Картинка
Праздник
Приветливо, неторопливо,
Поглаживая ветром губы
Апрель — то щурится ревниво,
То жаром обнимает грубо.
То соловьём по новостройкам,
То гладью моря по ступеням,
То сладкой розы запах стойкий
Сожмёт в объятиях на время.
На миг — и шелестят упруго
Зелёным изумрудом листья,
И это облако над лугом
Апрелем в парусах повисло.
И на цветке пчела, и в белом
И розовом — миндаль на склоне,
И нарисованная бегло
Звезда Давида на балконе.
На скатерти вино и крошки.
Пируют воробьи умело
И шубка у соседской кошки
Сегодня выкрашена в белый.
И в белом — облака и дети,
И в голубом — цветы и небо…
Апрель… которое столетье,
А каждый раз — как будто не был.
Время
И покатились, покатились
Горохом дни — не остановишь,
И месяц, набирая силу,
Уже спешит убавить скорость.
И годы, выбирая наглость,
Не тормозят уже на красный,
И новый день себе на радость
Не замечает день вчерашний.
И время лыжником на трассе
Спешит рекорд поставить новый.
Не утруждай себя напрасно —
Ты времени помочь не можешь.
И только в ногу, только в радость
И только — по душе и телу,
И только чтоб, себе на зависть,
Бежать за временем хотелось.
Израиль
Говорить — это двигать тяжёлые камни,
А молчать – значит, не было, значит, ушло.
У шести миллионов погибших есть общая память
О шести миллионах – какое большое число.
Не за что — потому, что легко и возможно,
И глаза не такого разреза, не той глубины,
Не за то, что кого-то запачкали ложью,
А за то, что совсем не имели вины.
Потому что любили, как все, и мечтали,
И рожали детей, и сжигали мосты.
О шести миллионах погибших есть личная память
У таких же, как я, у таких же, как ты.
У таких же… Но как же мы все непохожи,
Как нам вместе, когда беспричинна она —
Эта ненависть к взглядам, делам, цвету кожи.
Эта ненависть душит, почти как война.
Не молчать — говорить, не молчать — всё исправить,
Править справа налево, учиться любить…
Просто всё… Только как научиться тем правилам,
Без которых на этой земле нам не жить?
***
Солнце село на ладошку — всё озарено
Пальмы лист, твоё окошко, всё, что суждено.
Заиграло, заискрилось — осветилось вмиг.
Маленький и беззащитный мир — опять велик.
Он опять здоров и строен — весельчак, атлет.
Он опять тобой наполнен, как в пятнадцать лет.
Независимость
Независимость от властного окрика,
Взгляда сверху вниз, снисходительной улыбки,
Слова, брошенного в лицо,
независимость от завтрашнего…
Зависимость от — чужой, лишний, не равный;
Стеклянный потолок — разбить, растворить,улететь на Луну,
Закричать там: я свободен, я независим!!!…
Но, говорят, и там есть жизнь…
Катька
А картинка хороша васильковая,
Горы смотрят в облака, словно новые,
Волны рыбьей чешуёй беззастенчиво,
А у Катьки, у рябой, слёзы венчиком.
Усё не пишет, не звонит чёрт-любовничек,
Видно, Катьку он продал за червончик-то,
Загулял, заморосил, словно вытряхнул,
Видно, всё уже забыл — взял да выдохнул.
А была любовь сильна — ночки светлые,
Словно с чистого листа жизнь приветлива.
Обещанья до зари петушиные…
Катька верила ему — сильно, сильно так.
Кто сказал: идёт любовь нежным солнышком,
У неё без стен была, да без донышка.
Прилетела соловьём — песни пряные,
Катька душу отдала, словно пьяная.
А теперь иди свищи — нету адреса,
Что ж ты душу утащил, дьявол с кариесом?
Отольются, отомстят слёзы Катькины,
Будешь ползать на костях своих матерных.
Что ж, простит тебя — пустой номер разовый,
Лишь мгновенье, зазвонит — жизнь под парусом.
В васильковый день опять наряжается,
Так и будет Катька петь, петь да каяться.
Эх, залётные слова — ночки сладкие,
Сколько счастья, сколько зла в этих клятвах-то,
Сколько веры, сколько лжи — кто подпишется?
Только Катьку не суди — ей всё спишется.
Потому, что отдает всё до корочки,
Потому, что нету зла в её горечи,
Потому, что в васильках её улица,
Потому, что все её — точно сбудется.