ЖИВЯ НА РУСИ
* * *
Я был торговым кораблем,
Я плыл из Мексики в Китай,
Я вез контейнеры с углем…
Ты так и знай, ты это знай.
Я был ажурный углевоз,
Лицо от копоти отмой…
Но я прошу: не надо слез:
Был белоснежен парус мой.
…И две трубы, но белый пар
Валил из белоснежных труб…
Не трогал копоти кошмар
Ни парусов, ни рук, ни губ.
Ты юнгой был на корабле,
И все: от мачтовых снастей
До малых винтиков в котле –
Ты знал, как хруст своих костей.
Нас принял Тихий океан
В свой симметричный небу свод.
Стоял над волнами туман,
И был бесшумен наш уход.
И от безмерной красоты,
Без всяких видимых причин
Я растворился, как и ты,
В бездонной черноте пучин.
Нас поглотил девятый вал,
И разом был разорван круг…
Поскольку в том, чему внимал,
Ни слова правды, милый друг.
Грузинская застольная
(из цикла “Шутки такие”)
* * *
Умру от тебя, как уйду,
Утром, скользя по льду.
Скажешь: “Иди завтракать”,
А я не приду.
Лёгонький, тонкий ледок…
Живой по такому не смог.
Не оглянусь – не надейся.
И да поможет мне бог.
Хорошее скажут вдогон,
Но там – это шум и звон.
Ты удивишься: “Подумать…
Сколько вестей с похорон.
Покойный был скрытен и глуп.
Обидчив, неряшлив, скуп.
В рванье он ходил и помер.
Нет слез, чтоб оплакать труп.”
А я уже так далеко,
Мне дышится так легко,
Как и не дышалось в отчизне…
…И рядом с тобой, Сулико.
Из египетской мифологии
Вторгся раз Великий Гоготун
В мрачный мир безмолвных темных линий.
Золотое снес яйцо летун –
Хоть он гусем был, а не гусыней.
Ну, а уж из этого яйца
Хепри вышел… долго ждал момента.
Дальше приключеньям нет конца,
Быстро закрутилась кинолента.
Этот белый гусь – он так мне мил,
Больше Ра, Анубиса и прочих…
Если б кто его остановил,
Не было бы нас… и этих строчек.
НА ПОСЕЩЕНИЕ ОБЩЕГО СОБРАНИЯ
СОЮЗА ПИСАТЕЛЕЙ
(Из цикла “Дела писательские”)
А.Т.
Отпусти меня с Богом… Уволь
От присутственных мест и собраний.
Я не раз я испытал эту боль
От дискуссий и голосований.
Коллектив умножает не ум –
Остается лишь жалкая малость,
Монотонный томительный шум
На меня навевает усталость.
Я не знаю, какой кандидат
Большей чести средь прочих достоин?
Говорил же тебе я стократ:
Не боец, не борец я, не воин!
Я еще понимаю улов
Тех, кто выпил и дремлют украдкой,
Под рокочущий шум голосов,
Улыбаясь в прострации сладкой.
В этом смысле – конечно… Но я
Не люблю выпивать в одиночку…
Озлобленья тупого струя
Заползает и в сердце, и в строчку.
В перерыв (от меня что за толк?)
Убежал я, быстрее оленя.
Не исполнил общественный долг…
Даже не получил бюллетеня.
* * *
Я участвовал тоже в проекте
Под названием громким ГЛОНАСС,
Но сугубо в военном аспекте.
Впечатлений я много припас.
Я общался с военными тесно,
Был контактам я этим не рад.
Но зато с детства так интересно:
Космос… спутник… Гагарин… парад.
А потом покатилось, как с горки:
Совещания… тендер… откат…
Факсы, пьянки, ВЧ, отговорки,
Контрагенты и… мат-перемат.
Сколько ухнуто денег и силы
В эту черную, точно, дыру…
А спросите меня про “распилы” –
Не скажу: испугаюсь, совру.
* * *
Проснулся – и не понял, где я?..
а я – в больнице.
Что же поделать? – зато не в морге
и не в темнице.
Рядом похрапывают
соседи по палате.
Вчера был дома, а сегодня, гляньте:
вот-те, нате!
Какая странная есть
закономерность в этом:
Стал пациентом,
а был хоть плохоньким, но поэтом.
Стишки я писал
и не знал никаких пробирок.
Не знал анализов
из всех, как говорится, дырок.
Вот оно как:
результаты наших трудов – крохи:
Что все разом стишки
и что все анализы – плохи.
Три стихотворения
Довольно глупо бояться змей,
Пауков, мышей… и мышей летучих.
А вот ты возьми и попробуй – сумей
Быть умным и бросить хоть слабый лучик
В сумрачный мир фантазий и грез,
Где совсем темно – черт сломает ногу…
Ты думаешь, страхи свои перерос
И умнее других? – вот и попробуй.
* * *
Пока я слушаю Голос Неба,
Диктующий мне стихи и стишки,
Мало завишу от крова, хлеба,
И раны земные не глубоки.
А когда Голос во мне потухнет,
Хлеб и кров не станут нужны совсем,
Так как точно повешусь на кухне
Перед тортиком, на котором крем.
* * *
Не верь никому, опускаясь на дно,
Никого ни о чем не проси.
Ну, а бояться, живя на Руси –
Тут уж, как кому суждено.
Два стихотворения
Сны, что мне снятся, не подлежат пересказу.
Нет – ничего в них запретного нету вовсе.
Но расскажу, и, пожалуй, что жизнь вся сразу
Смысл потеряет. К этому ты приготовься.
Т.е. поэтому и не смогу… не стану…
Ночью, когда просыпаюсь, как от удара,
Свет не включая, иду, спотыкаясь, к крану…
Под ледяную струю – остаток кошмара.
* * *
Не люблю спать один: ночных страхов нет у меня,
Но как-то комфортнее, если кто-то сопит рядом,
А огонек ночника никак не заменяет огня
Чьей-то жизни. И мне не кажется адом,
Если храпит, ворочается и кашляет временами…
А все-таки этот кто-то – живой…
Хоть кто-то живой рядом с нами.
МОИ СООБРАЖЕНИЯ
О ШКОЛЬНОЙ ПРОГРАММЕ
Северный полюс нашей родной Галактики
Расположен в созвездии Вероники…
Из этого факта – ни фига на практике,
Ни к чему здесь победные крики.
В астрономии этой такого до кучи –
И зачем нам наука такая в школе?
Не от нее наши предки стали могучи,
Непобедимы в лесу и в поле.
Скажем, химия – для производства тротила,
Для водородной бомбы – физика та же.
В этих науках понятная миру сила,
Нет и сомнений в нужности даже.
Математика, но в небольших количествах –
Для всяких расчетов (нельзя без сноровки!)
Сложных орбит разных ракет баллистических,
Несущих к цели боеголовки.
Биология – та-то почти фифти-фифти:
Тычинки и пестики – это прикольно,
Но польза какая, если застрянешь в лифте,
От той же биологии школьной?
А еще, конечно, от всех этих фокусов
Насчет происхождения нас от макак,
В грош не ценю я Дарвина всяких опусов,
В них нипочем не поверю… никак.
Долго гляжу я на свое отражение:
И ни один не замечу в себе изъян.
От восторга такое в мозгах кружение…
Что точно скажу – не от обезьян!