49(17) Наталья Никишина

Девочки курили во дворе

                             ***

Девочки курили во дворе за углом…

Рюкзачки за спиной, сигареты в ладошках…

И одна сказала: «Вот был бы облом  –

Стать тёткой, которая кормит кошек».

И они засмеялись, глядя на ту,

Что к подвалу шла, людей не видя,

С губами, сведенными в одну черту,

И сыпала  в миски корм, на корточках сидя.

Но где-то две кошки тоже вели  разговор.

Они умеют так говорить, без слов.

И чёрная рыжей сказала: «В каждый двор

отправляет Небо своих послов.

Их любой узнает с первых минут

по  свечению на одежде звёздных крошек.

Даже люди это знают и почтительно их зовут –

Тётки, которые кормят кошек».

          А если это любовь….

Он всё не шёл.  И длилось ожиданье.

В окне моём, как впрочем,  и всегда,

Прохожие, кусты, деревья, зданья.

Всё серое. Но разве ж то беда?

Зачем он мне?  Он так  непостоянен.

Приходит и уходит без следа.

К чему мне это  нежное  сиянье,

Которое  обычная вода?

Но вот он здесь. И я спешу навстречу,

И можно  целовать его при всех.

Тоской моей почти очеловечен

Мой гость, мой друг, мой долгожданный снег.

                        ***

                            Ирине Суглобовой

Говорила Анна Марине,

Или,  может, Марина Анне,

Что сбывается всё в стихах.

Я желала  тогда быть с ними!

Мне хотелось сесть в эти сани

И лететь, презирая страх.

Даже если сани – не с горки,

А боярыни той, с картины,

Упирающей перст в небеса,

– Это тоже великие гонки!

Отчего же Анны с Мариной

Так печально звенят голоса…

Но  теперь я знаю про это…

Про свои и чужие сани…

И про горки в белых снегах.

И про нож золотого света,

Что был  виден  Марине и Анне,

И  дрожит  до сих пор в стихах.

                     ***

Вот и свету осталось едва.

Виден стол, да посуда на нём.

В чистой банке цветы и трава,

Что с детьми собирали мы днём.

Вот и вечер. Не бойся, душа.

Напрягай настороженный слух.

То приходит к тебе не спеша

Бессловесное пенье старух.

Вот и полночь твоей темноты.

Но, как прежде, небесным огнём

Осияны трава и цветы,

Что с детьми собирали мы днём.

Ворчанье

Чего не хватишься, ничего у вас нет.

Один постмодерн, побери нелёгкая.

Раньше ведь как? Был поэт.

Слушал всякое там далеко-далёко…

И его путанная, на ощупь, речь

Вела – когда в тупик, а когда на волю.

И воды вновь начинали течь,

И сеятели новые шли по полю.

А сейчас чего… Кому он нужен, поэт?..

Денег с него – ноль. Ни в пиар, ни в гости…

Вот я и говорю: ничего у нас нет.

Только классики изглоданные кости.

Классика

На Украине ночь тиха.

Всё призрачно: деревья, зданья.

Меж хлопцев, спящих на майдане,

ПанЫчка ищет жениха.

То в лица пристально глядит,

От спички спичку зажигая,

То ляжет и прильнет к груди.

Красивая. Почти живая.

Мертвячка жалобно поёт,

И чудный голос души гложет.

И снится всем одно и то же.

Но утро здесь не настаёт.

Спит город, мрачный, как редут.

Трамвай не лязгнет, пёс не гавкнет.

И только, вечные, бредут

Сквозь Киев – Гоголь и Булгаков.

 

 

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *