не услышал.
В животе возникло неприятное ощущение, как будто после длительного голодания одним махом проглотил большой кусок жареного мяса. Под ложечкой засосало. Голова как-то сама собой стала вертеться в разные стороны. Сжав кулаки, чтобы успокоиться – «ничего страшного не произошло, сейчас мы их быстро догоним, они только-только ушли» – Серёжа повернулся в сторону Лены и позвал её.
Лена тем временем приходила в себя: восстановила дыхание, вернула на положенное место лифчик, одёрнула кофту, поправила (как ей казалось) причёску. Серёжин голос девушке не понравился: он вроде был спокойным, но чуть более слабым, чем требовалось, чтобы она не стала тревожиться. Не дав себе возможности о чём-то подумать, Лена быстро, почти бегом подошла к своему парню. (Ей очень нравилось слово «парень». «Молодой человек» было как-то слишком нейтрально-официально). Она посмотрела туда, куда был устремлён и его взгляд. Ничего, кроме деревьев и ям, она не увидела.
Лена взглянула на Серёжу. Тот отвёл глаза.
– Пойдём.
И они молча пошли в сторону ям. Не прошло и минуты, как ребята были у цели. На поляне никого не было. Серёжа вообще сначала хотел идти не к ямам, а сразу к выходу из леса, сокращая дорогу, но побоялся заблудиться. Поэтому он решил действовать наверняка: дойти до поляны, а оттуда по проторенной тропе уже догонять группу.
– Ленка, давай руку. Пойдём быстрее, а то автобус уедет без нас. Ну, чего застыла?!
Но Лена не могла сдвинуться с места. Она слышала, нет, скорее даже чувствовала идущий от земли не то гул, не то стон. Эта вибрация передавалась от её ступней по всему телу и попадала в ушные раковины откуда-то изнутри.
Она хотела поделиться этим ощущением с Серёжей, но, тот, видимо, уже тоже начал что-то чувствовать. Он схватил девушку за руку и, вместо того, чтобы потянуть её за собой, просто крепко сжал Ленину ладонь.
К стону земли, между тем, добавился шум и скрежет деревьев. Подул сильный ветер. Но деревья не раскачивались, а наклонились в сторону застывших ребят. Ветви будто хотели дотянуться до парочки оставшихся в лесу подростков.
Серёжа съёжился, но потом вдруг, словно собрав все силы для решительной схватки, распрямился, мотнул головой и медленно пошёл в сторону выхода из леса. Лена, не сопротивляясь, передвигалась за ним.
Вперёд было идти всё тяжелее и страшнее. Казалось, что деревья ожили и, по приказу лесного царя, хотят захватить ребят в плен. Они точно тянулись только в их сторону. Лена вдруг поняла: если хоть одна ветка коснётся кого-то из них, из леса им не выйти. Серёжа, видимо, почувствовал что-то подобное. Тогда ребята начали пятиться. Инстинктивно они крепко прижались друг к другу плечами, и медленно, шаг за шагом, отступали.
Если бы Серёжа был один, то он бы подумал, что со страха лишился рассудка. Но, взглянув на Лену, по её расширившимся от ужаса глазам понял, что она видит то же самое: от деревьев отделились тени-силуэты в мышиного цвета форме, сжимавшие в руках автоматы. Их было много, очень много. Разреженным строем армия призраков бесшумно наступала на ребят. На призрачных лицах солдат застыли холодные безжалостные улыбки.
Теперь ребята уже не просто пятились. Не в силах оторвать глаз от ужасающего зрелища, они почти бежали спиной вперёд, будто кто-то в кино включил обратную перемотку.
Ямы огорожены не были. Лена с Серёжей назад не смотрели. Через несколько мгновений, при очередном шаге назад, они не почувствовали твёрдой земли. Ноги стали соскальзывать. Потеряв равновесие, оба подростка кубарем скатились вниз.
Первым пришёл в себя Серёжа. Он сел на колени, встряхнулся. Помог Лене сесть. Ребята молча смотрели друг на друга. Лезть наверх не хотелось. Совсем.
Вдруг оба почти одновременно вскрикнули. Кто-то дотрагивался до их голеней. «Может, крысы?» – почти с надеждой прошептала одними губами Лена. Но дрожание земли и стоны, шедшие откуда-то из глубины, не оставили ребятам сомнений – крысы были ни при чём. Всё яснее становились голоса. Уже можно было различить отдельные слова, смысл которых ребятам был неясен.
Лена посмотрела наверх. Призраки в мышиного цвета форме топились вокруг ямы. Из-под земли неслось: «Хильф-майне-киндер-идн-хильф».
– Ленка, давай лучше наверх! Вылезем. Глаза закроем и побежим. Наши сейчас вернутся. Уверен.
Серёжа пытался быть разумным. Внутри у него тряслось всё, что имело такую возможность. Ему казалось, будто он ощущал каждый орган своего тела. Лена кричала. То есть ей казалось, что она кричала. Звуки изо рта не вырывались. Слова Серёжи вывели её из оцепенения. Девушка встала и начала карабкаться вверх по стенке ямы навстречу мёртво улыбающимся солдатам-призракам. Молодой человек последовал за ней.
Лезть было сложно. Лодыжки, голени, ступни, пальцы рук ощущали невидимые глазу прикосновения. Ощущение было такое, будто теряющий силу пылесос собирается всосать ребят под землю. Руки тряслись от напряжения, всё тело – от страха. В какой-то момент Серёжа не удержался и сполз назад. Лена обернулась посмотреть, где он, и тоже скатилась на дно ямы.
Не обращая больше внимания на голоса, гул и дрожь в земле и в теле, ребята, немного отдышавшись, собрались сделать вторую попытку. Но посмотрев на стенки ямы, они отшатнулись. Сквозь землю, словно барельефы, проступили силуэты измождённых людей, но не истлевших, как трупы, не жутких, как зомби, а обыкновенных людей – взрослых и детей. Барельефы не двигались, но лезть по ним ребята не решались. Глубоко вздохнув, Серёжа попробовал ухватиться за ближайший выступ, но тут же отдёрнул руку – выступ оказался там, где у одного из людей на стенке должно быть сердце. Лена посмотрела на руку Сергея с таким видом, будто у неё на глазах он вырвал чьё-то сердце. Серёжа попытался что-то сказать, но звук, вышедший из его горла, был похож лишь на нечленораздельное мычание.
– Извините меня, пожалуйста, – прошевелила губами Лена в сторону лиц на стенке ямы, и начала карабкаться наверх. Серёжа тоже промычал нечто подобное и полез за ней. Лезли в пол-оборота друг к другу. Так было менее страшно.
Добрались до края. Солдаты-призраки их ждали. Один из них подошёл ближе и ударил Лену носком сапога в лицо. Удара никакого не было, но Лена не удержалась и скатилась вниз. Серёжа смог чуть подтянуться и перевалиться за край ямы. На солдат он старался не смотреть, а глядел вниз, в яму, туда, где была Лена. Она снова начала лезть. Он протянул ей руку и, не отрываясь, смотрел на неё, а она на него – так было легче.
Земля дрожала. Листья шумели. Солдаты стояли. Из ямы доносились голоса. Лена лезла вверх.
Третья попытка удалась. Схватившись за Серёжину руку, Лена смогла выбраться из ямы. Серёжа встал, помог подняться девушке.
– Смотри в землю, – смог выдавить из себя он, сделав неимоверное усилие.
Они снова взялись за руки, и пошли по тропинке к выходу из леса. Сквозь строй солдат. Не обращая внимания ни на что. Шли медленно. Каждый шаг давался с трудом. Сергей попытался было обернуться, но Лена не позволила.
Всего каких-то пять минут, показавшихся им часом, – и они уже были у обочины дороги на краю леса. Силы оставили ребят. Они сели, – нет, не сели, опали – на дорожное полотно. Глаза закрывались сами собой. Их головы уткнулись друг другу в плечи. Редкие слёзы иногда стекали по щекам, оставляя светлые извилистые дорожки на испачканных лицах. Они ничего не видели и не слышали.
Не слышали они звуков подъехавшего автобуса, не видели, как открылась дверь, и из автобуса выскочили испуганные экскурсовод и руководитель группы. Ребята только почувствовали, что несколько рук подхватили их и куда-то повели, усадили…
«Бану ле кан, митахат ле шамаим…» – донеслись издалека до Сергея слова хорошо известной ему песни, которую так любил ставить во время поездки руководитель группы. Звук постепенно становился громче и, наконец, достиг привычного уровня. Серёжа открыл глаза. Он был в автобусе. Лена всхлипывала на его плече. На соседних сиденьях все занимались своими обычными делами.
Серёжа встряхнул свою попутчицу, заставил открыть глаза.
«Ат ве ани, ат ве ани» – донеслись издалека до Лены слова хорошо известной ей песни, которую так любил ставить во время поездки руководитель группы. Звук постепенно становился громче и, наконец, достиг привычного уровня. Она приходила в себя.