ПРОГУЛКА В СРЕДНЕЙ ПОЛОСЕ
***
На работу – лето, с работы – осень,
только юность была, а – гляди-ка! – проседь,
и ее, как осенние листья, сбросить
не удастся – запуталась в рыжей косе.
Мы грустим круглый год, но сильнее – к Спасу.
«А пойдем на спасительную террасу,
где шарлотка, и чай, и бутылка квасу!
Нас укроет деревьев сень».
Что грустить? Одинаково мир устроен,
ни один из живущих не удостоен
вечной жизни, и, как на работу строем
ходим ныне, так и падем.
Наливай скорее же чай горячий,
пожелаем друг другу любви-удачи
и прекрасный солнечный день на даче
у судьбы еще украдем.
***
И приходило воскресение,
и брались сапоги и нож,
и листья чавкали осенние,
и моросил предатель-дождь.
Кричали галки, зябко сгорбившись
на нижних ветках у ствола.
А в городе – там мокли голуби
у остановки, где ждала
тебя я, ну, а ты опаздывал,
спешил и на ходу курил.
Запрыгнули в автобус сразу мы,
«Вот повезло», – ты говорил.
И долго-долго по проселочной
потом от остановки шли,
от шин следы тянулись «ёлочкой»,
знать, дачники «улов» везли.
И прятались грибы осенние,
мелькал твой жёлтый дождевик…
И проходило воскресение,
как мимо – старый грузовик.
***
Мне 35, я – сохнущая ветка
у дерева, что поливают редко
и некому тут почву удобрять,
окапывать – давно ушел садовник,
сам по себе округ цветет шиповник,
весна, и в Божьем мире – благодать.
Я напрягаю внутренние жилы,
чтобы весной воспряла ветка к жизни
и напиталась соками ствола.
Набухли чтобы почки, и к апрелю,
как на других, еще живых, деревьях
здесь распустилась яркая листва.
Ветшает всё. И этот парк старинный,
скамейка, а под ней – суглинок,
что на сандалях мальчик унесет
останутся офортом, акварелью,
сансином, саксофоном и свирелью,
Унынием с печалью в унисон.
***
После драк не машут кулаками,
верных слов не ищут опосля.
Тихо спят с собаками-котами,
как младенчик светленький в яслях.
Всяк зверинец человеку благо,
зимний саван для него – чертог.
Это после – холмик и ограда,
а пока – прошедшего итог.
Сны дурные, в голову не лезьте.
Сыпь да сыпь, отрада – мой снежок.
Жизнь, не надо ран, ножей и лезвий,
так… уснуть … ведь тоже хорошо.
***
Вот так и вспомнится потом:
мы – три фигуры в зимнем поле.
Кобель, виляющий хвостом.
Внутри ни радости, ни боли.
Прогулка, и почти что март,
пытаюсь догонять собаку,
а позади – отец и мать,
а впереди еще, однако,
полжизни – поле перейти
по насту снежному, по корке,
где каждый шаг – провал почти
туда, куда уходят корни,
куда уходят тихо все
любимые неумолимо.
Прогулка в средней полосе,
машины пролетают мимо.