37. УМНОЖАЮЩИЙ ЗНАНИЕ
Полет в Лондон и США стал для меня двадцать первой по счету поездкой в составе группы сопровождения израильского премьер-министра, и после нее я принял решение больше в них не участвовать. И не только потому, что эта поездка была, пожалуй, наиболее тяжелой из всех. В ней мне пришлось (и совсем не добровольно) побить собственный рекорд бодрствования: я проснулся в воскресенье в пять часов утра по лондонскому времени, чтобы передать очередной репортаж на радио РЭКА, а в следующий раз добраться до постели мне удалось только в ночь со среды на четверг. В самолете премьера, столь мало приспособленном для нормального перелета и уж тем более для сна, я сумел всего несколько раз «отключиться» не более чем на час-полтора. Но, честно говоря, вовсе не эти трудности послужили причиной моего решения. В какой-то момент я вдруг поймал себя на том, что острота впечатлений от этих поездок начала сглаживаться, все становилось знакомым, более того, обыденно-скучным. За окном журналистского автобуса из кортежа премьер-министра мелькали города и страны, а внутри его, как и в салоне прессы самолета номер один, все оставалось прежним — все те же лица, все те же знакомые до последних интонаций шуточки и обмен колкостями, почти не прикрытая борьба эго против эго. Поездки перестали меня радовать, близость к политическому эпицентру событий уже больше не подхлестывала и не скрадывала всех многочисленных неудобств, связанных с ночными перелетами, нервотрепкой, многочасовым стоянием в ожидании нескольких секунд «фото-опа», вызваниваний РЭКА, — порой приходилось делать с десяток звонков, чтобы добраться до студии записи или прямого эфира. Каждый предстоящий полет вызывал у меня уже не прилив энергии и желания работать, а, наоборот, чуть ли не недовольство. Я почувствовал, что нахожусь у опасной черты, за которой мои впечатления перестанут быть интересными даже для меня самого, и это немедленно скажется на качестве не только моих репортажей, но и всей журналистской работы. Я понял, что подошел к пределу насыщения, и, если не хочу начать халтурить, отделываться наработанными заготовками и штампами и уж тем более если хочу написать книгу о всех своих поездках, — мне следует немедленно их прекратить.
Может быть, на время, но следовало немного поостыть, взглянуть на все со стороны. Конечно, были и аргументы против — в том числе и престижа. Но желание остаться и впредь человеком творческим и назаштампованным все же взяло вверх.
Оглядываясь на три года, описанные в этой книге, я думаю, что это был, пожалуй, самый напряженный и наполненный впечатлениями период в моей жизни. Мне довелось объездить полмира — от Лос-Анджелеса до Токио и от Каира до Дублина, видеть и интервьюировать премьеров, президентов и королей. Но по мере того, как множился список столиц, в которых я побывал, и список мировых лидеров, с которыми я встречался, я все больше и больше убеждался в вечной правоте мудрости, высказанной когда-то царем Соломоном в «Экклезиасте»: «умножающий знание умножает печаль».