Памяти чужих слов
***
Замысел твой одичалый
Ниткой не влезет в ушко
Где застрявший верблюд развернётся
Головою скорее к востоку
Европеянкам нежным шерстить
Вышивать не своё рококо
Для чужой сопряжённой души
Да лелеять свою поволоку
Нарисует художник усталый
Усталого точный портрет
За чертою оседлости черт
Промелькнут три четыре фигуры
Астероид промчится
Вселенною всей подогрет
И звезда со звездой
Ну какие ж они балагуры
Почему не дописаны здесь
Красота высота пустота
Почему не размечен их гнёт
В тишине тишиною примятый
И на ёлке висят не твои
А чужие слои кто поймёт
И звенят непонятно звенят
И ты знаешь что это ягнята
Почему эти жертвы стары
И намеренно страшно точны
Почему до сих пор недолёт
Череда неслучайных ошибок
Почему эти узы
Не уверены в том что прочны
Почему эти музы
Так бесстрастно стоят на отшибе
Потому что не волк
Потому что в сомнениях толк
Потому что туда что сюда
Одинаковы все километры
Потому что гекзаметры дохнут
Если слышит себя глухота
И гетеры и гаммы и в грохоте
Голосят несговорчиво ветры
Здесь под вход декорирован вход
В каталог несмещённых вещей
От наплывших гусиных щедрот
До задатка чужих междометий
Где зазор между небом
И нёбом уже не страшней
Частокола пустот
В силуэтах опавших столетий
Сюжет. Возможно. Сюжет…
Обязательно должен быть грек.
С геометрией выпуклых век.
Нет, не море сначала, а именно грек.
Не усатый, не хитрый, но именно грек.
Там должно быть ещё и немерено рек
Для возможности выбора берега рек.
Берег левый. И в пять переправа.
Должен здесь кто-то стать очевидно неправым.
И предателем должен здесь стать имярек.
И должна быть вода, как всего лишь «вода»,
Лишь потом как субстанция пота.
Должен кто-то отсечь: «Это всё – навсегда»,
Бросить взгляд, наконец, на тебя,
Не случайно, но вполоборота.
И, конечно, там должен быть дом.
Не сравнимый никак с небольшим шалашом.
И картина должна там висеть на стене,
И ружье, и палаш. И стихи в шабаше.
И никто там не должен пробиться ко мне,
И украдкой, протиснувшись, выложить тайну:
Что там Авель сказал на прощание Каину.
И сказал ли вообще?
И задумал ли слово ужасное «грех»,
Да и так, чтоб оно разделилось на всех?
Почему ты не сможешь поверить ему,
Умещаясь в саднящую тайну одну?
Не прорвёшь? Не поймёшь? Не спророчишь?
Потому что вина, что вменяют в вину,
Отменима тогда, когда судьи в дыму
И на подступах к аду, и их не воротишь.
А скорей – не вернешь. Да к чему они здесь?
Ни евреям, ни грекам не свойственна лишняя месть.
Потому что они не об этом.
Но сейчас в эти дебри не лезь.
Ни тузом тебе быть, ни валетом.
Ни присутствовать там ни при том, ни при этом.
Сколько горести в воздух не сей,
Возвращается в дом Одиссей.
Оставляя в морях море греков.
Моряков. Рыбаков. Человеков.
В бесконечном конце их пути.
Да и просто – в конце. Как в кольце.
Не суди. Не перечь. Не крути.
Обязательно должен быть грек.
С отражением лет на лице
И с умением встать и уйти.
Не упасть. Не свернуть. Раствориться.
Но исчезнуть и в нас усмириться.
Обязательно должен быть грек.
***
Ну хорошо ну пусть звезда
Ну пусть волхвы ослы колядки
Мороз дары евреи прятки
В прикрытых книгах
Сноски вкладки
Тысячелетий сговор шаткий
С одной опознанной звездой
Голодной полой нервной злой
Как наверх согнанный изгой
С однажды содранной мездрой
Ну хорошо опять опять
Евреи те же в беспорядке
Сумы ослы не сны оглядки
И череда и чехарда
На «нет» свои сто тысяч «да»
И к ним бегущие холмы
Сшивают рваную равнину
Шум вечный в шуме от раввина
И что там где там мы не мы
Но в главное обрамлены
Какая там взаимосвязь
Когда сгорая и кренясь
К земле ложатся руки ветки
И эту полость эти метки
Прошел огонь как не огонь
Толкаясь думая стремясь
Отставь ладонь
Подставь ладонь
Чем прикоснётся эта странность
Неотменимость первозданность
Какая с тем взаимосвязь
Где куст горит кренясь кренясь
Не издавая звуки муки
Беря событья на поруки
Являясь и отождествляясь
Во что не знаем посвящаясь
В Везде никак не умещаясь
Но созидая сомневаясь
Не оступаясь отступись
Проснись придумайся вживись
Какая здесь взаимосвязь
Какая здесь чужая власть
Над тем что было что случилось
Когда пройдя не завершилось
Не утекло не уязвилось
Но научилось в землю класть
А мы стоим над нами страсть
За нами страхи робость гнилость
Всё в прах и тлен переместилось
Мы кто ещё не уточнилось
Какая сила обязательств
Какая сила доказательств
Какая вязь какая упряжь
Ночная дрожь устанет утром
И бытие сотрётся в утварь
А свет зари в простой отвар
Горит огонь очаг угар
О этот пар о этот дар
Навеки кто-то станет стар
Не просто стар а очень вечен
Безмеренно внечеловечен
Стучит о землю стёртый посох
Ручей не высох
Вдоха воздух
Питает сделанный промер
И мыслит страхом маловер