Один
«Никого не будет в доме…»[1]
Эта песня мне знакома.
В сердце – вечная истома.
Ожидание чудес.
За окном сгустился вечер.
Антураж: вино и свечи.
Время ран, увы – не лечит.
Впору ныть: «Мне скучно, бес!»[2]
Никого в квартире сонной.
Прочерк в книжке телефонной.
Книжка – в цвет тоски зелёной.
В трубке – долгие гудки.
И становится понятно –
Чудеса – невероятны.
То, что было, невозвратно
Кануло на дно реки.
Но ведь был он – вкус нектара!
Платье чёрного муара…
Я, как скрипку из футляра,
От него освобождал.
Был как мальчик – робок, нежен.
Океан любви безбрежен.
Словно ученик, прилежен –
Каждый вечер встречи ждал.
Снег – как пепел похоронный.
У окна – поэт влюблённый.
Я один в квартире сонной.
И себя – безумно жаль.
Полночь стынет на изломе.
Боже! Что ж так тяжело мне?
«Никого не будет в доме…»
Одиночество. Печаль.
Мольба
Возьми меня с собой, мой капитан.
Сбегу я из прокуренной таверны.
Подальше от греха, стыда и скверны.
Возьми меня в одну из жарких стран.
Возьми меня с собою, я молю!
Ведь ночью брал меня и не стыдился.
В слезах проснулась. Утром сон приснился –
Я с берега махала кораблю.
Возьми меня с собою на Бали.
Служанкой или палубным матросом.
Я набивать умею папиросы
И поджигать у пушек фитили.
Не стану я помехой кораблю.
Я при живом отце была рыбачка.
А нынче, как побитая собачка,
У ног твоих отчаянно скулю.
Возьми меня с собой куда-нибудь.
Хоть к чёрту на рога, хоть на Бермуды.
Я перемою коку всю посуду.
И буду ублажать тебя весь путь.
Возьми меня в одну из жарких стран.
Возьми меня с собою, сделай милость!
Но… с громким стуком дверь за ним закрылась.
Я плачу. Он ушёл – мой капитан.
Приворот
По-над полем за кругом круг –
Крыльев тень да вороний грай.
Никому из твоих подруг
Не отдам тебя, так и знай!
Уведу тебя в тёмный лес
От людских, любопытных глаз.
Плотский грех – это мелкий бес.
Он один на двоих у нас.
По-над речкой туман густой,
Да русалок недобрый смех.
Нет спасенья – хоть волком вой.
Ты узнаешь – что значит грех.
И не то, чтобы мил да люб.
Ты мне – раб, слуга, крепостной.
Сладким стоном дрожащих губ
Заплачу тебе, пленник мой.
Это всё – не любовь, а блажь.
Просто так захотелось мне.
Я же знаю, что ты предашь.
Так увидела я во сне.
Но пока моя власть сильна –
Пусть ко мне тебя приведёт
Колдовская моя весна
И любовный мой приворот.
Я опоздал
На сотню лет я опоздал родиться.
Или – на двести, триста лет назад.
Я приручил бы дикую волчицу
Хлыстом, как нас учил маркиз де Сад.
Я опоздал – и измельчали страсти.
Но отчего – и сам я не пойму.
Там ты была моей покорна власти.
А нынче я – в твоём томлюсь плену.
Я опоздал… Где шпага и ботфорты?
Где замок мой и кубок золотой?
От прошлых дней остались лишь офорты.
Колдунья, что ты сделала со мной?
Я опоздал… Какою ворожбою
Меня ты в чуждый век перенесла?
Колдунья, что ты сделала со мною?
Ведь всё, что было – выжжено дотла.
Я опоздал. Ты – дикая волчица.
И мне тебя уже не усмирить.
Но отчего мне вновь ночами снится
Что ты страдать способна и любить?
Я опоздал. Рубцы на нежной коже –
Нет, не моей рукой нанесены.
Но с ними жить – нам суждено, похоже.
Хотя бы ты – не чти за мной вины!
Я опоздал. Вокруг иные лица.
Лишь ты – что снилась мне из года в год.
На сотню лет я опоздал родиться.
На двести, триста… или на пятьсот.
Детская любовь
Мы хохотали, дышали на стылые стёкла.
Снег новогодний… На ёлке гирлянды мерцали.
Память об этом с годами изрядно поблёкла.
Помнишь? Мы взрослыми стать поскорее мечтали.
Мы обнимались прилюдно, без тени стесненья.
Мальчик и девочка. Наши родители дружат.
Жалко, что всё в этом мире подвержено тленью.
Утро – для радуги. Вечеру – чёрные лужи.
Помнишь портфельчик, вручаемый мне как награда?
В спину дразнилки на тему “жених и невеста”
Ты улыбнёшься – а большего мне и не надо.
Губки надуешь – понятная форма протеста.
Славно-то как! Вспоминается с лёгкой печалью.
Пылкие речи, объятия и поцелуи…
Всё это в прошлом. Укрыто за тонкой вуалью.
Фея из сказки прошедшее не наколдует.
Помнишь, как в детстве глядели в глаза не моргая?
Память – крупинки, что собраны мною в лукошко.
Ты далеко… Но сейчас вспоминаешь, я знаю –
Эти гирлянды на ёлке и снег за окошком…
Бестужевка
Подле мраморной колонны
На паркете навощённом
С подпоручиком влюблённым
Танцевала ты кадриль.
И дарил поэт автограф.
Пыхал магнием фотограф.
Зазывал синематограф
То ли в сказку, то ли в быль.
Над Невой орёл державный.
Быть бестужевкой забавно.
Нынче праздник православный.
Не печалься, ангел мой.
Спит промокшая столица.
А тебе ночами снится –
Ты летаешь словно птица
Над балтийскою волной.
Сны Цветаевой Марины
И Есенина рябины…
Колокольный звон малинов.
Романтичный свет луны.
Портсигары, вуалетки.
Экипажи и левретки.
Петербургские кокетки.
И предчувствие войны…
[1] Б.Пастернак.
[2] А.С.Пушкин.