* * *
Какой бы дорогой ты ни шел сюда,
Время размыкает твои провода,
Когда-то смутно брезживший день суда
Превращает в реальное дело.
Ты скажешь нет или скажешь да,
Не будет значения иметь тогда.
Никакого капитала,никакого труда
Не хватит, чтоб купить тебе новое тело.
Неважно,что будет – пятница или среда,
Не узнают друзья, разойдясь кто куда,
Хоть над крышей про это поют провода,
Что я отбыл без Господа к беспределу.
* * *
От банальности не скрыться
никогда , нигде,никак,
но едва ли стоит биться
головою о косяк.
Ты – конструкция земная ,
выполняющая план,
как мгновенная , стальная
истина – аэроплан.
Где подогнаны все части
энтропии вопреки,
и находятся во власти
человеческой руки.
Только в темном переулке,
где акация в цвету,
не препятствует прогулке
привкус горечи во рту.
На ионы не дробится
в сумасшедшей маете,
вечность ласково клубится
в каждом крошечном листе.
* * *
Банальный возрастной синдром,
назад пронзительная тяга,
в мозги кидается как брага.
Какой-нибудь аэродром,
и совершается рывок
вразброд, к квартирному вопросу,
калитке, вывихнутой косо,
на милый детства островок.
Где горлопанит воронье,
и мокрые желтеют пятна,
и поджидает, вероятно,
жидовство клятое твое.
***
Я бы мог остаться там,
где родился.Это случай,
вывих совести дремучей,
никому не нужный хлам.
Остается лишь дышать
Смесью воздуха и света,
Бестолковый век поэта
До конца опустошать.
* * *
Итак лишившийся свободы
Во эмиграции своей,
Я в черные ныряю воды
Сменяющих друг друга дней.
Минуты, как помада липки,
Сползают,больше не нужны.
И где-то вдалеке слышны
Пассажи плоховатой скрипки.
* * *
Года построились, как числа,
Но стройность ложная во всем.
Последние остатки смысла
Мы теоремой не спасем.
Так осыпается песчаник
Под башмаками на ходу,
И муке музыки изгнанник
Внимает, как Орфей в аду.
* * *
Слова выплевывать из глотки –
Смешной мартышкин труд.
С годами накопил ты шмотки,
Но близок Страшный суд.
Плотней усталости завеса,
Бессмыслицы налет.
Как неоконченная пьеса
Про черный самолет.
* * *
Так видят по-другому вещи
с годами, как лежат на дне,
и пустота страшней и резче,
чем надпись кровью на стене.
Душа себя перемогает
в холодной комнате с утра,
и изжитая жизнь шагает
из опустевшего двора.