Иерусалим с русалочьей чешуей
* * *
Утро eines Morgens. У окна Шуламит.
Ультраортодоксальные волны
Тянутся к берегу Schlafe,
К чистоте.
Ее настройщик
Крутит пальцами ручки
Бесприемника
Молитвы
Ради О. и его превращении
Обратно в Грегора Замзу.
* * *
Рот – выпускающий слова аппарат —
Барахлит.
Все твёрдые знаки
И паузы выпускает.
Как раненый рыцарь
На лице он лежит
И монолог прощальный читает:
Я надорвался объяснять
Зачем и почему
За этих я или за тех,
И что мне по нутру.
Не собираюсь больше я
Слова как грязь метать.
Я закрываюсь навсегда
На санитарный Ѣ.
* * *
Единица дерева —
Его корень равен числу
Колец на пальцах Шуламит.
Если она снимет одно,
То боли станет меньше на ноль
Целых, десять расколотых зерен.
* * *
Утюг котлована
Гладит колени
Измятого тела,
Измученного тела,
Долгие годы существующего
На грани бестелесности,
Сброшенного с лестницы Ламарка
Людьми в униформе и с автоматами.
Ангелы без формы подхватят его
И понесут на руках
По лестнице Иакова.
* * *
Пьяный космический корабль
Мчится сквозь звездопад
Роет себе безвоздушное пространство,
Место в том самом вакууме.
Чтобы быть подальше от снов.
В снах только палач заносит цифру 7
И тянет тяжелой рукой твою голову вниз
Сдавливая череп
В снах убийцы стоят за дверью
Пробуждения
Поэтому – повыше от снов, скорее.
Туда, где для них нет ночи.
* * *
Иерусалим с русалочьей чешуей развалин
Горем по самое небо завален
И сквозь них пробираясь
Смотрю как закат
Спускается на самокате
В сорняки
И вишневая река плывет перевернуто к солнцу
Я обменял у колдуньи язык
На побег
Побеги взошли