Абажур
Уткнувшись носом в загородку тела,
Душа внимательно рассматривает мир
Молочная бутылка запотела
А рядом тряпочка, протертая до дыр.
Обои выцвели, но старый абажур
Оранжевым, патриархальным цветом
Окрасил комнату, и бахромы ажур –
Граница между тем и этим светом.
***
Кто так вырезал аккуратно
Эти светлые облака,
Промокнул чернильные пятна
Первых лужиц из-под окна?
Кто так всё завертел, занавесил,
Будто всё – само по себе,
Дождь пролил, облака подвесил,
И прикрыл тропинку к Себе.
***
До кости пронзило,
До мозга в костях –
Мы здесь лишь проездом,
Мы только в гостях.
И строго назначен
Маршрут поездов,
И выверен час
Разведенья мостов.
Ноябрь на висках
Ноябрь на висках… Российское руно –
сугробы на домах, а под землей метро.
Ну а у нас дожди проплыли в первый раз,
как тот большой букет, что нес я в первый класс.
Но я забыл права, просрочил платежи,
вот жизнь и протекла, все смыло миражи…
Пропитана земля посланием с высот
и мерно по лучу проходит пешеход.
***
Как беззащитен он и одинок,
росток трепещущий – мой мыслящий тростник,
по проводам уже пустили ток
и вохровец надежен, как тройник.
Подопытная тьма уже легла,
обуглились древесные угли,
спустилась ночь, и мертвенная мгла,
уже забилась в щели и углы.
Магнитом проведи над головой
И помани! Так стружку теребит
и тянет вверх, сквозь грязь и перегной,
и пробивает непробудный щит.
Маска
Глазной хрусталик пролетевшей птицы
Защелкнул мир на два дверных замка,
Ее движенье в лужице дробится,
Как дребезжанье старого звонка.
Глазной хрусталик пролетевшей птицы
Дробит и делит отраженный мир,
Рвет на квадратики и белит лица,
Кто заказал безумный этот пир!
Отдай мое лицо, я смою грим,
А шрамы зарубцуются в конце …
Под куполом танцует грустный мим,
И маска стынет на его лице.
Карнавальные маски
Карнавальные маски – кругами по жизни,
Как от книжек-раскрасок летящие брызги –
Как на жизнь и на смерть лотерейный билет,
Разноцветные кляксы на чистый паркет.
Карнавальные маски на пире судьбы…
Только вот неувязка- в толкучке борьбы,
Чтоб тебя не снесло карнавальной толпой,
Чтобы маска не слиплась с твоей бородой.
Карнавальные маски, как круги по воде.
Стая кружит по небу, а ты – по земле…
Голова ходит кругом, и надо понять –
Как нащупать лицо и себя отыграть.
Одиннадцатый день войны с Газой
«Я трамвайная вишенка страшной поры»
О. Мандельштам
Столярной стружкой щурится волна,
И грозно тычет в небо, сжавши пальцы.
К нам в окна грозно косит глаз война
И в дом стучат не гости, а скитальцы.
Прорвалась марля жизни – наша быль
Лишь боль и страх – ведь приговор до вышки.
Летят ракеты, разбивая в пыль
Бетон домов и новые покрышки.
Что с вишенкой моей?! Одна полынь,
И черной кровью набухают вены …
Вглядись в разрыв, и взгляд туда докинь.
И зачерпни на пригоршню из пены…
Вишневой стружкой щурится волна,
Короткий шаг – и ты у кромки моря,
И где-то вдалеке шумит война,
И нет у смерти прав на наше горе.
Невероятно
Невероятно – на краю обрыва
Пустила корни, раздробив скалу,
Наивная, в зеленых кудрях, ива,
Зашкалила, перечеркнув шкалу.
Откуда взялось зернышко? Как птица
Его сюда снесла из дальнего гнезда?
Из той расщелины, где зреют лица,
И зарождается сверх новая звезда.
На перекрестке неба и земли
Порхает ива, заземляя небо,
А небо окрыляет лик земли,
И плещется земля приливом хлеба.
Этот день
Этот день я выскреб до дна,
Как ребенок варенье из банки.
Встал рассвет – на разрыв полотна
Черной простыни ночи… Как ранка
На коленке багровым пятном.
Жгучим йодом промазано небо …
Пронеслись журавли косяком
В ту заморскую даль, где я не был.
И не буду уже никогда
Лес роняет листву спозаранку,
И багровые листья летят…
И никак не затянется ранка.
***
Жил параллельно борозде, ни шагу поперечно,
Я думал жизнь как блик во тьме, а оказалось вечность.
Как утром мятный леденец забросить под язык,
А оказалось, каждый шаг трепещет, как родник.
И каждый вновь рожденный миг – бурлит и бьет ключом,
И производит легкий сдвиг в пространстве над плечом,
И бродит слово и гудит в продрогших проводах,
И вслед ему журчит родник в бездонных небесах.