Кто еще не взял билет?

Сам я с города Нюёрка
Если вдруг не знает кто,
Есть у нас там в центре горка
Высотою метров сто.

А у горки той вершина
Метра два на полтора,
И с неё упал мужчина
Аккурат позавчера.

А спросите вы мужчину,
Интересно нахера
Он залез на ту вершину —
Не ответит нихера.

***

ДАННОЕ СООБЩЕНИЕ СОЗДАНО МНОЙ
В более или менее здравой памяти
и относительно трезвом уме.
Сообщаю, что опять поругался с женой,
Что двор наш по-прежнему весь в собачьем дерьме,

Что денег как обычно нет ни хрена,
А долгов при этом наоборот,
Что не сегодня завтра начнется война,
Поскольку враг по обыкновению стоит у ворот,

А мне как раз послезавтра идти к зубному врачу,
Если, конечно, малость помедлит враг,
Что страной управляет, но здесь промолчу,
А что говорить, когда ясно и так.

***

Тут на днях коронавирус,
По-научному COVID,
В огороде нашем вырос –
Духовит и плодовит.

С виду типа сельдерея,
А на вкус – так просто во!
По всему видать, евреи
Нам подбросили его.
Знать, они им в Израиле,
Не иначе, с пьяных глаз,
Всех арабов накормили
И теперь решили нас.

Серб и молот

(Басня)

Однажды некий серб, испытывая голод,
И находясь в тисках нужды,
Решил продать единственный свой молот
С тем, чтоб купить себе еды.
Ни у кого её и крошки
Не осталось в доме
Одной лишь кошки
Разве кроме.
А молот сербу нашему от прадеда достался,
Который тоже сербом был, да так им и остался,
Хоть мог бы стать по матери хорватом,
Пусть даже хероватым,
Если честно,
Но честность в наше время неуместна.
Забыл сказать: ещё наш серб,
Чтоб не вставать два раза,
Решил уж заодно продать и серп,
Доставшийся ему от прадеда абхаза.
Абхазы эти, если кто ещё не в теме,
Живут в Чегеме.
Читатель, без меня тебе мозги давно засрали,
Пора уже переходить к морали.
Она проста: как ни брала тебя за горло бы нужда,
Не продавай свои орудия труда.
Без них не вспашешь, не посеешь,
А кошку ты свою сожрать всегда успеешь.

***

Как начинается пожар в публичном доме?
Скажу, как очевидец, с пустяка –
Клиент, в блаженной будучи истоме,
Попросит у вакханки огонька.

Вместо того, чтоб просто дать мешалкой
Курильщику по жопе, та в ответ,
Беды не чуя, щелкнет зажигалкой –
И всё, п*здец, зачёркнуто, привет

Всему – от безответственной вакханки
До сластолюбца с нею заодно.
Кто побывал хоть раз в подбитом танке,
Поймёт, насколько было бы смешно,

Когда б любви продажной пролетарий
И этот кекс, одетый не вполне,
И весь, пропитанный развратом, лупанарий
Сгорели в очистительном огне,

Что лишь всевышней волею Зевеса,
Да с помощью пожарного ведра
Был ликвидирован бригадой МЧСа,
Который, кстати, разогнать давно пора.

***

Человек на 80% состоит из воды,
На 30 – из детских воспоминаний,
На 70 – из отрывочных знаний
И на остальные 40 – из какой-то
совсем уж бессмысленной ерунды.

Пользы от него, если разобраться, никакой,
Как, впрочем, и вреда особенно нет никакого,
Так стоит ли удивляться, что Бог
в какой-то момент махнул на него рукой
И взял обратно данное когда-то Слово.

***

Мне нравится всё кривое,
Потому что кривое – живое.
А прямое я не люблю,
Прямое похоже на гроб,
И его я тайком кривлю,
Оживить хоть немного чтоб.

***

Когда-то в юности знаком
Я был со старым мудаком.
Возможно, это было в мае,
Хотя скорей наоборот,
…Мы познакомились в трамвае,
Он шёл от Яузских ворот
Пешком – мудак, а не трамвай,
Короче, шёл он за трамваем,
Никем вокруг не узнаваем,
И нёс под мышкой каравай,
Зачем – поди теперь узнай.

А в том трамвае ехал я –
Красивый, двадцатидвухлетний.
И шлем на мне мотоциклетный
Блистал, как рыбья чешуя.

И вот в трамвай вошел мудак
На близлежащей остановке
И без малейшей подготовки
Херак кондуктору в пятак.

Был неожидан этот жест,
И так же он смотрелся клёво,
Как некогда ХХ-й съезд
И сам доклад на нем Хрущева,
Тот исторический доклад,
Сломавший разом весь уклад.

…А что кондуктор наш? А он –
И тут его я понимаю –
Как заорёт на весь вагон
Тридцатьдевятого трамвая,
Достав трофейный пистолет,
И им размахивая грозно:
Кто, блять, ещё не взял билет,
Пускай берёт, пока не поздно!

А что же наш мудак? А он,
Наскреб копеек по карманам,
Купил билет и вышел вон,
Что многим показалось странным
На первый взгляд, но лично я
Чужим поступкам не судья.

…Полвека с той поры прошло,
Три поколения сменилось,
Но ничего не изменилось,
Бля-ядь, как же это тяжело!

***

Люди не любят рыжих
По целому ряду причин –
За то, что не ходят на лыжах,
Не жгут по ночам лучин,

Женятся на иностранках,
В долг никому не дают,
Деньги не держат в банках,
Воду вообще не пьют,

Не любят песен советских,
Все бы им Цой да Цой,
Детишек едят соседских
И запивают мацой.

Ввести мечтают цензуру
И запретить такси,
Грудью закрыть амбразуру
Рыжего не проси,

Рыжих любить негоже,
Что-то в них есть не то.
Лысых не любят тоже,
Но тех хоть бы есть за что.

***

Приходит как-то Молотов к Риббентропу
И говорит: Иоахим,
Ты только не притворяйся глухим,
Но давай с тобой поделим Европу,
Причем так, чтоб известно это было только нам двоим,
И больше никому – ни моему усатому,
Ни твоему бесноватому.
А чтобы эту неплохую идею узаконить как-то
Оформим её в виде специального пакта.
А Риббентроп отвечает: прости, конечно, Вячеслав,
Но думаю, ты неправ.
Во-первых, так не поступают,
А во-вторых, они рано или поздно
всё равно об этом узнают.
И как мы потом этим людям
В глаза с тобой смотреть будем?
Ладно, говорит Молотов, нет так нет,
Будем считать, что это секрет,
Я тебе ничего не говорил, а ты ничего не слышал,
Но если тебя повесят через шесть лет,
От нынешних отсчитывая пор,
Вспомни этот наш с тобой разговор.
Оглянулся по сторонам, на цыпочках вышел.