МАРТ
Этою весной, этою весной
воздух замелькает подворотней.
По бутылке пива ледяной –
целый день, как говорят, свободный.
Этою весной земля сыра,
замывают тротуар из кранов,
дождь идет в моем окне с утра,
знаки препинания расставив.
И стоят деревья в тишине,
в зеркале воды идет прохожий
этою весной в сыром окне,
этою весною, мой хороший.
***
Уходит все, что я любила,
в рассеянную синеву,
как будто парус белокрылый,
со всем прощаясь наяву.
По эту сторону предела
сияет свет на вираже,
а он несется белый-белый
и бледно-розовый уже.
Его толкает в спину ветер
с волнами борется беглец,
все унося на белом свете,
всех подбирая под конец.
ПИСЬМО ИЗ СТОЛИЦЫ
Ты пишешь из провинции такой,
где дни проходят в тихом разговоре,
где кудри в узел связаны простой,
где много одиночества и моря.
Пусть нет театра, оперы вдали,
простые платья там на горожанах
но надо богу вознести хвалы,
что нет в глухой провинции тирана.
Подруга милая, подруга юных дней,
вот так и надо жить вдали от мира,
где властвует умами лицедей.
Не дай нам, Боже, сотворить кумира!
***
Нормальное сердцебиение
природы слушай, сердцевед,
в едином солнечном сплетении.
А счастья не было и нет.
Лишь детское смешное дерево,
игра теней, игра огней,
склонилось молодо и зелено,
и зачирикал воробей.
Пел в белый свет и грудь выпячивал,
неясным чувством одержим,
в обычный мир со всякой-всячиной.
И этот мир был лучше с ним.
***
Разбуди меня в любимом мире,
свет включи в красивой тишине:
моль летает по сырой квартире,
тараканы ходят по стене.
Стрелки на часах гуляют с ленью,
черные усы нарисовав.
Здраствуй, мир, родной на удивленье,
где рука находит свой рукав.
Наперед заплаченная рента,
одинокий чайник на плите.
Вьется, вьется голубая лента,
эх, пора бы закипеть воде.
Человек живет и выживает
из ума, из мира, из родства,
но до этого он разжимает
губы на любимые слова.
***
В вокзальном сквере у скамейки
цыган на скрипочке играл,
а позади, поджав коленки,
приезжий на скамье лежал.
Как хорошо под звуки эти
на плечи натянуть пиджак,
и пронесется полстолетья,
лишь это будет ровно так.
Осенний город на рекою,
играет скрипка в стороне.
«На третий поезд в Бологое», –
пронесся голос в вышине.
***
Музыка ведет на небо нас,
там ни на минуту не смолкает
жизни обстоятельный рассказ
под названьем просторечным – «память».
Век бы с ней ходить по городам,
сочиняя на живую нитку.
Никому тебя я не отдам,
если так ты водишь паразитку.
Ты ж у нас на всех была одна,
как стакан один для лимонада,
детства санитарная палата.
Возвращай плохие времена.
Там отца и маму воскресишь,
пусть там спросят родичи у крохи:
«Где ты шлялась целый век, малыш,
что в миру дела твои так плохи?»
Распакую старый чемодан,
покажу им флейту и гребенку,
пулями пробитый барабан –
хочется ж похвастаться ребенку.