Публикации Архива русско-израильской литературы Бар-Иланского университета
ОСТАТКИ
Составление, предисловие и примечания Романа Кацмана
Михаил Исаакович Юдсон (1956-2019) – писатель, критик, помощник редактора журнала «22», соредактор журнала «Артикль». Уроженец Волгограда, с 1999 года постоянно проживал в Израиле. Автор романов «Лестница на шкаф», «Мозговой», «Четверо», повестей, пьес, рассказов, а также многочисленных рецензий и интервью в израильской и зарубежной прессе.
После смерти писателя в его архиве был обнаружен конверт с надписью «Остатки», и в нем увесистая пачка нарезанных бумажных листков размером 10.5 на 7.5 см, исписанных с обеих сторон его рукой. Таков был излюбленный метод Юдсона: он записывал на листках отдельные придуманные им слова, фразы, наблюдения, мысли, цитаты из прочитанных им книг, а затем они превращались в плотную ткань его текстов. После публикации как отдельные листки, так и рукописи целых произведений обычно уничтожались. В конверте «Остатки», как и следует из его названия, сохранились черновики, по большей части оставшиеся не использованными. Прочтение этих листков приоткрывает дверь в сложную поэтическую и интеллектуальную лабораторию Михаила Юдсона. Их публикация, которая неизбежно растянется на множество номеров, позволит, как мы надеемся, по-новому взглянуть на его творческое наследие.
В публикуемом материале звездочкой «*» обозначаются начало и конец одного листка, дефисом «-» обозначаются линии, отделяющие фрагменты записей на одном листке. Наклонными прямыми скобками «\» отмечены авторские вставки (их рассмотрение может быть полезно с точки зрения генетической критики как наилучшее свидетельство о работе творческой мысли писателя и генезисе его текста). Квадратными скобками «[ ]» отмечены вставки комментатора.
*
Вер[онике] Долиной
Нерп пускайте, поэты, в Париже,
Словно птиц Поднебесной из клетки —
Пусть по Сене, байкальские детки,
Поплывут, как серебряный крыж.
Осененные сим косяком,
Этой стаей кирилло-мифодьей,
Мы забудем иные мелодьи,
Мех у слов покрывается мхом.
Серп луны, да озимые сны,
Башня-клон, языков помешалово,
И от Марковны, и от Лукавого
Весть благая из снежной страны.
Вер, о Ника, пошли и раздай —
Дольних, горних, с надеждой, с любовью,
Бедным варварам из вавилонья
Ты теорию струн преподай.
*
Пайка и Шконка — Музы Зыка
-Я в музыке \сказочный\ профан
– кто наступил на мое «ухо и помял его?!»
– у меня \где-то в извилинах\ установлен скрипичный «кирпич» – звуковой тупик, нотам ходу нет.
–
Буквоцветный Авром Суцкевер предлагал чокаться с дождем – лехаим![1]
–
Наш русско-израильский солецизм (была такая \древняя\ афинская колония Сол – они утратили чистоту греческого языка) – коверканье и вкрапления. Когда одно причмокивает другим — контаминет.
–
Цербер — рецензент иронизирует, собака… Чехов называл критику «пустой бочкой, которую поневоле слышишь». \Ну, ветер носит, караван идет…\
*
«Всемство» Достоевского.[2] Всемство обедает.[3]
-«Бессмертный отсвет снега», как писал Борис Зайцев.[4]
–
«Мертвый дом» Достоевского, острог, куда \каторжно\ сгоняли православные души, был «в виде шестиугольника». \А как же!\
–
К бутылке подбираясь с тылу, ты пробку вышибал — ладошкой по донышку. Текла столичная уныло в провинции. Подъездами пропахли кошки и винцом… Кошмар людячей мошкары в метро — лед на окошке поутру.
*
Газета «Руль», редактор Гуль.
–
Эмиграция — встряска. С кочки на кочку. Встряска ряски. Болотце отцово.
–
Слишком «густ мед», как писал Гершензон (о Вяч. Иванове).[5] «Много толчеи», как говаривал Бунин (о себе раннем \«Деревня»!\).[6]
–
Когда я слышу, что «слишком густо», что (читателю), читу, хочется передохнуть, повисеть на лиане — «дайте воздуха, атмосферы!» — мне рвется вякнуть: «ходите гулять в другие леса, в иные тексты!».
–
Сказки народов. Чиполино – Чи полено…
*
На каторге в «Мертвом доме» заключенным задавали объем работ — «урок». «После урка жрать-то хочется!» — говорили арестанты. Отсюда урка, вошедшее в русскую речь.
–
Тяжело громыхающий двенадцатитонный грузовик Шёнберга.[7] Музыка акына у арыка.
*
Голливуд – холеный лес. Чащоба глянцевая.
–
Эх, рыбо-сомы! (рибосомы)
–
Желтый нуль луны.
–
Не лей помои на потомков — мол, не читают — мы еще хуже, мы пишем.
–
Первым делом — обделаться.
–
Утро. Солнце бьет в окно. Феб-заяц трудолюбиво скакал по стенке над кроватью.
–
«Подстарки», так называла Гиппиус молодых, начавших писать лишь в эмиграции.[8]
*
Кричащая электрическая лампочка Мунка. Эх, яблочко эдисоново!
–
Волапюк финнеганов — по фигу помин!.. Блум-цветок древа Дублинова. «Вброд-коня-купать», как выражался Бродский в «Мраморе».
–
Это таки лажа – так такелажники литеры грузят тяжко.
–
Желтый валун луны на черной поляне неба.
–
Ну, Блум тоже был четвергом – 16-6-1904.[9] (Как телефонный номер). Хочется чего-то государыне рыбного, грандиозного. Вырезать «Улисса» на рисовом зерне?.. Какой прок кропать – на потеху элитному стаду… Бычки Гелиоса… И он вернулся на Итаку -в Корнеллский университет.[10]
[1] Суцкевер А. Старый Яффо в дождь / Пер. с идиша И. Булатовского // Суцкевер А. Буквоцвет. Избранные поэмы и стихотворения. СПб.: Симпозиум, 2010.
[2] Достоевский Ф. М. Записки из подполья // Достоевский Ф. М. Собрание сочинений в двенадцати томах. Том 2. М.: Правда, 1982. С. 504.
[3] Использовано М. Юдсоном в романе «Четверо» (Артикль, № 11).
[4] Рассказ Бориса Зайцева (1881-1972) «Варфоломеевская ночь».
[5] Иванов Вяч., Гершензон М. Переписка из двух углов // Гершензон М. Избранное. Тройственный образ совершенства. М., СПб.: Центр гуманитарных инициатив, 2015. С. 25.
[6] Адамович Г. В. Бунин // Адамович Г. В. Одиночество и свобода. М.: Директ-Медиа, 2016. С. 81.
[7] Додекафония, двенадцатитоновый метод композиции австрийского и американского композитора Арнольда Шенберга (1874-1951).
[8] Адамович Г. В. Одиночество и свобода // Адамович Г. В. Одиночество и свобода. М.: Директ-Медиа, 2016. С. 23.
[9] Роман Джеймса Джойса «Улисс» посвящен одному дню из жизни его героя Леопольда Блума — четвергу, 16 июня 1904 года.
[10] Вероятно, имеется в виду американский литературовед и культуролог Гарольд Блум (1930-2019), учившийся в Корнеллском университете в 1947-1952 годах.