47(15) Феликс Чечик

 

ПОМОЛЧИМ,  ПОГОВОРИМ…

 

                     ***

На слух, как если бы — на вкус

я пробую словарь.

Расцвёл неопалимый куст

и задрожал, как тварь.

От «А» до «Я» словарь земли,

от «Я» до «А» небес,

мои печали утоли

игрой на интерес.

За столько лет — с собой в борьбе —

стоянья на кону,

я доверяю лишь тебе

и больше никому.

Я проигрался в пух и прах,

став прахом навсегда,

всем сердцем ненавидя страх,

как берега вода.

Я доигрался, замолчав

на миллионы лет,

как обязательство без прав

и без надежды свет.

И только после тридцати

(А. П. — кромешный срам?)

возник внезапно на пути

осенний лес, как храм.

От «А» до «Я», от «Я» до «А»,

не ведая границ,

слова шумели, как листва

под оркестровку птиц.

Зацвёл в угоду октябрю

неопалимый куст.

И я на птичьем говорю,

не размыкая уст.

                 ***

Тишиной осенних Бронных

укрывались, как плащом.

Вход в страну потусторонних —

посторонним воспрещён.

Наконец-то мы вернулись

ненадолго — навсегда,

в темноту безмолвных улиц,

как октябрьская вода.

Мы вернулись, потому что

доверяем только снам,

где промозгло и не душно

и соскучились по нам.

Посидим в кафе с Денисом, —

помолчим, поговорим,

доверяя только визам

перелётных окарин.

Посидим в кафе с Мануком,

заглядевшись на рассвет,

доверяя лишь разлукам

без которых встречи нет.

А потом, пока не поздно,

Возвратимся мы домой,

где тепло, пустынно, звёздно

предрождественской зимой.

                    ***
Октябрь уж наступил… На сердце вёдро.
Души откалиброваны весы.
Жидовская нарисовалась морда
на фоне среднерусской полосы.

А тишина, устав от монохрома,
зациклившись на птичьих голосах,
вразвалочку гуляет, как Ерёма
в густых металлургических лесах.

                             ***

       Это чудесный мир, не правда ли?
Э. Уорхол

Всё путём и все довольны —
ни вины и ни войны:
вышины небесной волны,
счастья полные штаны.

Почему же, отчего же
на душе полночно и
не могу уже без дрожи
вспомнить радости свои?

Отчего же, почему же
столько времени, дружок,
затянуть спешишь потуже
безнадёги ремешок?

Потому что только беды
приближают нас к тому
мигу счастья и победы
погружения во тьму.

потому что никого
потому что ничего
больше нет включая бога
свет живущий кочево
и полночная дорога

                  ***

Ах, недаром, недаром, недаром

мы когда-то остались в живых,

заливая шары «Солнцедаром»

и гоняя на бархате их.

Потому что в живых не осталось

никого, кроме нас и любви.

И поёт долгожданная старость

развесёлые песни свои.

Вышли боком и память, и время!

Где «Малина»? Где «Штирлиц»? Где Макс?

Облетев, наконец-то, деревья

совершают осенний намаз.

Помнишь? Помню. Уже не забуду,

и уже никому не отдам:

пинских рек тишину и простуду

и бегущий по венам «Агдам».

Было не было… В кои-то веки

прилетели — вернулись назад,

и сидим, словно птицы на ветке

и глядим на потерянный ад.

                    ***
Ах, держава-раздержава, —
стародавние дела!
Обещанье не сдержала —
развалилась, предала.

День погож и век неистов.
Свет личин и сумрак лиц.
Пэтэушность лицеистов,
благородство не девиц.

Даль — тесна, а вместо шири —
голубые небеса.
Разбрелись на все четыре
деревянных колёса.

Время зрелищности хлеба
и цветения рожна.
То ли ветреная Геба.
То ли мужнина жена.

 

 

 

 

 

 

 

 

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *