Новый год
Идешь по дороге – навстречу тебе Новый год –
Может шлагбаумом, а может дедом Морозом –
Проходи, говорит, год старый уйдет в срок –
не важно – Шварцман ты, или Морозов.
Что у тебя в рюкзаке за твоей спиной,
Что переносишь – совесть, стихи, надежды?
Таможня здесь в 60 секунд шириной
Старым и Новым годом между.
Годы срываются прямо на мокрый асфальт,
Яблоком-паданкой – их поднимай смело,
Можно варенье из них варить, пить чай,
Можно считать, что их никогда не было.
Можно нарезать и сделать из них сок,
Это полезно, написано во всех книгах,
Можно таблеткой их принимать в срок
или летать на них в космос, или же в Ригу.
Можно передохнуть в пути,
Задумчиво опустить глаза в небо,
Или писать слово "прости"
Простым карандашом на бумаге белой.
Можно... А можешь летать во сне,
Или кружить розовым шаром над вечером?
Можешь ,не зря же стоит в окне
Маленький принц – и смотрит в глаза доверчиво.
Слово Иерусалима
Тут колокольчики, кактус укольчиком,
Небо над городом странным,
Камень исхоженный, лица уложены
В мысли о вечном и главном.
Разные стороны, черные вороны,
Как воробьи на скамейке
Чинные, важные, в пейсах наглаженных
На языке арамейском.
Рядом простуженно облако тужится –
Вместо дождя прямо в душу –
Солнце запальчиво тыкает пальчиком
И все сомнения рушит.
Кошки встревоженно ждут завороженно
Мышек из Храма Господня.
Лики пречистые, мысли нечистые
Сохнут на ближнем балконе.
Были ли, не были, вера на ветках тут
Разная тянется к небу,
Точно, не точно ли, время песочное
Медленно движется в Лету,
Каждому лично ты, веруем, личное
Слово подаришь отныне
Присно во веки веков и пречистое,
Самое верное, самое близкое
Слово Иерусалима.
Родина
Стрекочет кузнечик, искрится вода-
Нет, не Карибские острова – что-то попроще,
А я выбираю себе города, в которых от шума
Не болит голова – с березовой рощей.
А я выбираю от "а" и до "я",
так, чтобы утиное кря – не шум электрички.
И ночи прохладу дают и уют,
Хотя, знаю, меня там не ждут –
Но это их дело, личное.
А я заявляю сейчас у реки,
Где дятел по дереву что-то стучит – я вторю,
Что мне не пустыни горячий песок,
Что не претендую на слово пророк
По Торе.
Мне эта рябина родная до пят,
Я здесь родилась и пусть мне говорят – чет-нечет,
Решаю сама, чем дышать и когда,
Не нравится – ваша печаль, господа, – до встречи.
* * *
Дубы, березы, ясени,
А сколько лет напраслины –
Не тянем на родню,
Хотя глаза и волосы,
И чисто русским голосом
в Россию влюблены.
Не в мрачную, отсталую –
Направо дом оставленный,
Налево – первый круг,
Где детство и отрочество,
Когда не надо отчества
И все твое вокруг.
И время, и желание,
И места нет желаннее,
И соловьи поют.
Ведь наша кровь настояна
На этих травах, Родина...
Ведь так тебя зовут?
Да, есть другая, пряная,
Восточная, упрямая,
Прямая по судьбе.
Да, Родина законная…
А я в нее закованная –
Скучаю по тебе.
* * *
Ласточки летают в облаках,
Небо высоко и пахнет липа
Так, что будь пчелой, я бы прилипла
К ней, так и жила б в ее цветах.
Сладко-горький запах на крыльцо –
Разве может быть подарок лучше –
Только если этот дуб могучий,
Желуди кидающий в лицо.
Только если к озеру камыш,
Лебеди и гадкие утята,
Что законно в зарослях толпятся,
И по коже – северная тишь.
Журавлиный клекот, чаек крик,
Дятла перестук, дыханье леса...
Ничего не помогает вместо,
Даже если кажется – привык.
Прачка-музыка
Прилетали соловей, бабочка, гагарка,
Выводили трели и грелись у окна,
У того, где музыка прачкой и кухаркой
Напоила досыта, вымыла до дна.
Интересно, почему воздух пахнет липой,
И зачем висит над домом белая луна –
Неужели оттого, что музыкой политы,
И мелодия течет, как в реке вода.
Платья скромного фасон, локоны и руки,
Черный смокинг, волос под крашенную медь,
Неприметные совсем, а слагают звуки
Так, что даже соловью хочется запеть.
Просто так, из ничего ноты стали чудом,
И мелодия шаром полетела вверх.
Мы поднялись высоко, а потом оттуда
Летним выпали дождем – на сухую твердь.