58(26) Анна Мельникова

Стихи, присланные из России

 

Это первая публикация молодого поэта Анны Мельниковой. Она занимается в моём виртуальном литобъединении, и я с радостью наблюдаю за её стремительным ростом. Мне не удалось уговорить её взять псевдоним – это с её стороны не тщеславие, а особая ответственность за свои слова. Живёт она в России. Остальные её данные разглашать не будем.

                                                                                                           Дмитрий Быков

 

***
Стихнет в улицах лай собачий,
В туче лысину спрячет луна,
И деревья, как бабы, заплачут.
Пышногрудая, распалена,
Ночь-буфетчица в грязном халате
Выльет кваса густой переброд.
А в кювете, как в детской кровати,
Под забором пьянчуга заснет.

Поплыву я над жаром асфальта,
Этот квас допивая в бреду,
Прыгну, сделаю в воздухе сальто
И как мыльный пузырь пропаду.

            Дождь

Всё утро скрёбся он в окно.
Она рассматривала пятки.
И в толстой розовой тетрадке
Нет записей уже давно.

Весь день он ей надоедал.
Она читала Бегбедера…
Потом задумчиво сидела,
Скучала и смотрела в даль.

Со злости он
отшлёпал клён,
Дом обежал со всех сторон,
Она закрыла занавески
И снова погрузилась в сон.

Он грязь месил по мостовым,
Потом расплакался у грядки,
Она рассматривала пятки,
Потом расчесывала прядки
Пред отражением своим…

Обиделся и прочь ушёл.
Тогда она открыла ставни,
Курносым носом шмыгнув:
– Славно!
И, чуть помедлив:
– Хорошо.

   Город собак

В этом городе только собаки у власти,
Их подвальные страсти, их мерзлые пасти,
Вязнет солнце в болоте, всплывает луна,
В пегой плесени, в чахлых лианах стена.

Ты смертельно заразен, последний оплот,
По проспектам усталое стадо бредет,
Переполнены тюрьмы предсмертным гниеньем.
У гиен перевыполнен план по геенне.

Грязеточит асфальт.
Тает след.
Тает снег.
Каждый сам себе скот, каждый скот – человек.
Как бездомные псы, изучая следы,
Мы сбиваемся в стаи на поиск еды.

Поистерлась сутана твоя, сатана.
Тут не ад, не чистилище.
Типа страна.

  Смерть шахида

Социальный подранок, ты прах.
Ты выходишь за грани.
Слова «страх»
Не отыщешь в Коране.
Ты и прах, ты и плаха
Во имя Аллаха.
Ты ходячая месть.
Остальным ещё жить,
Выживать, и поэтому пить,
Ненавидеть, для этого есть.
Говорят «свобода»…
Да кто бы что понимал!
Ты станешь героем народа,
Где роды – уже финал.
Нет спасенья ни здесь, ни где-то,
Все мы загнаны в это гетто
По имени Третья Планета
От солнца – последнего рая.
Он увидит его, умирая.

Смута

Высоко, в дорогих квартирах
Живут богатые люди
Им подносят на глянцевом блюде
Потроха вчерашних кумиров.
А внизу в сырых подворотнях
Кто-то злой и голодный
Ждёт команды «Ату!»,
Чтобы с криком «Долой!» во рту
Быстро взбежать по ступеням
И сразу стрелять по коленям.
Сбросить с балконов дворцов
И сыновей, и отцов.

Кто-то хочет свободы и братства.
Остальные просто боятся
Не успеть к раздаче гербов.

Но как только скрепы падут,
Все они взойдут
По лестнице, кровью залитой,
Чтобы сделаться новой элитой.
Для начала их жадная рать
Учинит расстрел —
Для тех, кто смотрел,
Как первые шли умирать.

Дауншифтинг

Наверно, так судьбою решено,
Что поздно уносить отсюда ноги.
И по привычке вьёт веретено
Седую пряжу полной безнадёги.

Чреда унылых закопчённых стен,
Над мутною стоячею водою
Повесились мосты.
Кто взял нас в плен?
Меня и тех, с пробитой головою.

И поезда, всё время поезда…
Товарняки, вагоны, электрички.
Старушки, челноки и голота.
Спешит народ куда-то по привычке.

Но некуда…. Сомкнулись три кольца.
Слепой маршрут, и на ходу не выйти.
И нету ни начала, ни конца
У прочной и тугой, как леска, нити.

Как пить дать – станет четвергом среда,
А лужи льдом покроются зимою.
Страшней всего – исчезнуть без следа
Под этой очерствевшею землёю.

Где моя Родина?

Нам уже всё равно,
Куда с сумою идти.
Что нас ждёт на этом пути?
В остывших глазах
Скрыт первобытный страх.
Это сомкнутый строй.
И конвой.
Нас ведут на убой.

Это граница.
Ещё можно остановиться.
И если взглянуть назад
Ещё виден и дом, и сад,
И дым остывающих труб,
И застывающий пруд,
И тысячи робких лампад,
Что плача назад нас зовут.

Отъезд

Этот город был пустым и белым,
Он уже остыл и подмерзал,
Прямо на глазах метель зверела,
Был забит бездомными вокзал.

Люди были, люди плыли мимо,
Я не замечала никого.
Были все они, как я, гонимы,
Всех нас этим годом замело.

Как подранок вздрогнул полустанок,
Маятник по рельсам застучал.
Мимо гиблых деревень и свалок
От меня ты первым уезжал.

За окном мазки чертили ели,
Пеплом чёрным сыпало с небес,
Будто это мы с тобой сгорели,
И никто доселе не воскрес.

В этом предзакатном пепелище
Обмелели разом все моря,
Каждый странник стал седым и нищим.
Да и сам ты, честно говоря.

Горькой гарью тело пропиталось,
Реки вен не поворотишь вспять.
Год назад я не смогла, осталась.
Год спустя приди меня встречать.

***
Как будто ты уехал навсегда
И вроде расстояние – не помеха,
Но шепчет в кочках талая вода,
Что ты совсем не от меня уехал.

Как будто от любви хромает слог
И смайлики грустят ежесекундно,
Постой… не для меня ты одинок,
И не по мне скучаешь ты как будто.

Назад дорога – снег и гололёд.
И словно от стыда краснея, солнце
Мне первой утром на ухо шепнёт –
Он не к тебе вернётся.

Где?

Уже не так влекут рассветы
И тянут прошлого грехи,
Угадываешь все сюжеты,
Перестаёшь писать стихи,
И успокаиваешь душу
Горячим кофе по утрам.
Ты где-то свой, ты где-то нужен
И точно будешь счастлив там.

Атлантида

Как пластмасса плавится город,
У камней рассосались поры,
Обугленных зданий стоны
В моторных выхлопах тонут…
По загруженным магистралям
Машины – зомби из стали
Нехотя давят метры.
На горелых окраинах жертвы –
Люди – чёрные спички.
Кишат электрички,
Чтобы за город, в глушь, в Рязань,
На Селигер, Тамань.
Море Чёрное, Красное, Волга,
Да хоть Клязьма или Ока…
Но ненадолго…
Только пока.
Убежит на юга лето голое,
Осень ударит в голову,
И начнёт мегаполис бредить:
– Возвращайтесь… блудные… дети…

***
Росой холодного рассвета,
Осадком в недопитой стопке,
Похмельной тюрей водки и селедки
Осело лето
Средней полосы,
А где-то
Море забралось в трусы
Какой-нибудь мулатки-иностранки,
Бикини дергают за лямки
Кудрявые морские псы,
Все девки топлесс,
Трубочка в кокос,
На небе зреет красный абрикос…
Лежишь, как мягкотелый авокадо,
Не спишь, не думаешь, и ничего не надо.

***
Дикая кошка породы звериных
Дугой выгибает мохнатую спину,
Нюхает, лижет, ломает, кусает,
Рвёт на куски, лишь потом уступает.
Девочка, словно когтистый зверёк,
В маленьких глазках злой огонёк,
Скованна, нервна, готова к прыжку,
Пряди седые на юном пушку.

Молча бредёт с перебитым плечом,
Жизнь виновата, она ни при чём.
В заначке под шкафом – клубок из обид.
Если подступишься – будешь убит.