ОТКРЫТОЕ ПИСЬМО СОРЕДАКТОРУ «АРТИКЛЯ» ПОКОЙНОМУ
МИХАИЛУ ЮДСОНУ
«Делов-то пуды, а она – туды!»
Иван Шмелёв «Богомолье»
Дорогой Миша!
Пользуюсь случаем отправить это своё послание тебе по нескольким причинам. Во-первых, близко нам с тобой знакомый добрый человек Яков Шехтер сообщил мне, что предполагает опубликовать в журнале некоторые материалы, тебе посвящённые. Во-вторых, ни я, ни он, по-видимому, ни другие люди, считающие себя твоими друзьями, не хотят поверить, что тебя уже нет. В этот так же невозможно поверить, как и в то, что каждого из нас, ныне живых и теребящих клавиатуру, тоже когда-нибудь, в обозримом будущем, не станет. То есть мы все исчезаем начисто, целиком, абсолютно? Не верю, не желаю верить! Я уверен, я знаю, что где-то ты есть; пусть в новом облике, в другом виде, чем тот, в котором ты забредал ко мне в гости или в книжный магазин, где я подвизался. Может истлеть кашляющее тело, может сгнить внешняя оболочка – но языковое чутьё бессмертно, чувство юмора нетленно, мысль доступна пониманию, а словосочетания вечно возобновляемы. Короче: я уверен, что ты существуешь под иной обложкой, а значит – с этой эпистолой ознакомишься и поймёшь её; так же, как понимал многие мои слова при жизни – никак не выражая ни согласия, ни противоречия, но принимая к сведению. А поскольку уже прошёл год, как твоё тело похоронено, и личного почтового адреса у тебя нет – пишу тебе в журнал в твёрдой надежде, что это послание дойдёт до тех, кому оно предназначено.
Набрал твоё имя и фамилию в поисковике «Гугла» — 12 тысяч 600 отсылок и упоминаний. В основном, конечно, «Лестница на шкаф». Но и «Мозговой» есть, и многочисленные интервью, которые ты часто брал и редко давал, и даже твоя песенка в честь дочери Юли. И прочитав первые странички, выданные компьютером, я смею обратиться к тебе с дружеской претензией: зачем ты так мало написал?!
Конечно, самые взыскательные критиканы – это друзья. Под видом похвалы они такое могут сказануть, что весь вкус к работе пропадёт. И я порицаю твою благословенную лень, которая никогда не выглядела простым бездельем. Процесс сочинительства для тебя был интимным, скрытым от посторонних глаз, возможно – сродни сексуальному, опосредованно, разумеется. Некоторые люди видели, как ты пил, другие – их меньше – иногда видели, как ты ел, но очень немногие могли бы тебя застать, когда ты сочинял. Ты писал свои книги словно подпольщик, не имея компьютера и даже пишущей машинки, живя по-холостяцки и практически не заботясь о быте – хотя была очаровательная женщина, готовая оборудовать для тебя в своей квартире самый уютный рабочий кабинет. Иногда тебя даже удавалось заманить, но никогда не удавалось заманить надолго.
Писательский труд – повседневный, кропотливый, зачастую даже унылый, а порой и бесплодный. Для тебя он был – жизнь. Ты не работал писателем, ты жил писателем, а это снижает продуктивность. Вот характерная история, которую ты рассказал мне, вернувшись из Москвы, где в 2013 году была издана «Лестница на шкаф». Теперь больше некому рассказать её от первого лица, и я передам её так, как запомнил; а если совру в мелких деталях – прости, Миша.
Книга вышла в издательстве «Зебра Е». Немного удивило тебя небольшое помещение этого издательства: вся редакция помещалась практически в одной комнате, во всяком случае, так показалось. Хотя книгу рекомендовал к изданию известный писатель Дмитрий Быков, и он же написал к ней послесловие, автора приняли в редакции так спокойно, будто каждый день к ним приходит по четверо Юдсонов. И сказал автору редактор приблизительно следующее:
— У вас есть выбор. Мы предлагаем вам контракт на шесть ваших книг в течение двух лет…
— Но я же написал пока только одну книгу, — возразил Юдсон.
— Это неважно. Напишете, — сказал редактор. – И в этом случае мы заплатим вам за первую книгу гонорар полностью. И будем ждать следующих. А если вы на это не согласны, то мы будем продавать только эту вашу одну книгу и заплатим вам за неё авансом – и он назвал сумму гораздо меньшую. – А остальное вы получите, может быть, когда будет продан весь тираж, все две тысячи экземпляров…
Ни первой суммы, ни второй ты, Миша, мне не называл, и у меня хватило соображения, чтобы понять, что спрашивать об этом не следует. Хотя мне было отчаянно интересно. Я собрал свою волю, чтобы не возопить, и с волнением спросил:
— И ты, конечно, согласился на шесть книг?
— Разумеется, отказался, — спокойно ответил ты.
— Почему?! – взвизгнул я. – Ведь они же не потребовали от тебя качества. И объём книг, насколько я понял, чётко не определяли. Ты мог бы написать им что угодно, всё равно что…
— Но мне не всё равно, — сказал ты.
И мы перевели разговор на другие темы.
Возможно, сотрудники «Зебры Е» не вспомнят такого разговора. Да это и неважно. Но скажите, разве профессионал посмел бы отказаться от выгодного контракта? А писатель, для которого литература – не работа, а судьба, плевать хотел на любые контракты.
Вскоре Миша принёс мне толстую (560 страниц) и красивую (обложка работы Ирины Маулер) книгу «Лестница на шкаф» и подарил с тёплой дарственной надписью. Поставил дату подарка «3 ноября 2013 года». Сегодня я достаю из книжного шкафа другую книгу, более тонкую (272 страницы) и меньшего формата, того же автора с тем же названием, изданную в Санкт-Петербурге в 2003 году издательством «Геликон Плюс». Она подарена автором с тёплой надписью 21 января 2004 года. А теперь немножечко цифр.
Книга 2003 года — в двух частях. Первая из них, «Москва златоглавая», начинается на 3-й и заканчивается на 109-й странице: всего 106 страниц. Вторая часть, «Нюрнбергский дневничок», разделена на 5 «тетрадей», и занимает 160 страниц. Перед оглавлением — авторская отметка: «Декабрь 1996 – апрель 1998 гг. Волгоград – Нюрнберг – Москва». То есть первые две части были созданы менее чем за два года, но ожидали достойной публикации пять лет. Во второй книге, 2013 года, обе первые части вместе занимают 180 страниц, а третья – 368, то есть вдвое больше. Перед послесловием – авторская отметка: «Июль 2002 – январь 2010, Тель-Авив». То есть третья часть книги, на мой взгляд, менее увлекательная и точная, чем первые две, писалась около восьми лет, а ожидала публикации только три года.
Талантливый ироничный человек работал в Тель-Авиве над книжкой восемь лет. Восемь! И что, он создал шедевр? Нет, просто хорошую читабельную книгу; а шедевр был создан им раньше, всего за полтора года, когда у окружающих ещё не было веских оснований назвать Юдсона сложившимся и успешным писателем. Это один из уроков Юдсона авторам-любителям: начиная книжку, тщательно продумайте, чем и когда вы её закончите.
Эх, чудесный наш Мишка! Тебе бы к таланту добавить ещё немножко солидности, немножко профессиональных амбиций и умения планировать жизненные обстоятельства – и вышел бы грандиозный писатель, возвышающийся над нашим общим уровнем, как атомный гриб над Хиросимой. Интересно, понравилось бы тебе такое сравнение?
Издать книжку – довольно сложная штука, но распродать её солидный тираж – трюк похитрее. На сайте издательства «Зебра Е» в ноябре 2020 года значится, что книга Юдсона ещё имеется на складе, но в небольшом количестве. Ведь при всех прекрасных особенностях, при несомненной одарённости автора и его мастерстве, произведения Юдсона не коммерческие. «Метод Юдсона может быть определен как алло-лингвистический мифопоэзис», — пишет о тебе, Миша, профессор Кацман из Бар-Илана. Вот это самое «алло» изучать, наверное, интересно; но чтобы его выгодно продать – это погодить придётся.
Не знаю, дорогой друг мой, где ты сейчас. Каким тебе показался рай? Видел ли ты Господа? Но знаю, что теперь ты там, где будем все мы; там, где Аркаша Хаенко и Саша Гольдштейн, где Миша Зив и Нина Демази, где Володя Добин и Петя Литвиненко… Тебе там найдётся, с кем пообщаться. Литература не умирает, она только преображается.
А у меня есть к тебе несложная просьба. Выражу её словами молитвы чуждой для истинного еврея религии, но в данном случае, по-моему, подходящей: Михаил Юдсон, великомученик и угодник Божий, моли Бога о нас!