Янтарное сердце огня
На ясный огонь, моя радость…
Б. Окуджава
И вот свечерело. Осенние звёзды зажглись.
Мы чай заварили, добавили корень аира.
— О чём ты задумался? — Я? Да вот просто про жизнь.
Ведь можно пешком обойти, понимаешь, полмира,
и мир не заметить. А здесь… ну, гляди, сапоги
увязнут в болоте, и белых семьёй огорошит
сосновое гулкое море и озеро дикое Лоша.
И всей нашей мудрости, глупой, земной, вопреки,
брусника на кровь глухариную — чуешь? — похожа.
И ясный огонь котелок обнимает. Но, чу,
в сырой темноте закричала бессонная птица.
А небо светилось, так словно затеплил седую свечу
святитель в созвездии Лиры, где тайное Нечто клубится.
***
Где ветер-зверюга вчера бушевал,
там сосны вповалку лежат.
А я выживаю — всегда выживал —
сушу отсыревший бушлат.
Святая прилипла болотная грязь
к нелепым его рукавам.
А знаешь, какая же странная связь
меж Тут и космическим Там!
Чу, ветер поёт в обнажённых корнях!
Чу, ёжик заплакал в лесу!
Но держится мир на хороших парнях:
тебя-то я точно спасу.
Я даже готов за тебя умереть —
мне хочется небо обнять.
Как яростно точит сосновую медь
янтарное сердце огня!
***
Сколько было счастья? Дофига,
и ещё тележка небольшая!
Но звенит над полем пустельга,
ягодное лето провожая.
Запах человечьего жилья
на губах останется, и сердце
тихо отзывается: моя!
Жёнушка, ну как ещё согреться?
Ветерком сосновым, грозовым,
разлохматит волосы, и даже
«пазик» подберёт — за лобовым
маленький чертёнок чёрный пляшет.
Ох, как мы зверёнышу сродни
жаждой неги, той же грубой мукой!
Только бы ещё повременить
с этой окончательной разлукой…
* * *
Живое всё. Ничто не повторится:
ни человек, ни дерево, ни птица,
ни ветер, начертавший на воде
простые письмена, ни о судьбе
мои стихи, достойные сожженья.
Зато каким весёлым продолженье
судьбы потом окажется, о да!
Такая же над миром высота,
но как-нибудь иначе воплотится:
и человек, и дерево, и птица
с раскинутыми крыльями. Ах вот,
сквозь тени эти, шорохи, полёт.
из-под руки придут слова другие:
«Работайте, любите, и тугие
маховики вращайте бытия!
И пусть вас радует
изменчивая явь!»
***
Сердцу тревожно, сладко.
Руку твою возьму —
тёплая птичья лапка,
нежная. Ни к чему
все дифирамбы — слиты
мы воедино: ты,
небо и я. — Могли бы
даже… — Нельзя, прости…
Горько. С коляской двое:
сыро и дым костров —
парк замело листвою.
Клёны разбились в кровь.