Незаметное исчезновение Карасева
В Москве встречали Новый 2020 год, корпорации резервировали ночные клубы, пары заказывали столики в ресторанах, все места в гостиницах были давно забронированы. Китай? Что Китай. Китай далеко, это у них, не у нас.
В канун Нового года мы с женой сидели у друзей – бывших соседей по дому. Провожали старый, пили за новый, желали друг другу счастья и здоровья. Никто ещё не догадывался, что встречаем не только 2020, что вместе с ним вступаем в новую эру, в мир, который никогда уже не будет прежним, и даже общение с ближними и друзьями станет со временем немыслимой роскошью.
Хозяин показывал мне последние приобретения – книги с ярмарки nonfiction: Мишеля Уэльбека «Серотонин», Дмитрия Быкова «Русская литература: страсть и власть»; ультралайтовые японские удилища с высочайшей чувствительностью, с тестом от одного до шести граммов, рассказывал, как будет ловить летом с двухграммовым грузиком на пенопласт и на самые маленькие блёсенки, мимо которых рыба не проходит.
– Знаешь, я тут всю осень скачивал фильмы, теперь пусть отключают всемирную паутину, – по барабану. Мне читать, не перечитать, смотреть, не пересмотреть, слушать, не переслушать.
Меня всегда удивляла его всеядность, необоримая любовь к вещам, к тому, что можно потрогать, попробовать и, конечно, непременно купить. Мне незачем было заглядывать в яндекс-магазин. На помощь приходил мой деловой сосед, который, казалось, знал всё: чем отличается Kodak 50 от Kodak CD-50, какой смартфон лучше всего покупать в данный момент и в чём его преимущество, почему не стоит покупать виски «White Horse» московского разлива, наконец, на каком рынке продают качественное мясо по сносной цене и т.д. и т.п.
Вернулись к столу, я предложил тост за ушедших в 2019 году. Стали перечислять поимённо. Оказалось, их немало. Были и общие знакомые. Выпили не чокаясь.
Хозяин неуклюже оправдывался за их отсутствие на нашем празднике:
– Не повезло им, а может быть нам, смотрят на нас оттуда, как мы тут свечку коптим, пыжимся из последних сил. А зачем? Я вообще-то умереть не против, утомлять природу – Боже упаси, только противно. Пугает меня во всём этом утилизация тела. «Дано мне тело, что мне делать с ним таким любимым и таким родным?». В том-то и дело, что ничего. Как представлю этот гроб, этот труп, отданный на стенания толпе, мужиков, копающих яму, червей, опарышей – фу. Вот кабы исчезнуть незаметно, разлететься на невидимые атомы, протоны-нейтроны, так другое дело.
Во всей его доморощенной философии сквозил сарказм, но сарказм с какой-то горчинкой обдуманности: жизнь конечна, умирать придётся всё равно, но уж если умирать, лучше молодым, и как можно позже.
События развивались стремительно. В марте объявили глобальную пандемию. Обязали носить средства индивидуальной защиты, цена на маски в аптеках доходила до пятисот рублей, впрочем, их всё равно раскупили. Пенсионеров и хроников перевели на режим самоизоляции. Друг мой уехал с женой и детьми на дачу. Я, как «счастливый» человек, входящий в группу риска, проводил время в своей Обломовке – Чернаве. Ловил карасей и щук, переправляя фотографии с уловами другу-соседу по Ватсапу, а вот стишок в догляд переслать припозднился:
Другу Карасёву
Я послал по ватсапу себя и двух щук
Другу в правой и в левой руке,
Эсэмэс присылает с вопросом мне друг,
Где ловил: в Озерах иль в реке?
– На жерлицу в реке я их нынче поймал,
Любопытный мой друг Карасёв.
– На кого ж ты поймал? – мне мой друг отписал.
– Ну, естественно, на карасёв.
И на что мне мой друг сообщенье опять
С поздравлением шлёт: «Молодец».
Не пойму, как он может меня поздравлять, –
Сам Карась, карасиный отец.
Как гром среди ясного неба пришла весточка от Лары: «У нас несчастье, Стёпы больше нет».