На краю бездны
(Жизнь религиозного еврейства оккупированной Польши. 1939-1942. Из записных книжек раввина)
Раввин Шимон Хубербанд (1909-1942), родившийся в польском городе Петроков (Петркув-Трыбунальски), еще до войны зарекомендовал себя как талантливый историк-любитель. Его монография «Еврейские врачи Петрокова с XVII века до наших дней» публиковалась в Варшаве в виде серии статей, последняя из которых вышла в свет в апреле 1939 года. Она заканчивалась традиционным «Продолжение следует», однако последующие события смешали все планы.
Война застала Хубербанда в Петрокове. С первых же дней он начал вести подробные записи, посвященные жизни евреев оккупированной нацистами Польши, и, в первую очередь, ее религиозным аспектам: судьбе синагог, попыткам спасения священных книг, поведению верующих евреев, и т.д.
В 1940 году Хубербанд перебрался в Варшаву, где стал сотрудником Эммануэля Рингельблюма, создателя уникального архива Варшавского гетто «Онег шабес» («Субботний покой»). Рингельблюм высоко оценил нового сотрудника, назвав его одним из лучших своих работников. За свои изыскания Хубербанд получил премию общества еврейской культуры «Изкор».
Шимон Хубербанд разделил судьбу большинства польских евреев, однако его бумаги, к счастью, уцелели. Часть из них была переведена на английский и опубликована в 1987 году издательствами Ktav Publishing House и Yeshiva University Press.
Почему мы решили перевести часть свидетельств погибшего раввина Хундербанда. Разве мало на русском языке материалов о Холокосте, чтобы возникла необходимость в еще одном тексте?
На этот вопрос у нас есть два ответа. Во-первых, именно таких материалов — о религиозной жизни польского еврейства в первые годы войны — на русском языке практически нет, да и на других языках немного. Ибо, если тема «религия и Холокост» и возникает, то обычно это либо безудержная апологетика и пропаганда, либо, в лучшем случае, философско-теологический анализ (как, например, в книгах р. Элиэзера Берковича). С фактами и свидетельствами, увы, дело обстоит хуже. А во-вторых и в главных: почти все свидетельства о Холокосте были написаны уже после войны, то есть теми, кто уже знал, чем всё закончится. И это «послезнание» неизбежно влияло на восприятия прошлого – даже в тех случаях, когда мемуарист не ставил целью намеренно искажать факты (такие случаи, к сожалению, тоже известны). Между тем, события, которые postfactum воспринимаются как этап окончательного решения (например, создание закрытых гетто), участниками и непосредственными очевидцами, не знающими, что будет дальше, могли восприниматься совершенно иначе. Поэтому документальные свидетельства вроде чудом сохранившихся записок р. Шимона Хубербанда — воистину бесценны.
Хотя тексты для перевода мы выбирали, исходя из выбранной тематики (уцелевшие и опубликованные записки р. Хубербанда гораздо пространнее), даже переведенные отрывки не ограничиваются только религиозными вопросами. В них есть немало бесценных свидетельств о положении польского еврейства в целом, преступлениях оккупационных властей, действиях назначенных немцами еврейских администраций… Некоторые приведенные р. Хубербандом свидетельства также помогают лучше понять динамику тогдашних польско-еврейских отношений. Словом, смеем заверить, что даже те, кто хорошо знаком с вопросом, практически наверняка узнают из приведенного текста немало нового.
Соблюдение и нарушение субботы
Большинство польских городов было занято немцами незадолго до осенних праздников. Заняв город, немцы немедленно издавали распоряжение, чтобы все магазины оставались открытыми в субботы и праздники. В большинстве городов магазины работали и в Рош ѓа-Шана, и в Судный день.
На принудительные работы евреев также забирали и в субботы, и в праздники. Еврейское население было вынуждено нарушать субботу и таким образом.
Вскоре в городах и местечках были созданы юденраты, регулирующие поставку еврейской рабочей силы для принудительных работ, а также занимающиеся всевозможными выплатами, наложенными на евреев. Члены юденратов были вынуждены работать по субботам и праздникам, поскольку и в эти дни от них требовали посылать евреев на работы. Это нанесло сильный удар по соблюдению субботы.
Затем начали расти цены. Возникла нехватка различных продуктов, что привело к дополнительному росту цен. Множество евреев, в том числе очень благочестивых, решили, что вправе нарушать субботу, чтобы делать покупки, если появлялась возможность приобрести нужный товар. Это делалось ради спасения жизни (пикуах нефеш).
Когда «они» вторглись в Польшу, эрувы[1] всех городов и местечек стали непригодными. Военное положение вынудило евреев носить с собой по субботам свои документы, инструменты и другие вещи, невзирая на отсутствие эрува. Впрочем, когда были созданы закрытые гетто, окруженные со всех сторон кирпичными стенами, эти стены стали самым кашерным из всех возможных эрувов.
В городах, аннексированных и присоединенных к германскому рейху, принудительные работы сделали всеобщими. Все евреи, и мужчины, и женщины, работали семь дней в неделю. В этих местах евреи просто забыли, когда суббота. Женщины даже перестали зажигать субботние свечи. В маленьких городках осталось по одной, максимум по две женщины, зажигающие свечи. Даже в тех местах, где принудительные работы не столь суровы, многие женщины перестали зажигать свечи из-за высокой стоимости жизни.
После создания гетто нищета и голод среди евреев достигли таких масштабов, что на улицах Варшавы можно встретить седобородых евреев в традиционных еврейских шапках, просящих милостыню по субботам.
Хотя субботу соблюдают куда меньше, чем прежде, один элемент традиционной субботы, напротив, стал куда популярнее. Речь идет о чолнте, традиционном субботнем кушанье. В пятницу практически все евреи приносят в пекарни свои субботние чолнты. Популярность чолнта связана с высокими ценами и дороговизной горючего. Поскольку пекарни всю неделю пекут хлеб, невозможно воспользоваться их печами, чтобы приготовить чолнт в будние дни. Однако по субботам, когда пекари ничего не пекут, их печь используют, чтобы чолнт оставался горячим. Даже нерелигиозные евреи, не соблюдающие субботу, используют печи пекарен для чолнта. Каждую пятницу около пекарен выстраивается длинная очередь желающих поставить свой чолнт. И хотя печи очень большие, чтобы расставить все горшки, уходит несколько часов… Многие пекари дают гарантию на семь злотых, если оставленный у них чолнт украдут.
В гетто не было неевреев, чтобы зажигать огонь. Отсутствие «шабесгоев» стало серьезной проблемой. У еврея, жившего по адресу ул. Заменгофа, 7, была нееврейская служанка София Лащицка (Sophia Laszicka). София служила у него больше тридцати лет, вырастила его детей, была на их свадьбах, и практически стала частью семьи. Когда было издано распоряжение о создании гетто, пани София надела желтую повязку; она и сегодня живет в доме этого еврея. Благодаря пани Софие по субботам в гетто стало немного легче. По пятницам люди договариваются с ней о времени ее прихода, и заранее платят ей за работу. На протяжении всей субботы она обходит гетто и зажигает огонь для больных. Из-за нее евреи постоянно ссорятся, и просят зажечь для них огонь.
Также есть несколько польских контрабандистов, пробирающихся в гетто по субботам, чтобы зажигать для евреев огонь. Однако, положа руку на сердце, их очень немного, поскольку овчинка выделки не стоит, у контрабандистов есть более важные и выгодные дела.
Пани Софию и контрабандистов зовут только для того, чтобы зажечь огонь для больного, но не для того, чтобы затопить печь. Есть очень мало религиозных евреев, которые могут позволить себе разжечь печь в пятницу и оставить ее гореть на всю субботу. В результате большинство евреев страдает по субботам от жуткого холода в их жилищах.
15 апреля 1941 года было издано распоряжение относительно субботы. Немецкие власти сообщили еврейской общине, что считают, что еврейским выходным должна быть суббота, а не воскресенье, обязательный выходной в польском государстве. Еврейская община попросила освободить от субботнего отдыха евреев, перешедших в христианство. Власти сначала возражали, однако затем согласились сделать исключение для всех выкрестов.
15 апреля 1941 года стены гетто были оклеены уведомлениями об обязательном субботнем отдыхе. Распоряжение подписано главой юденрата Черняковым. Оно гласило, что распоряжение было издано в соответствие с приказом Главного бюро Варшавского округа от 20 января 1941. Распоряжение состояло из девяти пунктов. Пункт 1 гласил: «Субботний отдых продолжается от захода солнца в пятницу в течение всей субботы, без перерывов». Пункты 2-8 перечисляли общественные учреждения, которые должны будут работать и по субботам, а так же нееврейские праздники, в которые евреи должны отдыхать. Пункт 9 устанавливал наказание за публичное нарушение субботы. За первое нарушение полагался штраф от 200 до 1000 злотых. За повторное – от двух недель до трех месяцев тюрьмы.
Когда распоряжение было издано, оно вызвало сильное возмущение еврейского населения. Действительно благочестивые евреи были против нового закона, поскольку он никак не мог изменить ситуацию с соблюдением субботы к лучшему, и даже приведет к дополнительному осквернению субботы еврейской полицией, которая будет штрафовать нарушителей субботы или брать взятки. Нерелигиозные евреи, разумеется, тоже были против.
Первые две субботы после издания распоряжения магазины действительно оставались закрытыми. Затем магазины начали понемногу открываться по субботам. Почему полицейские не следили за соблюдением закона? Потому, что брали взятки у лавочников. Воистину, новый закон пошел им на пользу!
В целом же можно сказать, что процент публично нарушающих субботу увеличился не слишком сильно. В Варшаве по-прежнему есть немало лавок, закрытых по субботам. Все еврейские учреждения по субботам официально не работают. Все рынки в гетто закрыты, о чем сообщают специальные афиши.
Свадьбы
В силу чрезвычайных обстоятельств и всеобщего хаоса в первые три недели войны не поженилось ни одной пары. Люди просто не знали, где найти раввина.
Вскоре после этого началось массовое перемещение и бегство на восток. Тогда же возникло такое массовое явление: прежде, чем пуститься в путь, молодые пары заключали брак. Поскольку государственные учреждения не работали, не было никаких официальных свидетельств о браке. Чтобы зарегистрировать свой отъезд, пары приносили подписанную раввином записку, что они поженились по еврейскому закону.
Поскольку ехать поездом было нельзя, до границы добирались на автомобилях. Было немало случаев, когда пары решали пожениться, уже сидя в машине. В этом случае они останавливались на несколько минут, находили раввина, заключали брак и ехали дальше.
Во время войны свадьбы стали массовым явлением. Множество людей, не женившихся прежде из-за возражений родителей, поженились во время войны. Кроме того, из-за войны множество мужчин лишились жен, а множество женщин – мужей. Это также привело к новым бракам. Количество заключенных браков особенно возросло в момент переселения в гетто.
С началом войны свадьбы стали просто официальным актом, совершенно лишенным привычной радости. Свадебные банкеты и праздничные трапезы очень редки.
Разводы
С началом войны разводов практически не стало. Это объясняется, прежде всего, тем, что в эти трудные времена люди стали вести себя более ответственно. Когда народ тонет в крови, стыдно заниматься семейными дрязгами. Кроме того, нет возможности зажить новой жизнью.
Варшавским раввинам пришлось разбирать одно интересное дело о разводе. Польский еврей, много лет проживший в Германии, был женат на арийской женщине, обратившейся в иудаизм. Вместе с другими польскими евреями они были изгнаны из Германии[2]. Когда они оказались в Польше, муж сбежал в Белосток, а жена и девятилетняя дочь остались в Варшаве. Будучи немкой, она обратилась к властям за помощью, и получила ответ, что до тех пор, пока она официально не развелась со своим мужем, она не сможет получить никакой помощи. Тогда она написала мужу в Белосток, и он специально приехал в Варшаву, чтобы дать жене еврейский развод.
Во время разводов произошла душераздирающая сцена. Муж, жена и дочь горько рыдали. Сразу после развода муж покинул дом раввина и вернулся в Белосток.
Тяжбы в еврейском суде
Во время войны появился новый тип специфических военных тяжб. Сразу по окончанию боевых действий в раввинские суды было подано множество жалоб людей, отдававших на сохранение свои вещи, одежду, товары, ценности или деньги. Те, кому вещи были отданы, утверждали, что они были украдены, сгорели и т.д. Владельцы отказывались в это верить. Раввины требовали дать клятву при свете черных свечей; тяжущиеся договаривались и скрепляли договор рукопожатием.
Во время массового переселения на восток подавались иски против владельцев транспорта и организаторов, не сумевших переправить истцов через границу. Имели место тяжбы между конкурирующими контрабандистами (причем нередко – между евреем и неевреем!), а также иски против ходатаев, обещавших, за соответствующую мзду, освободить из тюрьмы, обеспечить новой квартирой или тем или иным разрешением, и т. п.
Вопросы, касающиеся еврейского религиозного права
Вопросов, касающихся еврейских религиозных законов, сейчас практически не задают. Во-первых, во время войны люди позволяют себе гораздо больше, чем прежде, и не считают нужным советоваться с раввином. А во-вторых, спрашивать практически не о чем. Ритуального убоя скота не стало: у евреев гетто практически нет ни кур, ни мяса, ни молока.
С другой стороны, появилось много специфических «военных» вопросов, касающихся семидневного траура по умершему или убитому родственнику, погребения, чтения кадиша и годовщины смерти. Нужно ли устраивать пасхальный седер, если нет четырех бокалов вина или мацы? Можно ли исполнить заповедь о четырех бокалах, выпив вино, сделанное из сока, выдавленного из неподслащенных виноградных ягод? Также задают вопросы, касающиеся слабых и больных. Можно ли им есть в Судный день? Можно ли нарушить субботу ради больного той или иной болезнью? Можно ли накормить больного некошерным мясом, поскольку кошерное труднее достать, и оно гораздо дороже? Один еврей задал вопрос, что ему делать в следующей ситуации: накануне Песаха он спрятал кусок черного хлеба, чтобы съесть его после Песаха, но не сумел продать его нееврею.
Перевёл Евгений Левин
Полный текст книги (в электронном виде) можно приобрести у переводчика, связавшись с ним по электронной почте или через Фейсбук:
Levinevgeny@yahoo.com
https://www.facebook.com/evgeny.levin.1420
Цена 50 шекелей. Заплатить можно:
Бит: 054-768-57-52
PayPal: levinevgeny@yahoo.com
[1] Эрув — символическое ограждение вокруг некоей территории компактного проживания религиозных евреев. Позволяет во время шабата некоторые действия (в частности, переносить вещи), которые иначе (без эрува) были бы запрещены.
[2] В октябре 1938 года, когда из Германии массово депортировали польских евреев, у которых были или возникли проблемы с документами (Збоншинское выдворение).