Дневник войны. Иран
День 1
Что мы имеем в сухом остатке –
останки аятолл, забытые тапки –
в тишину комнаты защиты жизни,
смесь страха с любовью к отчизне.
Заложники веры,
сторонники мира –
по каким только странам нас ни носило,
осели, живем, добра наживаем,
радуемся,
плачем,
переживаем,
жуем новостную горькую жвачку,
просим Б-га дать врагам сдачи.
Нет дач – песок, море,
есть удача – при всех спорах,
сидим, ждем, верим в чудо…
Чего ждать?
Нас Б-г любит?
День 2
Тишина –
белой розой качается куст,
белый ворох,
этот день напряжен,
бесконечен и пуст –
в разговорах.
Этот день ожиданием полон беды –
бедный Йорик,
этот день – его тени на плечи легли –
сбросим скоро?
Этот июнь –
слишком горло твое горячо,
слишком страстно,
этот год – что ты
знаешь такого еще –
чтоб не страшно.
Это время – не розой цветет –
лебедой –
вырвать сложно.
Это время – не радостью пахнет – тобой…
Сколько можно!
День 3
Война с ираном – в прямом эфире,
ну что, имамы – вам харакири –
японский метод сведения счетов –
надеюсь, скоро в ваших расчетах.
Война с ираном – таблетка силы,
а может, проще – эвтаназия?
Экстравагантно, без принуждения,
совсем не больно – под настроение.
Война с ираном – у телефонов
сидим, профаним весь день – по полной,
но понимаем –
змея в капкане…
Ну что, имамы –
к имамской маме?
Вам непонятно? – чините крылья,
чтобы в объятья к чертям сносило,
а мы поможем легко и мило.
Ну что, народ – шоб так и было!
День 4
Заложники веры,
заложники духа,
четвертая ночь в ожидании боя,
а хочется меры,
а хочется душа,
спокойного дня под обычной судьбою.
Шампанское в легких кружит и качает…
Шампанское? – бросьте такую науку –
наутро здесь новости жадно читают
и ждут превращенья в мукУ эту мУку.
Приемы? – какие банкеты,
наряды? –
таблетка от страха,
таблетка от боли,
таблетка,
чтоб самые близкие рядом,
чтоб рядом с твоей беззащитной судьбою.
Здесь воздух пропитан
терпеньем и зноем,
здесь воздух в жасминах,
здесь воздух в снарядах,
здесь воздух устал и не хочет героем,
а хочет обычную жизнь – без награды.
Четвертая ночь –
сохрани и помилуй
всех милых,
всех хилых,
всех разных на свете.
Четвертая ночь – дай терпенья и силы,
и дай всем
живыми вздохнуть на рассвете.
День 5
Пялится в неизвестность,
Пытается успокоить,
День пятый – вечность –
Из окон.
Может стрелять метко,
Может прикрыть кожу,
17-й день лета –
Ау! Прохожий!
17-й день июня
Жвачкой жует уши.
Не распускай слюни –
Слушай.
Пялится день пятый в ночь – недосыпом скован.
Сказали, ругаться матом –
Законно.
По экрану идут тексты –
Иран запросил мира.
Делаю дрожжевое тесто –
В перерывах.
Ближний восток жадно
Дергает дня нервы…
Пятый день – жарко.
Как в первый.
День 6
День шестой – ночь прошлась по морщинкам,
по овалу лица,
по глазам –
я теперь свои новые снимки
рассылаю любимым друзьям.
Молодая – румянец во щеку,
и волос густота до небес –
косметологи только помехой
для меня –
королевы чудес.
И подружки мои – загляденье,
присылают мне фото свои,
хороши и стройны – умиленье,
вот такие волшебные дни.
Только хочешь заснуть –
тут сирены –
безголосыми бабами в крик,
так, что кровь застывает и в венах превращается в воду
за миг.
Только хочешь сказать «задолбали» –
так долбают,
что все ни к чему,
так жужжат,
так гремят,
так взрывают –
так собакой скулят на луну…
А наутро, как в пьяном полете,
и бессонною ночью дыша –
я смотрю – отражение в Шоке!
Оттого, что я так Хороша!
День 7
День седьмой –
с больной головой,
мысли разбросом.
В небе летят тучной ордой
дикие осы.
Жало жестко,
не сосчитать –
злы и опасны.
Вдох –
выдох,
буду считать,
чтобы не страшно.
День седьмой,
плюс 35,
жарит, как в бане.
Что ж, и вам тоже
не спать –
слуги амана.
Мир узок,
взгляд на экран –
дико и странно,
вот бы взять и слетать
в дальние страны.
Там тишь,
там благодать –
мягкое небо…
Мы здесь –
значит, считать –
дни до победы.
День 8
Вторая неделя идет спотыкаясь,
вторая неделя
без сна,
всего восемь дней,
и казалось бы –
малость,
а сколько беды принесла.
Вторая неделя,
второй день в заплатках,
день сумрачный,
день из тревог,
и хочется уши забить
слоем ваты,
чтоб только не знать ничего.
Не прочно –
все может в мгновенье
разбиться,
хоть смейся,
хоть плачь,
хоть смеши.
Бледнеют алмазы
на тонком
мизинце,
на хрупком
мизинце души.
Всего восемь дней,
а бредут бесконечно,
забыв про покой и уют.
Обычная жизнь – ты
вернешься, конечно,
туда, где тебя очень ждут.
И будет опять
долгожданная встреча,
и будет опять соловей
петь песни о море,
петь песни о речке,
петь песни
о жизни
твоей.
День 9
Вопросы пока без ответов,
кто-то жаждет вернуться,
а кто – убежать,
и дискуссии шум по всему интернету –
кто герой,
кто изменник, кого наказать.
Как-то странно все это, всегда понимали –
если страх и опасность,
и пасть сатаны –
увозить стариков и детей –
это малость,
это малость, которую ждут от страны.
Неужели их помощь настолько значима
в этих страхах ночных,
в ожиданье ракет?
Мне казалось всегда,
что решимость и сила –
когда знаешь, что слабым опасности нет.
Все настолько завязло
и узел так прочен,
все настолько полярно,
на столько –
во тьму,
что понять тяжело, кто святой, кто порочен,
а кто просто не знает, что делать ему.
День девятый –
шабат,
телевизор – не вызов,
просто средство в себе удержать
белый свет.
Уезжать или нет – есть у каждого выбор,
есть у каждого выбор…
Или выбора нет?
День 10
День десятый
декадою дней –
все трудней.
День десятый –
сильный,
стальной –
нет, не мой.
Десять дней заточения плен –
окон, стен.
День десятый,
по венам война –
не до сна.
Десять дней…
а победа близка?
Наверняка.
День 11-12, число 23.06.25-24.06.25
Двойка, тройка,
шесть, двадцать пять –
вроде немного,
скоро двенадцать,
значит, опять эта дорога.
Каждая ночь – вопли сирен,
перечень стали,
каждую ночь – узники стен,
только б спасали.
Что с нами всеми,
когда суета –
снова наградой?
Хочется, чтобы народа толпа –
в летних нарядах.
Хочется к морю дышать без преград – солнце и ветер,
хочется,
чтобы без всяких наград – просто на свете.
Скоро светает –
поют петухи,
воздух прозрачен,
две единицы вспорхнули с руки –
ночь обозначив.
День поднимается – новый, живой –
хмурою
лестницей…
Снова Надежда
вместе с сестрой,
с Верою – вместе.
12 дней
Не орехи считать – дни,
их двенадцать было,
как сто,
мы не щелкали их – они
нам плевали прямо в лицо.
Вместо снов предлагали страх,
вместо дня –
ожиданья вой,
и визжал телефон –
враг,
унижая тебя собой.
Загоняя за дверь – сталь,
загоняя за дверь –
жизнь,
а потом он родным стал
и тебе говорил –
жив.
Мы считали сирен град,
мы смотрели взапой стрим,
мы себе разрешали мат,
потому что –
необходим.
Все закончилось – птиц треск,
все закончилось – день мил,
все закончилось – да, нет?
Все закончилось – нет сил.
Израиль
За то, что стоит – не упал,
за то, что стоит – не увечен,
за то, что звериный оскал,
соседский,
не искалечил,
за то, что земля, как огонь,
за то, что народ верой мерит,
за то, что единой стеной за землю, в которую верит.
За то, что один на один,
за то, что не жаждет награды,
за то, что не очень любим,
но верует свято – так надо.
За что,
за какие грехи,
за что, за какие удачи,
его закаляешь в пути, который ты сам обозначил?
Хамсины, песок и война – ни меда, ни мира, ни меры,
и низкая жизни цена,
и вечная вера в победу.
За то, что идет по пути, не стонет, поет серенады –
дорогу собой освети…
и сделай уже
всё,
как надо.