Эра озверения
Стихотворение, написанное
в минуты крайнего пессимизма
Наступило время,
Время-нетопырь.
Бросишь в землю семя –
Вырастет пустырь.
Борщевик закроет
Тропку в прежний рай.
Да, ломать – не строить,
Ну-ка, выбирай!
Улица темнеет,
Шаг прозрачней стал.
Кто, как я, умеет?
Кто во сне летал?
Не грозит нирвана,
Ночь, глаза красны,
Монеткой лоривана
Покупаю сны.
В окна глянув честно,
Вижу озарение:
Грянет повсеместно
Эра озверения.
Низойдут полого
Реки черноты…
Подожди немного,
Отдохнёшь и ты.
Всё.
Коротко
Поверь, не надо лишних слов,
Когда бандитов видишь рожи,
Тут вывод ясен и суров:
Их надо сразу уничтожить.
Так всхлипнут смятые мечты,
Взлетит, крича, проклятий нота,
Что переждать не сможешь ты
Трёх человек у пулемёта.
За это можно всё отдать,
Любое утешенье глаза,
Когда под крик «ебёна мать!»
Затихнет в страхе сектор Газа.
***
Зря мы, Винни, трёмся у дверей,
Тут выходит ясная картина —
Пятачок – он точно не еврей,
Потому что явная свинина.
И найти жидовина в лесу
Непосильно нашим мягким лапам.
Так что не качай ты на весу
Ружьецо. И мёд на пол не капай.
Здесь свои все, наши. Вот Сова,
Что вином торгует без патента.
Правда, Ослик… От его Иа
За версту несёт ИноАгентом.
Лучше побежим в соседний лес,
Наточив ножи, а также сабли.
Маугли там бродит средь древес,
Кто его папаша? Не Абрам ли?
Что такое значит «бандерлог»?
Анаграмма слова «Рабинович»?
Балу научить чему тут мог?
Здесь не хедер! I fuck every of each!
Вот ещё лес. Ну, вообще кранты.
Там есть Чудо. Мы-то знаем – Юдо.
Против них всего лишь я и ты,
А у них есть гусли-самогуды,
А у них и скатерть со жратвой,
А у них ковёр над облаками.
Знаешь, Винни, мы поднимем вой,
Чтоб каждый взял покрепче камень.
Сразу забурлит лесной народ,
От всего и нам сольётся долька.
Ты куда? В Израиле есть мёд?
Знал я, что ты сука, но настолько….
***
Да, я побывал в аду.
Там нет ни котлов, ни жаровен.
Там сухо, пыльно и душно,
И звенящая тишина.
Я шёл, скользя как по льду,
По крошке распавшихся брёвен,
По острым камням, что дружно
Забыли, что значит «стена».
Дышать было трудно. Пыль
Вползала сквозь горла вахту,
Откуда вахтёр ушёл,
Позволив любое зло.
Я знаю давно, что стиль
Важнее предмета. Крах там,
Где хочется хорошо,
А вот – куда привело.
Да, я побывал в аду,
А вы и не побывали,
Там болью наполнен шаг
И болью наполнен вдох.
Я вас туда приведу,
Хоть вы и не соглашались,
Но вами ведь правил мрак,
Покуда он это смог.
Ты думаешь всё про рай?
Про крылья, вино, прохладу,
Про хор нежных голосов,
Про счастье, о чём мечтал?
Ты можешь зайти за край,
Неведомый дню и граду,
Но в хоре чужих басов
Твой тенор давно устал.
Да, я побывал в аду.
Такой ты не сыщешь боли,
Ты там одинок, как глаз,
Что потерял Полифем.
Давай, я к тебе приду
В пространстве покоя-воли,
И ты поймёшь, что сейчас
Нам ад уготован всем.
***
Он был отличником. Халдей
Был счастлив обучать такого.
Вокруг немало есть тупого,
А он – умнейший из людей.
Закончил школу. Дальше – стоп.
Нет перспектив, и быть не может.
Но все стремятся. Будь же тоже
Одним из тех, кто мчит в галоп.
Куда? Сначала братец Маса
Сказал: «Мы воины. Сошлись?»
Потом сказал: «Пойдём к ХАМАСу,
Они бабло дают на жизнь».
И он пошёл. Затем с размаху
Он резал глотки, жёг тела.
Жизнь перестала быть мала,
Стреляй, возьми себе деваху,
Унизь, убей. Простит Аллах.
И он забыл, что человек он,
Что родился, как все от века,
Что возвратится снова в прах.
Но вот он сдох. Увял росток.
За ним закроет ада крышку
Святой ребёнок-ангелок,
Держащий голову подмышкой.
* * *
Увидишь – убей.
Увидишь – убей.
Увидишь – убей,
Не жди мирного Нобеля.
Он враг и семье, и стране, и тебе,
Не отмоешь кобеля.
Будь он в чёрной форме или трусах,
Стреляй ему в лоб скорей.
Запомни – пришёл он не просто так,
А убить твоих сыновей,
Увести дочерей твоих в полон,
Зарезать отца и мать.
Забудь про гуманность, нету препон,
Учись навскидку стрелять.
Чума, саранча, морок и мразь
Лезут, скалясь, в твой дом.
Убей и тело втопчи его в грязь,
Всё остальное – потом.
Он чужд свету. С ним нет бесед.
Увидишь – убей, вот так.
Он никакой тебе не сосед,
Он – просто пещерный мрак.
Дави эту гадину сапогом,
Рви его на куски.
Так всегда поступали с врагом,
Раз ненависть бьётся в виски.
Держи наготове свой карабин.
Пусть будет тверда рука.
Увидишь – убей, есть выход один,
Пока ты жив. Пока.
***
Всё тише музыка во льду,
Всё больше льда и мёртвой стужи.
Всё меньше тех, кому я нужен,
И тех, к кому в беде приду.
Для слёз текущих акведук
Давно построен, и к тому же
Наш век растрескан и недужен,
В моторе слышен страшный стук.
Когда-нибудь я всё сведу
К простейшей формуле. И лужи
Меня в осенней мгле закружат,
Чтоб со Вселенной стал в ладу.
Допить кислящее вино.
Понять себя. Закрыть окно.
***
Милосердие ходит избитое
С переломанным третьим ребром,
Неучтённое, всеми забытое,
Как звучавший по осени гром.
Кровь бурлит, проходя сквозь предсердия,
Жизнь кипит и искрится вино.
Но куда же ушло милосердие,
Да и живо вообще ли оно?
Среди тел, разметеленных взрывами,
Где кружит смерти гул плясовой,
Меж речами цинично-блудливыми
Разве место сыскать для него?
Семь десятков гуляю по тверди я,
Баламучу житейский поток.
Я хотел бы пригреть милосердие,
Чтоб светилось оно, как цветок,
Чтоб сидел, слушал Баха и Верди я,
Оделив мир улыбкой своей.
Да пребудет со мной милосердие
До конца предназначенных дней.