47(15) Борис Колымагин

 

 ЗНАКОМАЯ НЕЗНАКОМКА

 

В Вентаве я уснул и вижу

Земля уходит из-под ног

И девушка, мечта Парижа,

Сидит напротив с чашкой снов.

И туфли красными носами

Летят навстречу кораблю

И бренди светит огоньками

На букву «Л»

На букву «Ю».

И я гляжу на эти звезды

Вдыхаю ласковый прибой

И повторяю: поздно, поздно

Все это будет не с тобой.

                  ***

Удовольствие дождя:

это ясно без меня.

Рассудительный Сократ

гонит в гавань мысль назад,

и дождинки-серебро

сферы двигает бедро

треугольники летят,

образуя звукоряд

и от ветра не число

хаос капель – понесло

бьет по глади: точка, ноль,

и круги, и слова соль.

Окна разума дождя:

это ясно без меня.

              ***

Ни и не

В твоем окне

Тополь быстро облетел

А на яблоне

Еще красные яблоки

Соблазна.

                     ***

                                        Д. Авалиани

Митя крутит стертые слова

Разрывая оболочку смысла

Прочитаешь: солнце и трава.

Повернешь листок – и зверя числа.

Митя бродит возле и вокруг

Прочитаешь: Таня или Коля.

Повернешь листок и видишь: «друг»

Или «воля». Закорючек воля.

Митя сядет на воздушный шар

Потеснит горбом седое небо

И уйдет – культуро-слово-вар,

Словно вовсе не летал и не был.

Но в круженье ночи, в час живой

Митина игра над головой.

                   ***

Закрылись желтые страницы

Державы титульный разор

И ветер – ястреб заграницы

До самых потаенных нор.

И отступая в день нездешний,

Продлить пытаюсь полотно:

Сюжет пути и крик потешный,

И утро синее окно.

Но в тишине давно условной

Летит прощание – прощай

И небо серостью просторной

И снег валит на слово май.

                ***

Льдины и лебеди –

чистый стих.

Зябко. Я дождик. Я не о них.

Волны в человеческий рост,

Выбежать и – норд-ост!

Выбежать – и низенький горизонт,

мокрая галька, выгнулся зонт,

мысли и чувства – полный раздрай,

мутные волны: не убегай!

И я встаю в человеческий рост.

Прямо в лицо – норд-ост.

Льдины и лебеди – чистый стих

рвется внутри: я не о них.

                ***

Ручей пересох
и только цветущая яблоня
в русле
еще беседует
со струей.

Стихи на салфетке

Зачем она села напротив?

Ну, села и села, плевать.

Мне все эти бабы, как противень,

Как низкого неба тетрадь.

Но все же она посмотрела

И сдвинула свой ноутбук.

И я опустил оробело

Глаза, заблестевшие вдруг.

Ах, сколько же этих козявок

Летают в головке моей.

Ах, сколько же этих пиявок

Себе я поставил, злодей!

                      ***

Над озером – палаток стайка.

Как важно, что они стоят.

И возникает мир – лужайка,

гитара плещет, голосят.

И стих, теряя содержанье,

течет как гладкие стволы

в синь – заблудиться – зазеркалье,

в бор – затеряться до поры,

отслеживая – циркуль – числа

иных путей, чет-нечет смысла.

                      ***

Я сегодня взгляну мимоходом

На огни промелькнувшего дня

Я сегодня уйду теплоходом

По фарватеру строчкой звеня

И наткнусь на себя за проливом

Возле острова с длинной косой

Возле ржавого бакена с милой

И крутой, и веселой волной.

Что за вздохи? Далекие скалы

И раздолье – гуляй не хочу

И знакомые песни-отравы,

Я стою. Я иду. Я лечу.

                     ***

Я вспомнил: ничего там нету.

И только дым, и только звук

гитары. И тропинка к свету

в сплетенье слов, в сплетенье рук.

И всюду «мы», земля туристов,

веселых трудников земли,

плюс караваны жестов, смыслов,

и флаг полощется вдали.

И мы идем везучим маем

и невезучим декабрем,

повсюду вешки расставляем

и миф вокруг себя плетем.

            Тивериада

С утра туман – совсем не долго

И снова озера сиянье

И кипарисы белых зданий

И я лечу между домами

Между домами-крепостями

Вниз по асфальту как по водам

Иду метровыми шагами

Спешу опять ходить по водам:

Волна ступенек, волны сердца

И у причала сесть – погреться.

                 ***

сегодня рано поутру

и завтра – нет, не по нутру

по белым скалам, по жаре

вернусь, наверно, в ноябре

полезу снова – вертикаль,

тропа козлиная и даль,

сидеть на камушке – обрыв:

земли и слова перерыв.