Суровые будни Леванта
В аптеке
Молодой аптекарь заканчивал короткую пятничную смену. На халате у него красовался бейджик, где было крупно написано: «Фармацевт Йоси». Очередь не убывала.
Он уже дал клиенту несколько лекарств по рецепту. Судя по лекарствам и по виду, перед ним стоял тяжело больной человек.
– И еще, – сказал он, – мне нужен инсулин.
– Хорошо, – ответил Йоси, – давай рецепт.
– Да нет у меня рецепта, забыл взять. Пятница. Поликлиника уже закрыта.
– Без рецепта не могу, сам знаешь…
– Йоси, да как же я останусь в субботу без инсулина? Я же не выживу!
– Надо было взять рецепт. Меня ведь уволят – ты понимаешь…
– Йоси, ты молодой, здоровый, сейчас пойдешь к своей девушке, будете с ней целоваться… А я буду без инсулина!
Йоси взглянул на рецепты и сказал:
– Послушай, Ронен! Откуда я знаю, может быть, тебе инсулин совсем не нужен?
– Да что же я, сумасшедший?! – завопил Ронен. – Не нужен был бы – стал бы я перед тобой унижаться?
– Ну, я не знаю… Может, тебе только кажется? Как можно без врача давать такие серьезные лекарства?
– Йоси, ну не будь ребенком! Посмотри в своем компьютере, я уже десять лет получаю инсулин, и доза только растет!
Парень нехотя взглянул на экран. Действительно, инсулин каждый день и уже много лет…
– Смотри, Ронен, если ты кому-нибудь скажешь, я могу вообще остаться без лицензии. Я тебе дам на сегодня и на завтра. Без денег. Не могу взять деньги без рецепта – компьютер не позволяет. А в воскресенье ты с самого утра пойдешь к врачу и принесешь мне рецепт. Доволен? Ну, иди, не надо благодарить…
Ронен молча смотрел на него.
– Позови заведующего, – тихо сказал он.
Подошла начальница отделения. Ронен вынул из кармана карточку и показал ей.
– Я контролер «Суперфарма», – сказал он. – Вот этот парень, Йоси, приветливо со мной поздоровался – очко ему. Спросил, как дела – еще очко! Работал быстро и вежливо. Очко! Выяснил мой возраст и объяснил, как принимать лекарства – два очка. И дал мне инсулин без рецепта. Минус пятьдесят очков. Вот протокол проверки. Подпиши!
– Но я же видел, что ты действительно принимаешь инсулин, – пролепетал Йоси.
– Ну и что? Я диабетик! Я бы мог так набрать инсулина в десяти аптеках без рецепта и повредить своему здоровью, – кротко ответил Ронен.
Сестры
Сестер звали Амина и Лейла. У Амины был муж и трехлетняя дочь, а Лейла еще не вышла замуж. Был один парень, Халед, который посматривал на нее внимательно, но пока ничего особенного не говорил. Хотя мать его, тетя Заира, очень ласково улыбалась при встрече и угощала Лейлу фруктами из своего сада.
Сестры дружили между собой, и когда Амина страшно заболела, Лейла совсем забыла обо всем остальном, ночевала у сестры, смотрела за ребенком, стирала и работала в огороде.
Муж Амины был очень расстроен. Когда ей отрезали грудь, он не мог поверить, что такое несчастье случилось именно с ним. Он и жалел жену, и сердился, и стеснялся соседей – у всех жены нормальные, а у него калека. И еще он боялся, что она умрет, и они с ребенком останутся одни.
После операции доктор сказал, что болезнь тяжелая, и Амина все еще не вылечилась. Надо ездить в большую больницу и принимать лечение. Муж Амины пошел к своему двоюродному деду – самому уважаемому человеку в деревне – и попросил похлопотать. Двоюродный дед позвонил зятю, съездил в город, кому-то отвез коробку сигар, чьей-то жене подарил золотое кольцо с эйлатским камнем, и Амина получила разрешение на лечение в Иерусалиме.
Еще несколько дней ушли на пропуска для нее и Лейлы, и девушки первый раз поехали в дальнюю дорогу. Они остановились у родственников на восточной окраине, передали пахлаву, испеченную их мамой, свежий овечий сыр и пряности, которые привезли с собой. И еще кое-что, довольно тяжелое, что муж Амины велел отдать двоюродному брату.
Утром они отправились в больницу. Обе не спали всю ночь. Боялись, что не найдут доктора. И что он будет очень строгий и накричит на них. И еще, что лечение будет страшным – что от него выпадут волосы и брови. И что на обратной дороге Амине будет плохо.
На следующий день они вернулись в свою деревню. Теперь каждые три недели они ездили в Иерусалим. Амину начинало тошнить, как только она садилась в автобус. На контрольном пункте их уже знали, но все равно ждать приходилось долго, и когда они добирались до Иерусалима, Амина с трудом держалась на ногах. Ее сразу укладывали на тахту, и от слабости и дурноты она не могла встать до следующего утра, когда надо было ехать в больницу.
Волосы выпали, но под платком было не видно. Зато брови приходилось рисовать карандашом. А ресниц у Амины теперь не было совсем.
Когда они ехали на пятое лечение, на пропускном пункте их проверяли особенно настырно. Копались в сумке у Лейлы, рассматривали результаты анализов. И даже открыли сумочку с лекарствами – обезболивающими и от тошноты. Там лежал пакет, который муж Амины всегда передавал своему двоюродному брату. Солдатка равнодушно разрезала целлофан, отклеила липучки, развернула бумагу и увидела содержимое. Офицер прибежал на ее крик через секунду. Лейлу и Амину уже держали за локти.
– Что это? – спросил рыжий кипастый лейтенант. – Взрывчатка?
Амина молчала. Лейла ответила:
– А ты как думаешь, идиот? Мы двенадцать раз едем из Газы в Иерусалим и не повезем взрывчатку? Просто так будем кататься туда-сюда?
Их отправили в ШАБАК на военном джипе. Лейлу ни о чем особо и не спрашивали. Проверили по компьютеру, на какой улице живут ближайшие родственники, и выехали туда на трех машинах.
А Амину повезли в больницу на курс химиотерапии.