Ивритский писатель, советский ученый
К 50-летию со дня смерти писателя Цви Прейгерзона
Перед нами предстает образ необыкновенного человека. Его можно назвать и еврейским Дон-Кихотом, и современным Иосифом Флавием. Результаты его литературного творчества поражают масштабностью и бесценностью исторического свидетельства.
Татьяна Лифшиц-Азас, Константин Бондар.
«Вести», «Окна», 03-05, 2018г
Цви (Цви-Герш) Прейгерзон, мой отец, родился в 1900 году в городе Шепетовка на Волыни, умер в Москве 15 марта 1969 года.
Он был один из немногих, а вернее, единственный еврейский писатель, который в течение всей своей жизни писал художественные произведения в Советской России только на иврите. И был лучшим по определению крупнейших писателей Израиля. Но вы не найдете в России ни одного напечатанного произведения Прейгерзона при жизни писателя, так как иврит при советской власти был запрещен и смертельно опасен. Прейгерзон писал «в стол».
Как известно, в России до революции было довольно много еврейских писателей, которые писали на иврите, на идиш, нередко на обоих языках. В хедере меламеды учили детей на лашон ха-кодеш (на иврите). Повседневным языком евреев в черте оседлости был идиш, в интеллигентных семьях говорили и на иврите. С началом революции иврит в России был запрещен, еврейским языком был признан идиш. Многие писатели прекратили писать на иврите, иные были уничтожены, большинство эмигрировало.
Замечательные писатели: Хаим Нахман Бялик, Иосиф Клаузнер, Шауль Черняховский и другие с большим трудом под защитой Горького и Луначарского сумели вырваться из России. Некоторые перешли на идиш. Но советская власть требовала произведения о пролетарской культуре, литературу, социалистическую по содержанию. Они не могли объективно отразить еврейскую жизнь в стране. Однако всем известно, что и тех писателей, что писали на идиш, советская власть уничтожила в период борьбы с космополитизмом в начале 50-х годов. Не осталось бы никаких литературных свидетельств о жизни евреев в Советской России, если бы не писатель Цви Прейгерзон. Это понимал сам автор, нередко повторяя: если не я, то кто же?
Большие успехи мальчика в иврите, которые оценил даже Бялик, позволили отцу Цви отправить его в 13 лет в недавно созданную в строящемся в Тель-Авиве гимназию «Герцлия», где учеба велась только на иврите. Ее выпускники стали в дальнейшем крупными общественными деятелями Израиля. К сожалению, Цви учился там только один год – в 1914 году началась 1-я Мировая война. Но даже короткое пребывание в Эрец Исраэль на всю жизнь оставило у него глубокую любовь к этой стране, к ее народу, послужило основой формирования его сионистских взглядов. Здесь он углубил свои знания иврита, перешел с ашкеназита на сфарадит.
В начале войны Прейгерзоны, как и многие другие, стали «беженцами» с мест боевых действий в восточную часть Украины. Они поселились в городе Кролевце Черниговской области.
Немного о родителях Цви: отец, Исраэль Прейгерзон (1872 – 1922), уроженец Красилова был трудолюбивым ремесленником и прекрасным семьянином, хорошо знал и любил иврит, был основателем местной сионистской организации.Мать, Рейцел (Раиса) Гальперина – мудрая спокойная женщина происходила из семьи известного раввина Дова-Бера Карасика. Предки Исраэля «пришли более века назад из святой общины города Праги, известного еврейского места»(рассказ Цви Прейгерзона«Паранойя»).
Цви несколько лет до революции прожил в Одессе у родственников отца. Трудно даже себе представить, как много юноша успел освоить и изучить за это время. Выучив за несколько месяцев русский язык, он поступает в Люблинскую гимназию (тоже эвакуированную с мест боевых действий), где учеба велась на русском языке. Приобщается к русской классической литературе, полюбив ее на всю жизнь. Оканчивает знаменитую консерваторию по классу скрипки. Окунается в богатейшую еврейскую жизнь Одессы того времени. Но главным для него остается его безмерная любовь к ивриту. Вечерами он посещает светскую ешиву Рав Цаир, где слушает лекции Бялика, Иосифа Клаузнера, который стал для него не только учителем, но и воспитателем и другом, и который руководил его первыми литературными опытами.
С началом революции на Украине возникли многочисленные черносотенные банды, которые устраивали еврейские погромы. Жизнь стала чрезвычайно опасной. В 1919г. Цви после недолгой службы в Красной Армии поступил в Москве в Горную академию ( в дальнейшем переименованную в Московский горный институт). Как и в любом деле, Цви , в Москве Григорий Израилевич Прейгерзон, очень серьезно отнесся к учебе, и по окончании был оставлен в институте. Со временем он стал замечательным и любимым учениками преподавателем, заведующим лабораторией обогащения угля . В 1935 году он получил степень кандидата технических наук и стал доцентом Московского Горного института, где проработал до конца жизни. Цви стал известным ученым в области обогащения угля, автором ряда учебников, монографий, изобретений. Три поколения студентов учились по его учебникам.
Но при всех своих успехах в науке, Цви главным в своей жизни считал свое литературное творчество на иврите, повествование о многострадальной жизни своего народа. Иврит был основной любовью всей его жизни. Его первые рассказы были напечатаны в зарубежных ивритских изданиях – «Ха-Олам», «Ктувим», «Ха-Доар», «Гильянот», «Ха-Ткуфа» и других. С наступлением «Большого террора» – после убийства Кирова в 1934 году – посылка за рубеж произведений на запрещенном языке стала невозможной, он стал писать тайно, по ночам, «в стол». Даже его дети не знали об этом.
Все его произведения были посвящены жизни евреев местечек в разные тяжелейшие для них периоды – погромы до- и вовремя гражданской войны, полное уничтожение евреев в местечках в годы Холокоста, антисемитизм в послевоенной России. Целый ряд рассказов писатель объединил в цикл « Путешествия Вениамина четвертого»по аналогии с тремя известными ранее путешественниками-Вениаминами, которые описывали быт и нравы евреев своего времени. Последним был известный еврейский писатель Менделе Мохер Сфорим, написавший роман «Путешествие Вениамина Третьего». Мой отец также писал на основе своих впечатлений от путешествий по городкам и еврейским местечкам России.
Во время Второй мировой войны после недолгого пребывания в народном ополчении, откуда он был списан из-за резкого обострения язвы желудка, Прейгерзон был с семьей в течение 2-х лет в эвакуации в городе Караганда, в Казахстане, где работал главным инженером углеобогатительной фабрики. В самом начале войны он разослал всем родственникам, жившим на Украине, письма: срочно уезжайте на Восток, немцы убивают евреев! В Караганде я случайно увидела, что отец пишет что-то мелкими буквами, как я поняла на иврите, между строчками «Капитала» Маркса. Так он начал писать свой большой роман «Когда погаснет лампада» о судьбе евреев города Гадяч во время Второй мировой войны, где наша семья проводила летний отпуск в довоенные годы. Закончил он этот роман через ряд лет, продолжая писать рассказы на темы Холокоста.
15 марта 1949 года отец после ареста его близких ивритоговорящих друзей был арестован по навету его ученика, которого он обучал ивриту. Был осужден на 10-летний срок лагерей за «буржуазный национализм». Он прошел очень тяжелое следствие в Лефортово, карагандинский лагерь, Абезь, Инту, Воркуту. В Воркуте его использовали уже как крупного специалиста, дав ему возможность создать лабораторию по обогащению угля. В лагере он сделал изобретение специального угольного комбайна, на которое, к удивлению лагерного начальства, еще находясь в лагере, получил авторское свидетельство.
После смерти Сталина заключенных стали освобождать до срока. Прейгерзона освободили в конце 1955 года после почти 7-ми летнего срока заключения. Но будучи необыкновенно ответственным человеком, он приехал в Москву только через несколько месяцев – после окончания работы над запланирован-
ной темой его воркутинской лаборатории.
В Москве, сразу после возвращения, обладая исключительной памятью, он пишет «Йоман ха-зихронот 1949 – 1955» («Дневник воспоминаний» о лагере) , где описывает встречи с заключенными: поэтами Галкиным, Керлером, Грубияном; Львом Стронгиным – директором издательства «Дер Эмес» в Москве, и многими другими евреями и не евреями. Заключенные очень уважали и доверяли отцу, они любили его за внимание, посильную помощь, интересные беседы, рассказывали ему свои истории ареста. В лагере он обучал (разумеется, устно) молодых евреев ивриту и рассказывал им историю еврейского народа. Его молодой лагерный друг Меир Гельфонд (в Израиле доктор Гельфонд) после освобождения создал в Москве один из первых ульпанов, а его ученики уже целую сеть. Как сказал проф. Михаил Занд, Цви Прейгерзон сохранил искру иврита и тем способствовал еврейскому возрождению 60-70 годов.
После возвращения из лагеря, читая ивритскую литературу, в связи с большими изменениями в языке, он переписывает ряд своих рассказов на современный иврит. В своем творчестве он применяет новые современные слова и выражения. Известный израильский писатель Аарон Мегед предложил даже издать словарь новых слов и выражений Цви Прейгерзона.
Последним произведением писателя стал его роман «Врачи», который должен был закончиться «Делом врачей», но не был окончен в связи со смертью писателя.Он вышел в печати под названием «Ха сипур шело нигмар» («Неоконченная повесть»). В этом замечательном романе, во многом автобиографичном, он описал единственное на всем свете историческое свидетельство «Суда над хедером», этого исключительного явления в процессе уничтожения иврита в Советском Союзе, на котором присутствовал сам автор.
В начале марта 1969 года Цви, несмотря просьбы продолжать работу, вышел на пенсию, сдал в печать последний учебник «Обогащение угля», купил струны для своей скрипки, на которой давно не играл – теперь иврит, только иврит! 14 марта на проводах в Израиль еврейской певицы и большого друга Нехамы Лифшиц он передал данные семьи для репатриации в Израиль. А 15-го марта отец умер от инфаркта миокарда. Горе семьи не знало границ. Мы получили сотни телеграмм из разных уголков страны, где добывали уголь, знали и читали труды крупнейшего специалиста в области обогащения угля Григория Израилевича Прейгерзона.
Кремация его была очень торжественной, неожиданно в крематорий Донского монастыря пришло очень много людей с большими венками – из министерства, сотрудников института, инженеров. Отец был чрезвычайно скромным человеком. Слушая речи его сотрудников, я поняла, каким значительным ученым он был, что он, как человек, пользовался большой любовью и уважением. Было так много траурных речей, что для родственников не осталось времени. Успело только прозвучать: «Гриша, ты обогащал не только уголь, но и наши души…»
После конца кремации родственники и друзья, взяв многочисленные венки, вышли на кладбище крематория. Все присутствующие последовали за ними. Но, увидев, что процессия остановилась у памятника Михоэлсу, вся научно-техническая часть повернула обратно.
Последними словами Цви были: дети, поезжайте в Израиль и похороните меня там. Мы выполнили его просьбу. В течение 70-х годов его жена Лея и трое детей с семьями – две дочери: Аталия, Нина и сын Бениамин репатриировались в Израиль. Отец похоронен на кладбище кибуца Шфаим, недалеко от Герцлии. Каждый год в годовщину смерти Цви все его потомки (теперь это уже около 30 человек) собираются у его могилы.
Большую работу проделала семья Цви для сохранения и переправки его архива в Израиль. В то время это было почти невыполнимым делом (вспомним историю с романом Пастернака). Незадолго до ареста отца наша мама, верная помощница во всех его сионистских делах, сумела спасти рукописи мужа, спрятав их на чердаке дачи в Кратово, где мы отдыхали летом.
Особо трудной была пересылка всего архива в Израиль. Эта работа выпала на меня, уезжавшей из Москвы последней. Не найдя безопасных путей, я решилась, несмотря на безумный страх, пронести рукописи отца в огромном портфеле через строй милиционеров в голландское посольство при оформлении документов. Консул голландского посольства просмотрел рукописи и сказал:
– Да, это важно для Израиля!
Радости моей не было границ! В Израиль прибыл весь архив писателя. Он находится в одном из институтов Тель-Авивского Университета.
Как я уже говорила, в России не было в печати никаких публикаций о Цви, как о еврейском писателе, только в 2002 году стали появляться о нем отдельные сообщения, и была проведена в Москве, в Еврейском центре на Никитской, конференция, организованная Михаилом Членовым. В Израиле с течением времени были опубликованы все произведения Прейгерзона на иврите под редакцией проф. Тель-Авивского университета Хагит Гальперин.
Произведения Прейгерзона высоко оценили израильские писатели. Помимо исторического значения творчества Прейгерзона отмечена огромная литературная ценность его произведений. Известный писатель Моше Шамир сказал, что если бы Прейгерзон приехал из России раньше, вместе с другими ивритскими писателями, то вся литература Израиля возможно была бы другой. Те, кто читал Прейгерзона (даже в переводах), считают, что его произведения буквально захватывают, не оставляя сомнения, что это большой писатель.
В 2002 году мэрия Тель-Авива одной из улиц города присвоила имя Цви Прейгерзона. (Снимок этой улицы изображен на обложке моей книги « Мой отец Цви Прейгерзон» , написанной в Израиле в 2015 г.)
В 90-е годы прошлого века, в связи с большой алией из России, семья решила перевести основные произведения писателя на русский язык, тем более, что все они о судьбе евреев России. Первыми переводами стали книги:«Дневник воспоминаний» о лагере (переводчик Исраэль Минц), сборник рассказов «Бремя имени» (переводчик Лили Баазова). Сын писателя Бениамин перевел роман «Неоконченная повесть», который получил премию им. Нагибина в 2012 г.
Особая судьба у романа «Когда погаснет лампада». Он впервые был опубликован в Израиле на иврите в 1966 году, еще при жизни автора. Отцу удалось переправить его в Израиль тайно, через посла израильского посольства Иосефа Авидара, который был папиным двоюродным братом. В Израиле он был напечатан под псевдонимом А. Цфони (северный) и под названием «Эш ха-тамид» – «Вечный огонь». Книга имела очень большой успех, но никто не знал настоящего имени автора.
Как мне уже здесь, в Израиле, рассказал Давид Бартов , бывший в то время секретарем израильского посольства, на концерте Нехамы Лифшиц в Москве в зале им. Чайковского он наблюдал за Цви, сидящим в зале, когда его жена Эстер передала ему пакет, где была эта книга, завернутая в газету. Отец был потрясен, увидев, наконец, более чем через 30 лет, напечатанным плод своего труда.
Нельзя не сказать о замечательном писателе и переводчике Алексе Тарне, который прекрасно перевел этот роман, изданный на русском языке в 2014 году известным московским издательством «Книжники» в серии «проза еврейской жизни». Переводчик ставит этот роман в ряд таких романов, как «Жизнь и судьба» Василия Гроссмана, хотя действие в «Когда погаснет лампада» происходит не в большой стране, а в городках и местечках, не менее важных для евреев.
В 2017 году вышла также в издательстве «Книжники» книга переводов всех рассказов Цви Прейгерзона, составляющих значительную часть творчества писателя. Книга названа по одному из рассказов «В лесах Пашутовки».
И в конце не могу не сказать несколько слов о замечательной личности моего отца. Поскольку я, его дочь, осталась последней из его детей, то скажу его же словами: «кто, если не я?» сможет рассказать о его исключительной скромности, благородстве, мягком юморе, умении слушать, о его глубоких знаниях и интеллигентности, о его необыкновенном человеческом обаянии – словом, о всех тех качествах, которые делали его уважаемым и любимым и в угольной шахте, и в лагере, и на университетской кафедре.