59(27) Виталий Павлюк

Несколько новых стихов

 

Сентябрь

Начни, мой друг, пока заря
багрова, как душа поэта,
евангелье от сентября
со слов: вначале было лето.

Пиши, перо макая в кровь,
на ранних пожелтевших листьях,
пока среди шумящих крон
сентябрь бесчинствует, неистов.

О том, как мечется в зрачке
помеченная богом шельма.
О возбуждающей тоске
прелюдии опустошенья.

Пиши о странном месте, где
любовь не может быть земною.
Где рябь, пошедши по воде,
зовёт: иди, иди за мною.

В кино

В кино героям хочется любви –
Бушует страсть, лишь выстрелы утихли.
Но полно, милая, – копировать нам их ли? –
Нам – тем, на чьи поля снега легли?

В кино влюблённым по колено смерть –
Спасают мир, едва разжав объятья.
Но что нам – мир? – парирую опять я, –
Нам – тем, в чьих тронных залах смолкла медь?

Нет, нам – плутать, запутываться в швах,
В изгибах мела, в петлях, в нитках белых, –
Мы долго думали, что истина – в словах,
А истина – в пустотах и пробелах.

И нам же – матереть, смотреть кино,
Шутить, что в каждой правде – доля шутки,
И молча вглядываться в сумерки в окно –
Сквозь мутное ничто, сквозь промежутки.

Память детства

«…люблю консервы я, но странною любовью…»

О, память детства – бородинский хлеб
и рижские консервы из Торгсина!
Вот самая духовная из скреп –
навек свежа, навек невыносима.

О, память детства – сладостная месть
эпохи нафталиновых оваций
нам – жаждавшим – не так всё это съесть,
как – просто открывать и любоваться.

Немой гримасой коллективных нас
и стройностью рядов зеленоватой –
о, как ввергают эти рыбы в транс –
сильней, чем шлакоблок со стекловатой.

Что ж, транс – так транс. Расслабься и внимай.
Расслабься и внимай оцепенело,
как небо возвращается на небо,
как разжигает свечи пономарь.

Что ж, транс – так транс. Расслабившись, смотри
кино о том, как, живший под копирку,
ты открываешь шпроты изнутри.

Как видишь яркий свет и чью-то вилку.

Не рабы

Встаёт «телега» на дыбы,
бурлит фейсбучный чат.
«Мы не рабы!» – орут рабы,
а не рабы молчат.

Вверх по реке плывут гробы
в тот край, что непочат.
Там на рабов стучат рабы,
а не рабы – молчат.
Там учат палачи: «Руби, –
подросших палачат, –
башку всем тем, кто не рабы» –
и не рабы молчат.

С экранов урки и жлобы
плюются и рычат:
«Стране нужны ещё рабы!» –
и не рабы молчат.

Под ноль сострижены, чубы
все, как один, трещат,
пока воюют не рабы,
пока рабы молчат.

Переезд

Мы съехали внезапно, второпях,
А в продуваемой насквозь квартире
Метались наши сны, как пули в тире,
Метались наши стоны, и опять

Воспоминанья превращались в дни,
В поленья – угли, пыль – в лучи из окон.
Но мы ушли. И вышло, мы одни
И были – бабочка. Всё остальное – кокон.

Так тени превращаются в предмет,
Пыльца так превращается в растенье,
Так те, кто есть, произрастают теми,
Которых нет.

А ветер выл, а ветер выл в ночи,
Пронзал пространство молнией воздушной.
И время шло, вертя свои ключи,
Шло время вспять процессией бездушной.

А ветер выл и угли раздувал,
Углы квартиры раздувал во мраке,
И вот уже роящийся овал
Затвердевал, затвердевал в квадрате.

И вот уже мерцающий стилет
Расплющивался в наковальне грома,
И вылетали всполохи из дома
Жильцам вослед.
Вослед соседям, гражданам вдогон,
Штурмующим истёршийся конвейер,
Спешащим жизнь выбрасывать на ветер,
Спешащим жизнь подбрасывать в огонь.

Под пристальным прицелом глаз и дул
Дрожал огонь, дрожал огонь в овале,
Огонь, что ветер времени раздул,
Огонь, что этот ветер задувает.

Стремящийся укрыться вглубь земли,
Огонь дрожал. Мы шли, без провожатых,
И жар огня в своих ладонях сжатых
Несли, несли.

Невпопад

Всё как-то мимо, мимо, невпопад,
Всё как-то невпопад, разлад, растяжка,
Вокруг дела, летит их снегопад,
Летит и тает, мечется, бедняжка.
Вдоль улиц пятна света вдаль спешат,
Туда, где тьма их растворит, раздавит,
Оборотит – и вот уже душа
Летит навстречу – что она исправит?
Всё как-то впопыхах, не так, врасплох,
Как будто нас со скорого ссадили,
А бой в ушах остался – чем он плох? –
Ничем не плох, а просто мы – другие.
Душа бежит вернуться, но её
Поток людей, машин несёт, уносит.
Вокруг дела, кружит их вороньё,
Швыряет леденящий крик свой оземь.
Всё как-то мимо, выхолощен смысл.
Летят секунды, слышно их шуршанье.
Их суетливый ток всё смыл, размыл,
Творения сточил непослушанье.
Всё как-то чересчур на злобу дня,
Душа не в счёт, всё как-то мимо, мимо.
Растерянно, свирепо, без огня.
Фатально. Невпопад. Неумолимо.

Я был землёй

Я был землёй. Земля была моей.
Земля меня собою заменяла.
Я был её ладошкой для морей,
Я был укрывшим магму одеялом.

Всё, что росло, всё, чем вовне я рос,
Мои луга, листва моих берёз,
Восторженно, бездомно и маняще
Перелетало из меня в меня же.

По мне ходили топотом стада,
Моим теплом пожары выгорали.
Я тяжелел скалистыми горами,
Стереть с лица пытался города.

О этот симбиоз небесных тел,
Тотальная друг в друге распласталость!
Мы были вместе в полной пустоте,
Земля и я. Я встал, она осталась.