Как Рембо — завязать навсегда
со стихами,- забыть и забыться,
чтобы только: корабль и вода
и матросов похмельные лица.
Озарение? Боже ты мой!
Озарение — грудь эфиопки,-
нечто среднее — между хурмой
и «Клико», вышибающей пробки.
Небожитель и негоциант,-
путешественник на карусели,
умирать возвратившийся Дант,
в госпитальном кромешном Марселе.
Как Рембо, говоришь? Говори.
Поливай и окучивай грядки,
тиражируя скуки свои
на шестом и бесславном десятке.