Вера и горечь
Израиль
Страна родная, чем ты провинилась?
Сменила Божья кара Божью милость?
Сбылась надежда – или испарилась…
Мы здесь живем и в радости, и в боли.
Зачем ты собирал нас? Для того ли,
Чтоб варвары на фарш перемололи?
Ночь искупленья. Утро без рассвета.
Молчат скрижали нашего Завета.
Да, виноваты… Но казнить за это?
Рыжик
Кфиру Бибасу
Ты слышишь меня, малыш?
Туда, где сейчас ты спишь,
Не всякий проникнет звук —
Лишь сердца тревожный стук
Раздвинет твою тюрьму.
Покрепче к груди прижму,
Погрею. Застывший взгляд —
Там слёзы стеной стоят…
* * *
Хотя бы мысль спаси и сохрани.
Язык родной, ты разве виноват,
Что эти искупительные дни
Из грязи, непотребства состоят,
Что миром заправляют упыри,
Ублюдки в масках водят карнавал.
А ты зачем-то пыжишься внутри
Заныкать душу? Разве ты не знал,
Что прячешь пересортицу, хламьё,
Что ей нигде сегодня места нет…
И ежели зависишь от неё,
Ты просто мастодонт далёких лет.
Двустишие
Тютчев ошибся, как он ни велик:
Верить в Россию нельзя. Ни на миг.
* * *
Игорю Гитину
Уйти за миг, не вспомнив ни о чём,
Исчезнуть вспышкой гаснущего света,
А мы, осиротев, не разберём,
Что это было… Да и было ль это?
Что память… В ней ты смотришь не спеша
Из ниоткуда – или отовсюду,
Там, где за нас цепляется душа
Твоя, взлетая. Ей мешать не буду.
11 мая 2022. Тель-Авив
Приходит смерть. И это не беда.
Алексей Цветков
Яркий, как молния, вечер Бахыта.
Слушателей озарённые лица.
Радость мгновенная разве забыта?
Или по-прежнему в сердце хранится?
Друг закадычный сгорает в больнице.
Ты говоришь о нём снова и снова.
Время совместное всё ещё длится.
Время Кенжеева. Время Цветкова.
Смерть обступает огромностью всею.
Что ей, ликующей, «ахи» и «охи».
Слово Бахыта. Строка Алексея.
Вера и горечь ушедшей эпохи.