ЗНАКОМАЯ НЕЗНАКОМКА
В Вентаве я уснул и вижу
Земля уходит из-под ног
И девушка, мечта Парижа,
Сидит напротив с чашкой снов.
И туфли красными носами
Летят навстречу кораблю
И бренди светит огоньками
На букву «Л»
На букву «Ю».
И я гляжу на эти звезды
Вдыхаю ласковый прибой
И повторяю: поздно, поздно
Все это будет не с тобой.
***
Удовольствие дождя:
это ясно без меня.
Рассудительный Сократ
гонит в гавань мысль назад,
и дождинки-серебро
сферы двигает бедро
треугольники летят,
образуя звукоряд
и от ветра не число
хаос капель – понесло
бьет по глади: точка, ноль,
и круги, и слова соль.
Окна разума дождя:
это ясно без меня.
***
Ни и не
В твоем окне
Тополь быстро облетел
А на яблоне
Еще красные яблоки
Соблазна.
***
Д. Авалиани
Митя крутит стертые слова
Разрывая оболочку смысла
Прочитаешь: солнце и трава.
Повернешь листок – и зверя числа.
Митя бродит возле и вокруг
Прочитаешь: Таня или Коля.
Повернешь листок и видишь: «друг»
Или «воля». Закорючек воля.
Митя сядет на воздушный шар
Потеснит горбом седое небо
И уйдет – культуро-слово-вар,
Словно вовсе не летал и не был.
Но в круженье ночи, в час живой
Митина игра над головой.
***
Закрылись желтые страницы
Державы титульный разор
И ветер – ястреб заграницы
До самых потаенных нор.
И отступая в день нездешний,
Продлить пытаюсь полотно:
Сюжет пути и крик потешный,
И утро синее окно.
Но в тишине давно условной
Летит прощание – прощай
И небо серостью просторной
И снег валит на слово май.
***
Льдины и лебеди –
чистый стих.
Зябко. Я дождик. Я не о них.
Волны в человеческий рост,
Выбежать и – норд-ост!
Выбежать – и низенький горизонт,
мокрая галька, выгнулся зонт,
мысли и чувства – полный раздрай,
мутные волны: не убегай!
И я встаю в человеческий рост.
Прямо в лицо – норд-ост.
Льдины и лебеди – чистый стих
рвется внутри: я не о них.
***
Ручей пересох
и только цветущая яблоня
в русле
еще беседует
со струей.
Стихи на салфетке
Зачем она села напротив?
Ну, села и села, плевать.
Мне все эти бабы, как противень,
Как низкого неба тетрадь.
Но все же она посмотрела
И сдвинула свой ноутбук.
И я опустил оробело
Глаза, заблестевшие вдруг.
Ах, сколько же этих козявок
Летают в головке моей.
Ах, сколько же этих пиявок
Себе я поставил, злодей!
***
Над озером – палаток стайка.
Как важно, что они стоят.
И возникает мир – лужайка,
гитара плещет, голосят.
И стих, теряя содержанье,
течет как гладкие стволы
в синь – заблудиться – зазеркалье,
в бор – затеряться до поры,
отслеживая – циркуль – числа
иных путей, чет-нечет смысла.
***
Я сегодня взгляну мимоходом
На огни промелькнувшего дня
Я сегодня уйду теплоходом
По фарватеру строчкой звеня
И наткнусь на себя за проливом
Возле острова с длинной косой
Возле ржавого бакена с милой
И крутой, и веселой волной.
Что за вздохи? Далекие скалы
И раздолье – гуляй не хочу
И знакомые песни-отравы,
Я стою. Я иду. Я лечу.
***
Я вспомнил: ничего там нету.
И только дым, и только звук
гитары. И тропинка к свету
в сплетенье слов, в сплетенье рук.
И всюду «мы», земля туристов,
веселых трудников земли,
плюс караваны жестов, смыслов,
и флаг полощется вдали.
И мы идем везучим маем
и невезучим декабрем,
повсюду вешки расставляем
и миф вокруг себя плетем.
Тивериада
С утра туман – совсем не долго
И снова озера сиянье
И кипарисы белых зданий
И я лечу между домами
Между домами-крепостями
Вниз по асфальту как по водам
Иду метровыми шагами
Спешу опять ходить по водам:
Волна ступенек, волны сердца
И у причала сесть – погреться.
***
сегодня рано поутру
и завтра – нет, не по нутру
по белым скалам, по жаре
вернусь, наверно, в ноябре
полезу снова – вертикаль,
тропа козлиная и даль,
сидеть на камушке – обрыв:
земли и слова перерыв.