Что наша жизнь? Игра
В юности под влиянием маминых студенческих занятий я прочел «Историю Рима» Теодора Моммзена. Ну, не все пять томов подряд, но выборочно с пятого на десятое. Это чтение произвело на меня большое впечатление. И, сталкиваясь впоследствии с другими историческими эпизодами в книгах — Французской революции, Российского Февраля 1917-го и Октябрьского переворота – а в жизни – с Войной, Оттепелью, Перестройкой и Алией – невольно сопоставлял эти события с историей Рима (или, может быть, скорее с сюжетом блестящей книги Моммзена). Может быть, не держи я в памяти моммзеновской картины Рима, я бы и события в окружающем мире воспринимал, как случайные факты, не связанные никакой причинной цепью, а лишь как часть хаоса, с детства обступающего человека, приходящего в мир.
Впоследствии, изучая физику и математику, я получил представление, что и остальной мир не хаотичен — или не совсем хаотичен — а управляется некими законами, хотя применение их в отдельных случаях настолько затруднено, что мы и сейчас не можем до конца в этом разобраться.
Например, долговременный прогноз погоды по-прежнему является почти неразрешимой задачей, несмотря на повсеместные наблюдения, ежедневные измерения и широкое применение компьютеров. Я сознательно выбрал простейший пример, не включающий никакой квантовой механики и прочих современных тонкостей, выводящих этот простой предмет за пределы воображения обыкновенного человека. Только вода и ветер!
Действительно ли мир управляется какими-то законами? Мы никогда не узнаем этого до конца, но общее правило – «незнание закона не освобождает от ответственности» — всегда будет тяготеть над нами.
Поэтому счастливые люди, которые легко принимают допущение, что это именно тот закон, о котором им сообщает их родительская традиция, поступают в высшей степени разумно. К сожалению, советская власть лишила нас этого приятного, неотягощающего наследия: ощущать как родственные, семейные связи, требования своей унаследованной религиозной традиции.
Религия – это игра. Особенно наша, иудейская религия. Выигрыш в этой игре так же непредсказуем, как в жизни. Но разница очевидна – в жизни нет правил.
Собственно, всякая культура – игра. И во всякой культуре есть твердые правила. Но в результате большевистского переворота в России небольшая группа интеллектуалов задумала радикально изменить все, действовавшие до того, правила и установить свои, якобы рационально обоснованные, то есть вычитанные из книжки законы.
На короткое время им это даже удалось. Правда, за счет убийства и ограбления заметной части народа. Смута и беспредел с отсутствием правил продолжались несколько лет. Однако, скоро инерция предшествовавшей народной жизни вернула Россию к ее правилам. еще более твердым, чем бывшие до этой попытки. И Иосиф Сталин в согласии — или при попустительстве — большой части партии (и народа) самодержавно устранил, одного за другим, всех фантазеров, которые в 17-м покусились на установившиеся в России правила. Вскоре после его смерти Никита Хрущев, столь же самодержавно, объявил Сталина преступником и злодеем. Неудивительно, что после таких исторических пируэтов мы все, советские выходцы, выросшие в условиях неустановившихся правил, усвоили скептическое отношение ко всяким правилам и авторитетам, среди которых и религиозные не всегда кажутся нам лучше остальных.
Иудаизм, продолжая развивать и усложнять свою игру, начатую еще за века до новой эры, не ограничился даже Талмудом, — составленным десятками мудрецов с III в. до н. э. по VIII в. н. э. – и внесшим поистине нетривиальные интеллектуальные элементы в эту игру. Исходный аристократизм иудейского общества, приведший к отсутствию в еврейском вероучении отчетливого представления о Рае и Аде, не дает вульгаризаторам и сейчас твердой опоры для господства в простых умах, и это внушает надежду на будущее развитие.
Впрочем, в последние годы растет в Израиле и популяция упростителей, которая уже угрожает охватить своими простыми механическими толкованиями все общество верующих.
Когда-то упрощенное понимание заповедей привело средневековых христиан к кровавым Крестовым походам. Гроб Господень якобы нуждался в их усилиях для освобождения от неверных. Хотя и неясно, в чем может нуждаться гроб. К тому же, из Евангелий было известно, что Иисуса в этом гробе уже нет…
Но десятки тысяч людей из Европы прошли пешком тысячи километров до Иерусалима, сражаясь и погибая по дороге, ради участия в этой игре. Конечно, у них присутствовали и другие, более материальные, интересы, но все же их одних было бы совершенно недостаточно для таких грандиозных событий.
Содержание заповедей всегда многозначно, и обычное возникновение толков и сект есть лишь либеральный, демократический способ конечного их постижения.
Когда я пишу «верующих», я использую принятое в русском языке, благодаря христианству, слово, которое совершенно искажает смысл проблемы. Исходным в иудаизме является не вера, а действие. И поэтому, чтобы подчеркнуть истинный игровой характер проблемы, нужно было сказать не «верующие», а, в соответствии с еврейской традицией, «соблюдающие». Тогда игровой характер религии обозначился бы совершенно отчетливо.
Соблюдение правил игры есть единственное условие действительного участия в ней. Верующих среди евреев, конечно, больше, чем носящих кипу, и уж, конечно, гораздо больше, чем тех, которые поверх кипы надевают еще и шляпу. А соблюдающих демократическую традицию в нашей стране еще больше, хотя уже соблюдение этих правил не носит видимых внешних признаков. Демократия, это, конечно, тоже игра.
Высокий уровень европейского образования последних волн алии из России дает возможность нашей группе занять видное место в модерном израильском обществе. Однако рациональная культура также имеет свои правила, которые по своему статусу не ниже правил религиозных. Разум ведь подарил нам тот же самый Бог, что даровал Тору. Эта встреча традиций оказывает сейчас решающее влияние на нашу ежедневную политическую жизнь и определит наше будущее.