«Я даже представить себе не мог,
что на свете существуют белые евреи»
Из книги воспоминаний «Записки довера Сохнута»
29 октября 2012 года в аэропорту имени Бен-Гуриона приземлился самолет с 237 репатриантами из Эфиопии. Ничего нового в самом факте их прибытия не было – каждый месяц Еврейское агентство регулярными рейсами из Аддис-Абебы доставляло несколько сотен репатриантов. Но этот рейс был необычный — в самолете, полностью зафрахтованном Сохнутом, находились только репатрианты и небольшая группа представителей ведущих СМИ Израиля, сопровождавшая их от самого Гондара.
Ашер Сиум, тогдашний глава представительства Сохнута в Эфиопии, сказал мне: «Этот рейс знаменует собой начало последнего этапа репатриации евреев Эфиопии, получившего название «Канфей Йона (Крылья Йоны)». Собственно говоря, все евреи – «Бейта Исраэль» уже давно в Израиле. Сейчас мы вывозим остатки — тех, кто когда-то отошел от еврейства, но теперь желает вернуться в лоно своего народа. После того, как 11 ноября 2010 года правительство Израиля приняло решение завершить алию фалашмура и поручило это Сохнуту, репатриировались уже 4600 человек. До конца 2012 года их число достигнет пяти тысяч. Еще полторы тысячи имеющих право на репатриацию ожидают своей очереди. Кроме того, часть из 1900 человек, получивших отказ, подала апелляцию, и кое-кто все же получит разрешение. Кстати, проверку ведут сотрудники израильского МВД, и ведут очень тщательно. Таким образом, речь идет о еще максимум двух тысячах человек. Я приложу все усилия, чтобы в течение года отправить их в Израиль, спустить флаг над нашим лагерем в Гондаре, и тем самым поставить точку в эпопее возвращения эфиопских евреев на Родину».
Сиум выполнил свое обещание – через год лагерь Сохнута в Гондаре был закрыт. А потом открыт снова – для тысяч и тысяч внезапно обнаружившихся родственников тех, кого Сохнут уже доставил в Израиль. И все они тоже жаждали совершить алию. С тех пор Сохнут по указанию правительства привез еще несколько тысяч человек, и сегодня, в середине 2021 года, этим постоянно обнаруживающимся родственникам конца и края не видно.
Что греха таить, в среде русскоговорящих израильтян отношение к эфиопским евреям нельзя назвать восторженным. Нередко мне приходится слышать заявления типа: «Зачем нужно везти сюда какое-то африканское племя?», или: «Может, когда-то они и были евреями, но было это давным-давно, и никакой связи с еврейством у них уже не осталось». Поэтому я позволю себе краткий экскурс в историю евреев Эфиопии.
Царица Савская вернулась из поездки в Иерусалим беременной от царя Соломона. Когда ее сын Менелик подрос, он тоже отправился в Иерусалим, где был тепло принят отцом. Соломон выделил для личной гвардии Менелика несколько сот отборных воинов. Они-то и стали родоначальниками еврейства Эфиопии. Община росла довольно быстро, и играла видную роль в политике и экономике страны. Поэтому после распада соломонова царства именно в Эфиопию бежали несколько тысяч евреев из колена Дана.
До IV века нашей эры евреи жили в Эфиопии спокойно. Но в 325 году местный царь принял христианство и велел креститься всем своим поданным. Евреи сменить веру отказались и подняли бунт. А чтобы физически отделиться от христиан, они переселились в восточные районы страны. Бунт и переселение достигли цели – на какое-то время евреев оставили в покое, а царь даже дал им имя «Бейта Исраэль (Дом Израиля)». Но только на время. Попытки любыми способами крестить евреев продолжались.
В 960 году, когда положение стало уж вовсе нестерпимым, евреи вновь подняли вооруженный мятеж. Возглавила его некая Иегудит, которую в еврейских источниках именуют также Эстер-царица. Мятеж так преуспел, что «Бейта Исраэль» получили не только религиозную, но и административную независимость, а Эстер-Иегудит превратилась в полновластную властительницу целого района. Восставшие убивали монахов и священников, жгли монастыри и церкви, и чуть было не искоренили христианство во всей Эфиопии. Мятеж привел к смене царской династии, и новые правители хорошо относились к тем, кому были обязаны своей властью. Но, как это уже не раз случалось в еврейской истории, довольно быстро хорошее отношение сменилось ненавистью, и в 1270 году еврейская автономия была полностью и очень жестоко аннулирована.
С XIV по XVII век евреям Эфиопии пришлось выдержать несколько очень решительных попыток властей заставить их отказаться от религии предков. Царь Исхак Первый был последовательным «жидомором» и придумал евреям новое название – фалаши, что в переводе означает «лишенные права на землю». Тем самым он хотел подчеркнуть статус евреев, как граждан второго сорта. Это название привилось, и с тех пор (с 1413 года) эфиопских евреев иначе и не называли. Прежним названием — «Бейта Исраэль» — продолжали называть себя исключительно сами евреи.
Веками «Бейта Исраэль» упорно сопротивлялись ассимиляции и крещению, но с середины XIX века в общине начало появляться все больше и больше тех, кто ради карьеры, привилегий, да и просто спокойной жизни стали принимать христианство. Они получили название фалаш-мура, то есть — ассимилированные фалаши. По-русски: выкресты.
После разрушения Израиля и ухода народа в изгнание связь с эфиопской общиной была надолго утрачена — уж слишком далеко находилась Эфиопия от основных районов еврейской диаспоры. Хочу напомнить, что еще даже в начале XX века попасть в Эфиопию было чрезвычайно сложно. Николай Гумилев, написавший замечательные стихи об Эфиопии, добирался вместе с российской этнографической экспедицией из Петербурга в Адисс-Абебу больше девяти месяцев.
Спорадические контакты все же существовали, о чем свидетельствует раввинское постановление Радбаза, одного из глав общины Египта в XVI веке. После опроса воинов фалашей, попавших в плен к египтянам, Радбаз указал, что они являются потомками колена Дана.
В двадцатые годы прошлого века главный раввин Эрец Исраэль Симха ха-Коен Кук написал знаменитое письмо, в котором постановил, что евреи Эфиопии являются настоящими евреями. На основании этого письма главный раввин Израиля Овадья Йосеф вынес в 1973 году галахическое постановление, содержавшее аналогичное утверждение. На его основании правительство Израиля и приняло решение о репатриации членов общины. После операций «Моше и «Шломо» практически вся «Бейта Исраэль» оказалась в Израиле. И вот теперь дело дошло до фалашмуры.
«Да, они отошли от еврейства, — говорит Ашер Сиум, — Но сейчас они хотят вернуться. Так почему их надо отталкивать?»
Тем более что ушли они не очень-то и далеко. Отношение эфиопских христиан к фалашмуре очень напоминало отношение испанцев к марранам. Их не очень-то долюбливали, и считали пусть и христианами, но второго сорта. В свою семью истинные христиане фалашмуру не допускали, поэтому выкресты женились в основном между собой. Что этнически сохранило их евреями.
Репатриация фалашмура началась в 1993 году после решения израильского правительства разрешить им въезд на основании не Закона о Возвращении (не дающего права на репатриацию сменившим веру), а в качестве гуманитарной меры по воссоединению семей. До августа 2010-го таким образом в Израиль въехала 31 тысяча человек.
А число желавших попасть в Израиль возрастало. Побывав в Гондаре и посмотрев, как там живут люди, могу сказать — чтобы вырваться из этих несусветной нищеты и убогости, человек будет готов сделать все, что угодно. Дело осложнялось еще и тем, что лагерями, в которых фалашмура проверяли и готовили к репатриации, заправляли частные американские организации, которые были заинтересованы в том, чтобы эти лагеря просуществовали как можно дольше. Поэтому свое решение о завершении репатриации фалашмура правительство Израиля обусловило полным переходом и лагеря и всего процесса подготовки и алии под контроль Еврейского агентства.
Ашер Сиум прибыл в Гондар, в окрестностях которого проживает большая часть оставшихся в Эфиопии фалашмура, в январе 2011 года. О сам уроженец этих мест, в возрасте 13 лет вместе с семьей бежал в Судан и в 1984 году добрался до Израиля. Служил в боевых частях, имеет вторую академическую степень. Свободно говорит на иврите, английском. И немного – на русском. Азам языка его научили русскоязычные приятели, а чтобы лучше понять, что к чему, Ашер на три недели поехал в Москву, где знакомился с языком и культурой.
Ашер просто излучал положительную энергию, уверенность в себе, доброжелательность. За четыре дня нашего пребывания в Эфиопии он практически не отходил от журналистов, стремясь показать и объяснить как можно больше. При том, что именно на нем лежала вся ответственность по организации вывоза 237 репатриантов. Телефон Ашера не замолкал, тем не менее, он умудрялся и с нами общаться, и решать все дела. У этого еще довольно молодого человека — прирожденные таланты менеджера, дипломата и политика. Поэтому вовсе не удивительно, что Ашер впоследствии дважды – пусть хоть и на короткое время – становился депутатом Кнессета.
Приехав в Гондар, Ашер изменил всю систему проверки и подготовки к алие. В предыдущие годы желавший репатриироваться приезжал в Гондар, подавал документы на проверку и оставался ждать ответа. Ожидание могло тянуться годами, что прежних руководителей лагеря вполне устраивало. Ведь кандидат вместе с семьей состояли на их довольствии, под которое собирали средства в Америке. Ашер все изменил — после подачи заявления кандидат возвращался к себе домой, где и ждал ответа. И только в том случае, если израильское МВД признавало его право на алию, он мог переехать в Гондар и приступить к подготовке.
Пришлось поменять и систему подготовки. Предыдущие руководители лагеря содержали 160 штатных сотрудников, получавших огромные зарплаты. Ашер сократил штат на 40 процентов, и самая высокая зарплата не превышала 350 долларов в месяц. Он уволил всех учителей иврита, которыми являлись… местные эфиопы, прошедшие трехнедельные курсы, и заменил их молодыми добровольцами из Израиля, желающими помочь, а не заработать. Я так подробно останавливаюсь на этих структурных изменениях потому, что они действуют в нынешнем лагере в Гондаре и сегодня.
Но самое главное, Ашер наладил ежемесячную раздачу тефа – злакового растения, из которого изготовляют инджеру — «эфиопский хлеб», базовый продукт рациона всех жителей страны. Семье, получившей разрешение на репатриацию, выдавалось 25 килограммов тефа в месяц на человека. Сто килограммов тефа стоили 75 долларов, а средняя зарплата в Эфиопии едва достигала 50 долларов. Но до нее в Гондаре дотягивали далеко не все. Получение тефа позволяло семье потенциального репатрианта достаточно сытно жить в Гондаре и спокойно готовиться к отъезду.
Мы попали на очередную раздачу тефа, и я видел, какой радостью светились глаза тех, кто выволакивал со двора офиса Сохнута тяжеленные мешки. Их содержимое тут же расфасовывали по небольшим мешочкам, которые уносили в разные стороны члены семьи. Делалось это и в целях удобства, и для того, чтобы не привлекать внимания. Эфиопские власти не препятствуют выезду, но и не хотят, чтобы он порождал для них какие-то неудобства. Поэтому в Сохнуте стремятся не вызывать недовольство местных жителей, которое иди еще знай, чем может кончиться и к каким далеко идущим последствиям привести.
Улучшенное питание резко сказалось на состоянии здоровья потенциальных олим. По статистике сотрудников медпункта Сохнута, число обращений в медпункт существенно сократилось. Странного в этом, конечно же, ничего нет – если человек не голодает, то он меньше болеет. Поэтому работа медперсонала ограничилась прививками, которые делали всем потенциальным олим, и проверкам их состояния здоровья.
Условия, в которых фалашмура ожидали репатриации, по нашим понятиям были просто ужасными. Ашер привез нас в семью, которая через день должна была вместе с группой олим отправиться в Израиль. В комнатке размером не более 10 квадратных метров проживали семь человек. Стены комнатки были слеплены из грязи, а крышей служил пластиковый тент. Окна, электричество, вода, туалет — отсутствовали. Еду готовили прямо перед входом, на костре, как, наверное, и сто, и двести, и триста лет назад. Правда — спасибо Сохнуту — лепешек из тефа было от пуза.
Когда я выразил Ашеру свое удивление по поводу того, как Сохнут позволяет людям жить в таких жутких условиях, тот усмехнулся: «Дорогой, это считается замечательными условиями. Ты не видел, что такое в понятиях Гондара – жить плохо. За такую комнатку семья платит целых 20 долларов – вот и посуди сам, хорошо это или плохо».
Европеец, впервые попавший в Гондар, испытывает культурный шок. В городе с населением в 250 тысяч человек асфальтированных дорог только две. Все остальные – это наезженные колеи или… просто земля в своем первозданном виде. Поэтому сотрудники Сохнута возили нас по Гондару, имеющему, кстати, свой университет и аэродром, на джипах. Другие машины здесь проехать не могут.
Такого понятия, как дорожные знаки, в Гондаре не существует. О светофорах здесь даже не слышали. Тротуаров как таковых нет — люди идут по улицам и уворачиваются от проносящихся машин. Не существует в городе и уличного освещения. С заходом солнца он погружается в полную тьму. Что не мешает толпам беззаботно фланировать по этим же улицам. Если убрать с них автомобили, то можно с уверенностью сказать, что вот так они выглядели и двести, и триста лет тому назад.
Фалашмуре приходится нелегко. Этим людям надо преодолеть не только различия в техническом развитии между Израилем и Эфиопией; им, главное, нужно вернуться к своему народу. И они прилагают для этого усилия. В Израиле они проходят длительный курс и иврита, и подготовки к гиюру. Ведь их алия обусловлена именно принятием гиюра. Подготовка к нему начинается в Гондаре — все приходят три раза в день на молитву, учат ивритские слова, слушают лекции по еврейской истории и культуре. У пожилых, понятно, дело идет с трудом. Молодым легче — у многих ребят иврит достаточно беглый.
Потенциальных олим в Гондаре не пугают ни иранские угрозы, ни хамасовские ракеты. Все новые репатрианты, прибывшие спецрейсом, отправились в молодежную деревню Ибим, переоборудованную Сохнутом для их нужд. Деревня расположена неподалеку от Сдерота, то есть олим приехали прямо под ракетные обстрелы. В Гондаре я присутствовал на инструктаже, который главы семейств получили перед отъездом. Им объясняли, что такое сигнал ракетной тревоги, и как надо вести себя, услышав его.
«Моя работа — это изменение жизни тысяч людей к лучшему. И я очень рад, что мне выпала подобная удача. Такого удостаивается далеко не каждый, — сказал мне Ашер Сиум. — Нашей общине приходится очень нелегко. И в силу естественных факторов — слишком велика разница между Израилем и Эфиопией. И из-за порой не очень хорошего отношения. Но я уверен, что, в конце концов, все будет хорошо. То есть — уже хорошо, а будет еще лучше. Мы уже стали неотделимой частью Израиля, без которой никто его себе и помыслить не может. Мои «русские» друзья говорят, что для них понятие «черный еврей» сперва звучало каким-то нонсенсом. Вы думаете, я обижаюсь? Ничуть не бывало. До 13 лет я и представить себе не мог, что на свете существуют белые евреи!»