38. СЧАСТЬЕ ИЗМЕНЯЕТ БИБИ
    В феврале 1998 года я ушел с поста главного редактора журнала «Алеф» и приступил к работе в качестве руководителя пресс-службы партии Исраэль ба-алия. До рокового для Биби дня выборов 17 мая 1999 года я много раз сталкивался с премьером как в Кнессете, так и в его канцелярии, слышал пересуды о нем из уст и партийных функционеров, и депутатов Кнессета. (Кстати, лучше всех о Нетаниягу отзывался Роман Бронфман, тогдашний глава парламентской фракции Исраэль ба-алия.) Из всех этих встреч мне запомнились две — в лесу Бен-Шемен и на знаменитой пресс-конференции, в ходе которой Нетаниягу отрекся от Либермана и от его партии «Наш дом — Израиль». На обеих этих встречах меня поразило одно — отсутствие того самого ореола победителя, который прежде столь явственно ощущался вокруг Биби даже в самых тяжелых для него ситуациях. Нет-нет, выглядел он уверенно, даже более чем уверенно, он просто излучал уверенность. Но именно эта чрезмерность как раз и не вызывала доверия, — нет, скорей она вызывала жалость. Тогда — примерно за месяц до выборов — Биби уже понимал, что проигрывает, что впереди — первый в жизни провал. Но сдаваться он не хотел и боролся до конца, до последней минуты — десяти часов вечера 17 мая, когда закрылись двери избирательных участков. Для этой борьбы он мобилизовал все свои силы, весь талант организатора, оратора и актера. Но внутренней, той самой абсолютной уверенности в нем уже не было, и, чтобы компенсировать образовавшуюся пустоту, он делал усилие над собой, а потому всегда пусть на йоту, но переигрывал.
    Вот этот-то «перебор» я сразу же уловил в лесу Бен-Шемен, где в последний день пасхальных каникул проходила традиционная встреча минского землячества. Лес был завешан плакатами партии «Наш дом — Израиль» и Ликуда. Пропагандистский штаб Исраэль ба-алия, как всегда, провалил и это событие. Вообще, пропагандистская кампания Исраэль ба-алия в 1999 году велась из рук вон плохо. Единственным отрадным исключением были газеты: их переполняли объявления Исраэль ба-алия, релизы пресс-служб двух министерств, руководимых тогда лидерами ИБА Щаранским и Эдельштейном, и пресс-службы самой ИБА. Что же касается всех остальных форм работы — она велась с грехом пополам. Впрочем, иначе и быть не могло: ведь глава штаба пропаганды Роман Бронфман больше думал о том, как продемонстрировать свою лояльность Эхуду Бараку, чем о том, чтобы работать на собственную партию. Вот и на этот раз никакого пропагандистского присутствия Исраэль ба-алия в лесу практически не наблюдалось, хотя лес был полон активистами партии, которые растерянно бродили среди плакатов НДИ и спрашивали друг друга: «А где же наши-то плакаты?», «Почему опять ничего не сделано?» Впрочем, кроме НДИ лес кишмя кишел активистами Аводы, раздававшими красочные брошюры с биографией Барака.
    Нетаниягу появился в лесу вместе со Щаранским. Оба произнесли речи, в которых подчеркнули важность алии для государства Израиль, а затем обошли толпу, сплющенную между железными барьерами, установленными службой безопасности. Биби выглядел уставшим и несколько растерянным. Я ожидал от него очередной пропагандистской акции, которая назавтра обернется заголовками во всех газетах, но, увы, никакого хода Биби (точней, его советники) почему-то не придумал. Митинг ни шатко ни валко шел своим чередом, и тут я заметил, что Биби, опытнейший мастер пропаганды, почувствовал — чего-то не хватает. Я обратил внимание на его бегающие по толпе глаза, на беспокойные, нетерпеливые движения и понял, что премьер пытается импровизировать на месте, точно так же, как в свое время он блестяще обыграл листик мацы, преподнесенный ему в московской синагоге. Вот и сейчас, в лесу Бен-Шемен, Биби искал желанный ход.
    Долгожданная возможность представилась только после завершения митинга. Уже по дороге к машине, окруженный фото- и телекорреспондентами, Биби краем уха уловил чей-то крик. Возле барьера, сжатый со всех сторон телохранителями и журналистами, стоял небольшого роста пожилой мужчина и, прижав к груди фото премьера, без передышки кричал по-русски одну фразу: «Только Нетаниягу, только Нетаниягу!» Это был типичный «русский» репатриант — в костюме, с галстуком, тщательно выглаженных брюках и до блеска начищенных ботинках. Здесь, в лесу, среди разномастно и небрежно одетой к пикнику толпы, он смотрелся более чем странно. Впрочем, в соответствии с российской ментальностью именно такая одежда наилучшим образом подходила к ситуации: еще бы, он ведь пришел на встречу с самим премьер-министром Израиля. По-видимому, это был совсем свеженький репатриант, еще не привыкший к израильскому свободному стилю одежды, граничащему с расхлябанностью, и к демократичности поведения, порой смахивающей на панибратство и фамильярность.
    Биби услышал крик, резко повернулся и направился к репатрианту. Глаза премьера заискрились — вот она, вот, желанная возможность! Он протянул руку, репатриант буквально вцепился в нее и прижал к своей груди. «Как вас зовут, откуда вы приехали?» — спросил Биби, пытаясь разговорить собеседника. Но тот, похоже, ничего не соображал от восторга — по его щекам потекли слезы, он кивал на мальчика, стоявшего рядом, и твердил без остановки: «Вот мой внук, господин Нетаниягу, вот мой внук, вот мой внук». Биби моментально сообразил, что разговор не получится, и постарался хоть что-то выжать из ситуации. Он осторожно высвободил руку, приобнял репатрианта за плечо и обернулся к фотокорреспондентам. Засверкали блицы камер, и, удовлетворившись хоть этим, премьер пошел к машине. Репатриант сорвал с груди плакат, поднял его над головой и снова закричал: «Только Нетаниягу!». Но на него уже никто не обращал внимания. Эта фотография так и не появилась в газетах — столь трогательная сцена, демонстрировавшая любовь «русских» к Биби, явно не вписывалась в кропотливо создаваемую прессой теорию о перемене настроения «русской улицы» в пользу Барака.
    Впрочем, это изменение хоть и постепенно, но происходило. Надо отдать должное штабу Барака — он не жалел ни усилий, ни средств. Насколько громадны, фантастичны по размерам были эти усилия, стало известно только после выборов. Борис Красный, один из руководителей русского предвыборного штаба, как-то сказал мне, что в ходе кампании было проведено около 85 тысяч (!) телефонных бесед с русскоязычными избирателями. Конечно, в штабе Нетаниягу не могли даже и мечтать о таком размахе — на это не было ни времени, ни сил, ни, конечно же, денег. И результат не замедлил сказаться: за две-три недели до выборов «русская улица» резко качнулась в сторону Барака. Я находился в самом центре избирательной кампании и, отслеживая день за днем настроения репатриантов, нисколько не был этим удивлен. Как это ни странно, для Нетаниягу, и в особенности для его советников, такое развитие событий оказалось полной неожиданностью.
    И все же, несмотря на суперактивность русского штаба Барака, изменение настроения репатриантов произошло не из-за его деятельности и, конечно же, вовсе не из-за стараний ивритоязычной прессы. Еще за полгода до выборов положение Нетаниягу на «русской улице» казалось необычайно прочным. Опросы показывали его колоссальное преимущество над Бараком: за премьера собирались голосовать около 60 процентов репатриантов, а за Барака — менее 20. Поэтому, когда Авигдор Либерман решил создать свою партию «Наш дом — Израиль» (НДИ), Нетаниягу особо не сопротивлялся. Он исходил из неверной предпосылки, что «русские» и так у него в кармане, соревнование двух репатриантских партий лишь разожжет страсти и поднимет процент голосования. Если же при этом Барак и получит какое-то небольшое количество дополнительных голосов, то подавляющая масса все равно окажется у Нетаниягу. Только слепой верой в эту предпосылку можно объяснить странное заявление министра иностранных дел Ариэля Шарона, провозгласившего в начале избирательной кампании, что, если Нетаниягу сумеет всего на три процента поднять свой рейтинг среди «русских» репатриантов, он выиграет выборы. Непонимание ситуации на «русской улице» было поразительным: Шарон говорил о повышении рейтинга, в то время как Ликуду следовало срочно тушить пожар и стараться спасти тот рейтинг, которым Нетаниягу все еще обладал. Нетаниягу не ошибся только в одном: соревнование между двумя репатриантскими партиями действительно оказалось жестким и разожгло страсти. Но именно в силу этой жесткости результат оказался ровно противоположным тому, на который рассчитывал премьер-министр. И произошло это в немалой мере благодаря партии Исраэль ба-алия.