В тени Бялика
(К 80-летию со дня смерти Шаула Черниховского)
«Вдохновенный поэт! Еврейский поэт-орел,
одно крыло которого касается ТАНАХа
и ханаанских пейзажей, а другое
простерто над всей современной Европой!»
Й.Г. Клаузнер
«…в комнату врывается коренастый, крепкий
мужчина, грудь колесом, здоровый румянец,
оглушительный голос, стремительные
движения… Ничего поэтического и еще
меньше – еврейского. Скорее всего – степняк-
помещик из отставных военных. Такие люди
хорошо говорят об окрошке».
В. Ходасевич, «О Черниховском»
Среди литераторов еврейского культурного ренессанса конца ХIХ – начала ХХ веков, развивавшегося в Одессе, Черниховский – крупная творческая личность, поэт большого дарования и энергии. Его деятельность стала важным этапом в развитии новой ивритской литературы.
В пору расцвета идеалов Хаскалы крупнейшие представители еврейской литературы, как отмечал известный литератор и критик начала ХХ века С. Цинберг, «скорбели о том, что бесплотная духовность еврейской культуры парализовала живые силы народа, умертвила в нем самое драгоценное в жизни – чувство красоты и тесную связь с природой».
Деятельность Черниховского напротив, началась с наполненного энтузиазмом видения будущего, описаний живительных сил природы, показывающей пример людям жить дружно, энергично, созидательно. Поэт первым из еврейских деятелей культуры новейшего времени начал решительно популяризировать европейскую культуру, не смущаясь, что она изначально христианская. Черниховский был женат на христианке, которая не перешла в еврейство. Во многих своих произведениях поэт поднимал вопрос о связях еврейства с культурой христианской Европы, к которой в юности относился с преклонением. Лишь в конце жизни поэта идеология и практика немецкого фашизма вынудили его пересмотреть свой взгляд на европейскую культуру.
Творчество поэта наполнено обилием новых, не встречавшихся ранее в ивритской словесности тем и образов, настроений и проблем. Это и определяет видное, яркое и особое место, которое занял этот литератор в новой ивритской литературе.
Саул (позднее – Шаул) Гутманович Черниховский родился в 1875 г. на юге России, в зажиточном селе Михайловка тогдашней Таврической губернии. Детские впечатления – плодородные поля и бескрайние равнины – отражаются в творчестве поэта на протяжении всей его жизни. Так, написанное в 1923 г. стихотворение начинается словами «Человек – это не что иное, как маленький участок земли / Человек – это не что иное, как образ его родного пейзажа».
Будущий поэт получил светское образование. В возрасте пяти лет он уже знал русский язык. В семь лет его начали учить ивриту, поскольку в семье говорили только по-русски. В десять лет мальчик открыл для себя мир поэзии на иврите, и она потрясла его. Он сам начал сочинять стихи, пробовал делать переводы на иврит, написал пьесу. Подростком Черниховский составил русско-ивритский словарь, работал над романом и над историей еврейского народа, однако эти рукописи не сохранились. Он был хорошо знаком с русской литературой, его первыми литературными опытами, в бытность еще гимназистом, были переводы Пушкина на иврит. Пятнадцатилетним юношей Черниховский при-ехал в Одессу – центр еврейского духовного возрождения в России.
Знакомство Черниховского с национальной культурой проходило не характерным для его современников способом, который заключался обычно в окончании сначала начальной еврейской школы, а затем талмудической академии. Черниховский постигал азы иврита с частными преподавателями и лишь позже познакомился с библейскими книгами и с некоторыми текстами на современном иврите. Как результат, его иврит уступал по качеству языку Бялика, для которого иврит был практически родным, поэтому порою в стихах Черниховского ощущаются инородные для иврита лексика и синтаксис. С другой стороны, возможно, что подобное отступление от традиционных норм языка помогло поэту ввести в иврит такое разнообразие европейских просодических форм. Тем не менее, с юных лет поэт писал свои стихи только на иврите. Черниховский был довольно поверхностно знаком с Талмудом, Мидрашем, Каббалой и со средневековыми религиозными комментариями. Единственный древний источник, к которому поэт обращается с присущим ему богатым воображением, – это Библия.
Живя в Одессе, молодой человек уделял много времени изучению языков. Он овладел английским, французским, немецким, итальянским, перевел на иврит и опубликовал произведения многих поэтов, среди которых были Шелли, Бернс, Лонгфелло. В ту же пору молодой литератор увлекся трудами античных авторов, самостоятельно изучая классические языки.
Первый небольшой сборник стихов Черниховского «Видения и мелодии» («Хезинот у-мангинот») увидел свет в 1898 г. Книжка состояла из оригинальных стихотворений, а также переводов на иврит произведений греческих, немецких, английских и русских поэтов. Таким образом, поэт на 4 года опередил Бялика, первый сборник стихов которого вышел в 1902 г. (хотя Бялик старше Черниховского на 2 года). Однако затем, на взлете творческой карьеры и начинавшейся популярности Черниховский уехал в Гейдельберг изучать медицину – из-за «процентной нормы» его не приняли в Новороссийский университет. А Бялик после выхода в свет его поэмы «В городе резни» будет провозглашен Клаузнером «поэтом национального возрождения» и воцарится на троне новой ивритской поэзии… Правда, тот же Клаузнер в 1905 г. назовет Черниховского «одной из самых ярких звезд на еврейском небе, которые озарят путь еврейского народа к красоте, свободе и силе».
Мировоззрение поэта обозначено еще в стихотворении «Я верю» («Ани маамин», 1892). Автор стоит на позициях широкого гуманизма, лишенного узко национальных интересов. Взгляды Черниховского в ту пору воспринимались как юношеский порыв:
Верю: будет день в грядущем –
Пусть тот день еще далек, –
Он придет: вражду народов
Смоет братских чувств поток…
И тогда свободный, мощный
Зацветет и мой народ,
Он расторгнет цепи рабства,
Полной жизнью заживет…
Перевод Л. Яффе
В своих ранних стихах поэт уверенно заявляет, что «чужда слеза ему», и он принес «песню радости». Всем своим существом он чувствует неразрывную связь с окружающей природой. Всюду, где бьется пульс жизни, «и в шепоте травки, и в лепете птицы, как и в раскатах грома и рокоте моря» – всюду ухо поэта улавливает «божественное дыхание». Во многих из его ранних лирических стихотворений – «Весной» («Бе-авив ямейну», 1896), «Красавице» («Ле-ефефия»), «Миловидная из Дюльсберга» («Ханаа ми-Дюльсберг»), «Весенние сказки» («Агадот ха-авив») – сочные и яркие описания природы гармонично переплетаются с чувством земной любви, беззаботной и не знающей преград:
Весной нашей жизни, весною в природе,
Под кущей забытых аллей,
В ночь, полную тайны, тебя целовал я,
К груди прижимая своей…
Вокруг все замолкло, природа застыла,
Когда я тебя обнимал;
Как сердце в груди твоей билось, я слышал,
Как гимн в нем весенний звучал…
Перевод Л. Яффе
Одной из вершин начального этапа поэтического творчества Ш. Черниховского считаются идиллии. В произведениях «Вареники» («Лвивот»), «Завет Авраама» («Брит мила», 1901), «В знойный день» («Кэ-хом а-йом», 1904) поэт создает широкие картины из деревенской жизни евреев Украины и Крыма, в мягких и светлых тонах рисует быт простых людей, евреев, украинцев и русских, крестьян и ремесленников, многочисленными нитями связанных с окружающей природой. Обыденное и будничное у Черниховского приобретает особую глубину и значительность, становится ценным и прекрасным, как сама жизнь. Разнообразные по тематике идиллии сливаются в одну нескончаемую оптимистичную поэму.
Вот оно! Восходит солнце! По долинам, по низам
Все еще туман клубится, прицепившийся к кустам.
Вот, качаясь, ввысь взлетает. С озера сползает тень….
С непокрытой головою, брат, бежим – и встретим день!
Перевод В. Ходасевича
Певец красоты и любви, молодой Черниховский также ценит мужество и радость борьбы. «Сладостны не минуты отдыха и грез, а бури и борьбы, – восклицает он в стихотворении «Сын гор», – мое сердце жаждет поля брани, где гремит победный клич!» В стихотворении «Не миги сна…» он говорит:
Не миги сна в тебе, не миги в грезах сладких,
Природа, вижу я движенье, вечный бой! –
На снежных высях гор, в глубоких копях, в шатких
Песках пустынь, меж туч, несущихся гурьбой!
Перевод В. Брюсова
В стихотворении «Из песен изгнания» («Ми-ширей а-галут», 1900) Черниховский воспевает еврейского национального героя Бар-Кохбу, предводителя восстания 132-135 гг. н.э., после которого на непродолжительное время Иерусалим и Иудея были отвоеваны евреями у римлян. Мотивы скитаний и изгнания не случайно зазвучали в стихах поэта. Обстоятельства вынудили его вести скитальческий образ жизни гораздо дольше, чем это выпало, например, Х.Н. Бялику. В связи с невозможностью обучаться медицине на родине Черниховский получал высшее образование сначала в Германии, а затем в Швейцарии (Лозанна). Постоянная материальная нужда тяжело отразилась на его творчестве, хотя он и не переставал писать. Самые известные стихи этого периода: «В горах» («Ба-харим», 1904), «Над водой» «Аль а-майим»).
Вернувшись в Россию, Черниховский занялся медицинской практикой – сначала в деревне, где родился, потом в Мелитополе и с 1910 г. – в Петербурге. В это время поэт написал цикл идиллий и ряд других стихотворений, в том числе получивших широкую известность «Песнь Астарте и Белу» («Ле-Ашторет шир у-ле-Бел», 1909) и «Смерть Тамуза» («Мот а-тамуз», 1910). Два названных стихотворения известны в переводе В. Ходасевича.
Тамуза солнце средь неба недвижно стоит, изливая
Света и блеска поток на поля и сады Украины.
Море огня разлилось – и отблески, отсветы, искры
Перебегают вокруг улыбчиво, быстро, воздушно.
Вот – засияли на маке, на крылышках бабочки пестрой…
Там комары заплясали над зеркалом лужицы. С ними
В солнечном блеске танцует стрекоз веселое племя.
В тяжёлые годы Первой мировой войны и последовавших революций поэт работал врачом в России, однако не переставал заниматься художественным творчеством. Он написал идиллию «Свадьба Элки» («Хатуната шел Элка», 1921), сонеты, продолжал работу над переводами гомеровского эпоса («Илиада» и «Одиссея»), перевел на иврит и опубликовал произведения Анакреона и Платона.
В 1922 г. Черниховский навсегда покинул Россию, поняв, что советская власть не позволит свободно развиваться литературно-художественному творчеству и культуре на иврите. Вот почему, несмотря на идеалистическое видение мира на раннем этапе творчества, в зрелых стихах Черниховского явно отражается скрытая напряженность. Дело также в том, что одним из новых моментов в творчестве еврейских литераторов конца ХIХ – начала ХХ веков было появление особого типа героя, которого не существовало до того. Это был образ изгнанника, отчужденного человека. Появление такого персонажа было вызвано уже отмеченными тенденциями в развитии еврейской национально-культурной жизни, а также экономическими, социальными и духовными изменениями в окружавшем евреев мире.
Отход от юношеской идеализации жизни находит свое отражение в двух лучших сонетах поэта: «На крови» («Аль ха-дам») и «К солнцу» («Эль ха-шэмэш»). В первом из названных произведений поэт переживает трагизм истории, воспевает искусство как альтернативу сумасшествию драматических событий того времени.
Однако в сонете «К солнцу» автор, напротив, приветствует жизнь во всех её проявлениях, несмотря на неизбежно связанные с ней страдания – болезни и смерть. В центре произведения – военный врач, перед которым на операционном столе умирает совершенно незнакомый человек. Несмотря на то, что мотив смерти доминирует, присутствие света, пусть умирающего и слабого, признает существование живой, неистощимой энергии.
Трагическими нотами проникнуто ставшее широко известным стихотворение «Орел! Орел над твоими горами» («Аят. Аят аль харайих»). По образу орел в иврите – много более хищная птица, чем та, что соответствует ей по названию в других языках. Начальное повторение названия птицы очень напоминает первые строчки стихотворения английского поэта-романтика и фантаста Уильяма Блейка «Тигр». Несомненно, что Черниховский знал это произведение.
Стихотворение показывает, что в творчестве Черниховского постоянно противостоят два начала, два амбивалентных отношения к жизни, ко всему происходящему вокруг: идеалистическое, оптимистическое и крайне пессимистическое. Первое доминирует. Еще на раннем этапе своего творчества поэт часто обращался к античным культурным традициям, в которых находил богатый источник своего вдохновения. Поэтому многие современники считали Черниховского эллинистом и приверженцем языческой культуры, чуждым еврейским обычаям и вере. Примером служит поэма «Деянира» (1897), в которой Черниховский, в частности, говорит:
Вот они, древние песни. В прекрасных сказаньях мелькает
Берег у синего моря, что радостно плещет волнами,
Берег нагорный, увенчанный вечнозеленой сосною.
…Небо прозрачное смотрит, как взор беспредельной лазури,
Рощи олив, кипарисов – святого молчания царство –
Тайной опутаны дивной, и мраморный храм между ними
Кажется грезой поэта, что камнем застыла недвижным.
Перевод Д. Выгодского
Поэт преклоняет колени перед статуей вечно юного Аполлона, как перед воплощением «света и жизни», олицетворением красоты и мощи (стихотворение «Перед статуей Аполлона»).
В 20-х годах Черниховский вынужден скитаться: окончившиеся неудачей попытки получить место врача в Палестине вынудили поэта провести 9 лет в Германии, откуда он несколько раз выезжал в другие европейские страны, надеясь устроиться работать по полученной специальности. В конце 1928 г. Черниховский провел несколько месяцев в США, где был восторженно принят еврейской общественностью.
Благодаря Черниховскому в развивавшейся ивритской литературе произошло новое рождение сонета. В 1922 г. в Берлине поэт опубликовал «Сборник сонетов», который содержал также эссе по истории развития этой поэтической формы. В сборнике было опубликовано стихотворение «К ивритскому сонету» – своеобразная поэтическая дань этому жанру.
В 1929-1932 гг. вышло десятитомное собрание сочинений одаренного поэта и переводчика. В 1931 г. Черниховский был приглашен Клаузнером на должность редактора Словаря медицинских и научных терминов (на латинском, английском и иврите), издававшегося в Палестине, что позволило ему, наконец, переехать туда. Сыграло роль то, что, еще живя в Берлине, доктор Черниховский редактировал медицинский раздел энциклопедии и писал научные статьи. Когда в 1934 г. эта работа была закончена, Черниховский получил должность врача муниципальных школ Тель-Авива. В 1936 г. он подписал договор с издательством «Шокен» на публикацию своих произведений, что улучшило его сложное материальное положение и позволило жене и дочери поэта также приехать в Иерусалим.
В отличие от Бялика, Черниховский стремился внедрить сефардскую, принятую в Палестине и современном Израиле, а не ашкеназийскую (восточноевропейскую) манеру речи в своих стихах, и его лучшие работы последних лет жизни отражали присутствие автора на земле предков.
Еврейская община Палестины широко отметила сорокалетие литературной деятельности Черниховского. Тогда же были изданы сочинения поэта в семи томах.
Х.Н. Бялик приветствовал своего собрата по перу как выдающегося мастера современной еврейской литературы. Произведения Черниховского стали переводить на другие языки. К нему пришла настоящая слава. Написанные в эту пору новые стихи вошли в сборник «Смотри, земля» (1939). Были также переизданы ранние стихи, повести, рассказы для детей и переводы.
Последние семь лет своей жизни поэт прожил в Иерусалиме. Его стихи этого времени проникнуты глубоким национальным чувством. Вторая мировая война и Катастрофа европейского еврейства получили отражение в его произведениях о трагической истории евреев в странах изгнания. Осмыслив прошлое, поэт пытается понять настоящее.
Черниховский умер 13 октября 1943 г. после продолжительной болезни сердца. Последняя книга его стихов «Звезды далеких небес» («Кохвей шамаим рэхоким») была издана посмертно в 1944 году.
Особой заслугой Черниховского перед словесностью на иврите является то, что он немало способствовал обогащению ивритского стиха разнообразными ритмами и формами и во многом разрешил стоявшие на тот период задачи ивритской метрики. Поэт также содействовал выработке ивритских названий для многих представителей флоры и фауны. Он стал первым ивритоязычным поэтом, у которого каждый цветок и растение, любое животное или птица имеет свое определенное наименование.
Деятельность поэта также была направлена на то, чтобы максимально изучить западную литературу и перенести её образы и коллизии в ивритскую поэзию. В этой связи увенчался успехом значительный труд Черниховского как переводчика. Наибольшую известность получили его переводы «Одиссеи» и «Илиады» Гомера, но он также переводил поэтов из 15 различных литератур: от Софокла и Горация до Шекспира, Мольера и Пушкина, от финского эпоса «Калевала» до «Песни о Гайавате» Лонгфелло. Благодаря многолетним трудам Черниховского, на иврите появились древние эпические шумерские легенды о Гильгамеше, большие отрывки из сербского национального эпоса, исландские народные сказания «Эдда». Есть также его переводы из Гете и Гейне, Байрона и Шелли.
Как и Х.Н. Бялик, поэт знаменовал своим творчеством переход к поэзии нового времени, что является значительным вкладом в новую ивритскую литературу. Однако, в отличие от своего знаменитого современника, Черниховский не был по достоинству оценен при жизни. С годами произошел пересмотр места и значения творчества Черниховского для ивритской поэзии. Сегодня он высоко ценится в израильской литературе. Лучший переводчик художественной литературы получает премию имени Шаула Черниховского, а сам поэт по праву входит в плеяду выдающихся еврейских поэтов поколения первой половины XX века.
Лучшие переводы стихов Черниховского на русский язык сделаны В. Ходасевичем. Он не знал иврита, и его поэтические переводы осуществлены по подстрочникам Льва Яффе, Хаима Гринберга и самого Черниховского. Многие из переводов родились в результате долгих бесед автора и переводчика. Эта совместная творческая работа, начавшаяся в Петербурге, продолжалась в Берлине.