Иерусалимский дневник
из последних записей
Я в молодости был самонадеян,
душой пылал от гордости отечеством
и предан был замызганным идеям,
что разум управляет человечеством.
*
Привык я к новому гнездовью,
но помню край, где жил когда-то;
смотрю я с болью и любовью
на тьму российского заката.
*
Земной уже отбыл почти я срок,
соткавшийся обилием годов,
и близится таинственный порог,
а я к суду нисколько не готов.
*
Ещё я буду сочинять
на прочих непохоже,
и ни одна на свете блядь
мне помешать не сможет.
*
Он был ужасно некрасив,
в себе не очень был уверен,
и был поэтому спесив,
надменен и высокомерен.
*
Мы прошлое листаем не напрасно,
кровавые рассматривая пятна:
текущее становится нам ясно,
а будущее – горько, но понятно.
*
Часто вспоминаю, как во время оно
был и я гуляка из не самых слабых;
был я сластолюбец, нынче я сластёна –
ем я шоколадку, думаю о бабах.
*
В ленивом беспутстве своём
девицы – одно наслаждение:
они тяжелы на подъём,
но очень легки на падение.
*
Мир делится на множество частей,
и есть у каждой собственные власти;
история – симфония страстей,
кипящих в это время в каждой части.
*
Мне жизнь интересна с её необъятностью,
и ради гульбы её сочной
готов я мириться с любой неприятностью,
но не с панихидой досрочной.
*
В мире всё увязано и спаяно,
прошлое – грядущему сродни,
и братоубийственного Каина
всюду повторяют в наши дни.
*
Всё то, что уготовано судьбой,
я принял, уважая рок могучий,
а прочее, что рядом шло гурьбой,
я тоже не отверг на всякий случай.
*
Легко живя среди прогресса
и покалечены империей,
мы – щепки срубленного леса
с большой невнятной фанаберией.
*
Дружил я мало с забулдыгами
и в их домах я не гостил,
я жизнь мою провёл за книгами,
а счастье скверны – упустил.
*
Гляжу вперёд я неуверенно,
и есть резоны у тоски:
Россия будущим беременна,
но травит все его ростки.
*
Вот баба – ангел во плоти:
мягчайший нрав, небесный лик,
но если встать ей на пути,
то ведьмой делается вмиг.
*
Греховна избирательность моя,
но я уже, похоже, свыкся с ней:
трагического много знаю я,
но мне смешное ближе и нужней.
*
Чем ярче та формулировка,
где всё – враньё и напоказ,
тем более легко и ловко
она прихватывает нас.
*
Прости, молодёжь, моё слово сердечное,
такая мне вышла стезя,
но сеять разумное, доброе, вечное
никак без занудства нельзя.
*
Вокруг меня такие старики
сегодня пьют, забыв речушку Лету,
что вдруг и я здоровью вопреки
гуляю вместе с ними по буфету.
*
Я поживу ещё немножко,
ещё мне многое дано,
а после будет неотложка
и покурить не суждено.
*
Люблю свои стишки корявые:
почти всегда строка опрятная,
порой мыслишки есть кудрявые,
и меланхолия приятная.
*
Порылся я в моей судьбе,
ловя детали и подробности,
и справку выписал себе
о полной нетрудоспособности.
*
Как не любить мероприятия,
когда в крови – коллективизм?
Уединённые занятия –
писательство и онанизм.
*
Зря скользит короткий и проворный
взгляд по нашим будничным одеждам:
мы не надеваем траур чёрный
по мечтам, иллюзиям, надеждам.
*
Истёрлись юные томления,
забыто первое свидание…
У смерти есть уведомления,
одно из первых – увядание.
*
Снился мне удивительный бред,
из разряда вполне сумасшедших:
ем я свой ежедневный обед,
а вокруг меня – тени ушедших.
*
Печалюсь я совсем напрасно –
течёт отменная пора:
и в голове пока что ясно,
и выпить хочется с утра.
*
Никто на свете не повинен
в житейских горестях моих,
и в тесноте моих извилин
опять лопочет новый стих.
*
Приснился мне роскошный сон:
я в рай медлительно иду,
а над котлами вознесён,
стоит мой памятник в аду.
*
Моя поэзия простая
полна исконных слов народных,
и пусть меня ругает стая
из эрудитов гуглеродных.
*
Я сионист и русофил,
я просто с этим вырос –
во мне гнездо, похоже, свил
раздвоенности вирус.
*
Увы, но такая натура,
и грустно мне в этом признаться:
в меня мировая культура
напрасно старалась впитаться.
*
Немало в жизни было сложностей,
на одоленье был я скор,
а вот упущенных возможностей
я не заметил до сих пор.
*
Всё прошлое сгорает не дотла,
судьба его совсем уже другая:
из памяти оно ручьём тепла
течёт, печаль и радость исторгая.
*
Смотрю на морды, рожи, хари,
на скотский в их чертах покой;
конечно, все мы – Божьи твари,
но не до степени такой.
*
Остаток ощущая как избыток,
браваду излучая и кураж,
едва хлебнув живительный напиток,
мы сразу же плюём на возраст наш.
*
Загадка останется вечной
при всём изобилии книжном:
Творец существует, конечно,
но в виде, для нас непостижном.
*
Моё житье весьма обыкновенно –
уже с утра за письменным столом;
а время, когда море по колено –
в далёком и забывшемся былом.
*
Какая музыка играла,
когда мы были молодые!
И эти искры карнавала
мы помним – лысые, седые.
*
Творит судьба крутые виражи,
и вовсе неожиданно притом,
и самые отважные мужи
в них гибнут в одиночку и гуртом.
*
Знавал я очень много увлечений,
в читательстве особо был активен,
а вот насчёт любых вероучений
я холоден и сухо объективен.
*
Наша похоть – таинственный текст,
Божьи замыслы в нём сокровенные,
потому что ведь именно секс
восполняет потери военные.
*
По многим я поездил городам,
и разные бывали впечатления,
теперь, когда немного я поддам,
то вру про них, сопя от умиления.
*
Уплыли годы услаждений,
уже во тьму готов билет,
но много блудных побуждений
ещё бурлит на склоне лет.
*
Прошёл я когда-то сквозь тучу сомнений,
и стих мой душевный пожар;
я чтец-декламатор моих сочинений,
я сам отыскал этот жанр.
*
Кипит вокруг военный пыл,
кипит, шипя, планета;
Творец создал нас, но забыл,
зачем Ему всё это.
*
Ликует от виршей лихих
поэтов шумливая свора,
обильно родятся у них
стихи из душевного сора.
*
А я бы многое отдал,
когда б дознаться смог,
кто на планете правит бал.
Но ясно, что не Бог.
*
Сполна познавши в жизни толк
и обретя покой отрадный,
я одиночка. Но не волк.
Скорей баран я. Но не стадный.
*
Спокоен я, идя ко сну –
ведь миновал я все напасти
и не ловился на блесну
ни процветания, ни власти.
*
Во времени уже довольно скором
на некоем отсюда расстоянии
я с тенями увижусь, по которым
грустил я при давнишнем расставании.
*
Затмение Луны – явление,
естественное по природе;
а на Земле умов затмение –
оно откуда к нам приходит?
*
Я не мечтал о громкой славе,
не ждал от жизни улучшения,
но иногда к худой шалаве
питал позывы искушения.
*
Года промчались, будто конница –
то гладко было, то колдобинно,
но все события мне помнятся;
которых не было – особенно.
*
А хорошо, что мы родились.
Что в нас была живая искра.
И денежки у нас водились.
Кончались только очень быстро.
*
Промолчал несведущий провизор,
и не дал ответа эрудит:
холодильник или телевизор
на российском поле победит?
*
А жалко всё же, что соитие
и завершающий момент –
не эпохальное событие,
а быта мелкий элемент.
*
Есть мир вещей и мир идей,
и каждый дивно разноцветен,
и в оба мира иудей
проник и быстро стал заметен.
*
Испуги, страхи, ужасы, тревоги
текут безостановочной рекой,
они витают роем на дороге,
ведущей человека на покой.
*
Я всю жизнь мою нынче сполна пролистал,
как листал бы страницы журнала:
интересные там попадались места,
только было и стыдных немало.
*
Да, в мире от добра немного толка,
зло всюду норовит на пьедестал;
но вдруг найдись Кащеева иголка,
и я б её обламывать не стал.
*
Я многих в жизни потерял,
и книги их – в потёках пыли,
моей души материал
они когда-то покроили.
*
Творя поклоны властной силе,
народ вершит свой крестный путь;
самодержавие в России
меняло форму, но не суть.
*
Земное гаснет бытиё,
надежд на льготу нет,
но жизнечувствие моё
острей на склоне лет.
*
Прекрасно знают и невежды,
что если рвёшься напрямик,
то с дамы сложные одежды
сметаются в единый миг.
*
В России не просто ограблено
живущее в ней население,
но главное – что испохаблено
ума и души устремление.
*
Из канувшего я тысячелетия,
и в веке не сегодняшнем рождён,
отсюда это чувство, что в ответе я
за всё, к чему душевно пригвождён.
*
Мне каждый вечер – вовремя и кстати –
сама за рюмкой тянется рука,
налью немного тёмной благодати
и пью за то, что жив ещё пока.
*
Стихи текут, как откровение,
как поколения звучание;
потом постигнет их забвение
и навсегда уже молчание.
*
Бедняга! В час его зачатия –
и это видно по нему –
была ужасной антипатия
супруги к мужу своему.
*
Когда затеян ужин пышный
и разговор течёт несложный,
то собеседник никудышный,
но собутыльник я надёжный.
*
Рассчитывать глупо, что всё неизменно
в повадке крутого подонка:
сегодня бандиты одеты отменно
и мыслят корректно и тонко.
*
Ещё не изменило чувство вкуса,
я больше понимаю даже вроде,
но груда накопившегося мусора
мешает моей умственной свободе.
*
– Теперь я устаю от малой малости,
я счастлив, но порой изнемогаю…
– А чем ты занимаешься на старости?
– Долги плачу и детям помогаю.
*
Солидарно, совокупно и соборно,
совпадая в упованиях глухих,
мыслят мерзко, озверело, подзаборно
очень много современников моих.
*
На старости, в расслабленном покое
поймал себя на том, что и сегодня
я думаю о женщинах такое,
что краской бы залилась даже сводня.
*
Я людей молчаливых боюсь,
чересчур они смотрят внимательно,
или скажут нелепую гнусь
и расстроят меня окончательно.
*
Как автор музыки волшебной
мог оказаться мелким гадом?
Но жизнь духовная с душевной
текут раздельно сплошь и рядом.
*
Сказать могу я мало лестного
об отношении к писателям,
но кто меня слегка попестовал –
тем буду вечно я признателен.
*
Я написал бы свой портрет
без разных пакостных опасок –
как несусветный винегрет
из хаоса случайных красок.
*
Езжу я далеко и окрест;
повторения делать нельзя:
обезлюдело множество мест,
где отправились к Богу друзья.
*
Я некрасиво раньше ел –
кромсал еду зубами резвыми,
я чмокал, чавкал и сопел;
теперь я клацаю протезами.
*
В различных побывал я возрастах,
и близости ценил я, и приятельства,
все возрасты я прятался в кустах
доверчивости и доброжелательства.