24. ДИАЛОГИ С ШУМЕЙКО
    Когда председатель верхней палаты Федерального собрания России Владимир Шумейко весной 1995 года приехал в Израиль с официальным визитом, он занимал в российской табели о рангах третий по значимости государственный пост. Но этот визит прошел практически незамеченным: Ицхак Рабин, увлеченный ословским процессом, придавал мало значения России, и пресса, чутко улавливавшая настроения премьера, отнеслась к Шумейко с подчеркнутым безразличием. Хотя после установления в России демократического режима он был самым высокопоставленным государственным деятелем, посетившим Израиль. Возможно, Шумейко просто не повезло — как раз в это время разразился грандиозный политический скандал, связанный с коррупцией в Гистадруте. Нет-нет, конечно, соответствующий почет председателю оказали: были устроены встречи с Рабином, президентом Вейцманом, спикером Кнессета Вайсом, дан торжественный обед в честь высокого гостя с участием десятков израильских парламентариев.
    Из всей программы Шумейко меня больше всего заинтересовала встреча с главой оппозиции Нетаниягу. Уже тогда мне было ясно, что Рабин — это прошедший день израильской политики (хотя, безусловно, и в страшном сне не могло привидеться, насколько этот день действительно близок). Я знал, что Нетаниягу, в отличие от Рабина, не склонен недооценивать реальное значение и влияние России, поэтому мне было особенно интересно послушать беседу Шумейко с одним из наиболее вероятных кандидатов на пост премьер-министра Израиля. Присутствовать на встрече показалось мне важным еще и потому, что обычно в такого рода беседах главные положения своей идеологической платформы высокопоставленным визитерам обычно излагают кратко, четко и сжато.
    Беседа Нетаниягу и Шумейко не обманула моих ожиданий: Биби чуть ли не в конспективной форме изложил основы своего мировоззрения. Я привожу эту беседу полностью и, конечно, не из-за Шумейко. Даже сейчас, по прошествии нескольких лет, она помогает понять логику поведения Биби уже не только как лидера оппозиции, но и как премьер-министра, и в особенности его курс на сближение с Россией и странами бывшего советского блока.
    Шумейко явился на встречу после обеда с парламентариями и находился в самом что ни на есть благодушном настроении. От него сильно пахло спиртным: надо думать, во время обеда высокий гость не преминул лично ознакомиться с высоким качеством продукции израильских ликеро-водочных предприятий. Встреча чуть-чуть не сорвалась: в парламентской канцелярии Биби проводить ее было невозможно из-за крохотных размеров кабинета, а все мало-мальски просторные залы оказались занятыми. Наконец в последнюю минуту удалось найти пустое помещение подкомиссии Кнессета по борьбе с наркотиками, и Биби с Шумейко уселись под плакатами с изображениями зловещих шприцев, украшенных подозрительно красными каплями на иглах, — можно было подумать, что встреча проходит в помещении комиссии по борьбе с «кровавым наветом». Велась беседа в очень дружелюбном тоне и походила на встречу двух приятелей, один из которых терпеливо пытается что-то растолковать другому. Разъяснял, естественно, Нетаниягу.
    Начав с шутки: «Почему-то считается, что в Ликуде все говорят по-русски, но это пока еще не совсем так», Биби сразу же перешел к изложению своей внешнеполитической доктрины. Шумейко слушал внимательно и прерывал собеседника вопросами. Председатель российского парламента, мало знакомый с реалиями израильской политики, пытался понять, чем же отличается позиция Ликуда от позиции Рабочей партии.
    — Я не знаю иврита, — сказал Шумейко, — но, судя по тому, с кем я встречался, слово «Ликуд» можно перевести как «партия молодых».
    — Наша партия действительно молода, — подтвердил Биби, — у меня, например, только три месяца назад родился еще один сын. Можем ли мы хотеть войны для себя и для наших детей? В этом смысле между Ликудом и нынешним правительством нет никакой разницы. Спор ведется не по поводу конечной цели — установления мира, а о способах достижения этой цели. Мы считаем, что ее можно добиться только с позиции силы. После 1967 года часть арабов осознала, что нет никаких шансов военным путем победить Израиль в его нынешних границах. Прямым следствием этого осознания явилась новая теория, господствующая сегодня в арабском мире. Она также утверждает: в границах 1967 года Израиль непобедим. Именно поэтому на первом этапе его следует вернуть к границам 1948 года, а только затем, на втором, — уничтожить. Эта теория называется поэтапным планом ООП. Шесть раз после подписания договора в Осло и дважды после получения позорной Нобелевской премии Арафат публично заявлял: «Я не заключаю мир с Израилем, я выполняю наш поэтапный план». В России должны прекрасно понимать, что такое мир подлинный и мир ложный. Два народа в этом столетии заплатили наибольшую цену за ошибки руководителей, принявших мир ложный за мир истинный. За неверную оценку Мюнхенского договора, приведшего ко второй мировой войне, еврейский народ отдал 6 миллионов жизней, русский — более 20 миллионов. Поэтому мы очень внимательно анализируем нынешний мирный процесс. Что произойдет, если намерения арабских лидеров изменятся? Если их сменят другие лидеры? Мы бы хотели получить четкие гарантии нашей безопасности. Главное отличие Ликуда от нынешнего правительства состоит в том, что мы хотим для арабов автономию, а не государство. Авода говорит вроде бы то же самое, но на деле намеревается создать для них самостоятельное государство.
    — Что такое сила? — заметил Шумейко. — Совсем недавно в СССР всех приучали гордиться силой страны, выражавшейся в военной мощи. Дважды в год устраивали военные парады, и все граждане СССР гордились этой силой. Сегодня мы и парады не устраиваем, и военно-промышленный комплекс в плачевном состоянии. Чем же, спрашивается, гордиться? Осталась ли сила у этого государства? Но мы знаем, что у нас есть сила — в одиннадцативековой истории, в мощной многонациональной культуре, в огромной духовности, в обладании колоссальными сырьевыми ресурсами. Конечно, и по количеству населения, и по географическим размерам Израиль, в сравнении с Россией, государство небольшое. Но это очень мощное государство. В том числе и тем, что здесь собрались евреи из 104 стран, и это делает его сосредоточением мировой культуры. Производство Израиля основано на высокой технологии, пять миллионов человек создают больше, чем все соседние арабские страны вместе взятые. Израиль — это образец демократии для всего мира. Во время моего посещения Иордании король Хусейн любезно предоставил мне два вертолета, и мы полетели в Акабу. Сверху очень хорошо видно, как отличается одна и та же земля по две стороны границы. Зеленая — это Израиль и мертвая пустыня — Иордания. Израиль — созидательное государство, дающее блага своему народу. Какие бы планы ни строились, такое государство невозможно уничтожить. Ни США, ни Россия никогда никому не позволят ликвидировать Израиль. И поэтому я не совсем понимаю, что еще вы хотите доказать арабам? Тем не менее в результате встречи с Ицхаком Рабином и вашего монолога я прихожу к выводу, что после прихода к власти блока Ликуд к худшему ничего не изменится. Наоборот, судя по вашим помощникам, если вы придете к власти, то иврит останется официальным языком Израиля, но языком общения станет русский. И это будет правильно! — тут Шумейко улыбнулся.
    — Это уже происходит, — ответил Биби. — Русскоязычная община — наиболее крупная в нашей стране и насчитывает уже 800 тысяч человек.
    — По нашим подсчетам — миллион, — возразил Шумейко.
    — Ну, может быть, ваша информация более достоверна, — сказал Биби. — Я вообще-то не «русский», я — «литвак», мои предки из Литвы.
    — Выходцев из Литвы мы также причисляем к «русским», — уточнил Шумейко.
    — Конечно, национальная мощь государства не ограничивается военными силами, — Нетаниягу постарался вернуть разговор в прежнее русло. — Все перечисленные вами факторы совершенно правильны, более того, мы собираемся их укрепить за счет свободной экономики, принципам которой Ликуд привержен намного сильней, чем Авода. Но все большее и большее количество израильтян понимают правильность нашей позиции, заключающейся в том, что государство размером с булавочную головку выжить не в состоянии. Когда Израиль находился в границах 1948 года, то против него были развязаны три войны. Возвращение к этим границам означает только одно — новую войну. Рабин исходил из ошибочного предположения: если отдать Арафату Газу, он развернет войну против ХАМАСа. Если мы уйдем и с Западного берега, мы создадим у себя под боком новый Тегеран, который быстро совершит экспансию в Иорданию. Такое государство станет мощной базой для распространения исламского фундаментализма в самом сердце Ближнего Востока, и король Хусейн это прекрасно понимает. Главной опасностью для Израиля является вовсе не террор, сколь бы болезненным он ни был. Главная опасность состоит в попытках фундаменталистов навязать нам (и не только нам) принцип: любое национальное и религиозное меньшинство имеет право не на автономию, а на государственное формирование. В Израиле проживает миллион арабов. Но и в России проживает сто национальных меньшинств. Палестинская модель — это угроза и территориальной целостности России. Чечня — хороший тому пример. Исламский фундаментализм представляет собой физическую и идеологическую опасность для России не в меньшей степени, чем для Израиля. Сегодня главная движущая сила фундаментализма — Иран, поэтому мне странно видеть, как Россия сотрудничает с Ираном в области ядерной технологии. Тем самым она стреляет не только в нас, но и в себя.
    — У России нет сотрудничества с Ираном, есть только разовые экономические сделки, — вяло отнекивался Шумейко. — Те паровые котлы, которые мы должны поставить для иранских электростанций, не имеют ничего общего с ядерными вооружениями.
    — В завершение я хотел бы подчеркнуть, — сказал Нетаниягу, — что между коммунистами и фундаменталистами имеется огромная разница. Обе идеологии придерживаются теории мировой экспансии. Но коммунисты даже при Сталине всегда на первый план ставили интересы государства, а уже на второй — идеологию. Фундаменталисты идеологию ставят превыше всего — превыше жизни, превыше самого существования государства. Поэтому никогда не было коммунистов-самоубийц, а для исламских фанатиков это один из главных методов борьбы. Цель коммунистов была иррациональна, но они действовали чрезвычайно рациональными методами. Исламский фундаментализм патологически иррационален — и по поставленной цели, и в путях ее достижения. Сочетание патологической идеологии и атомного оружия представляет собой опасность для Израиля, для России и для всего мира. Следует бороться с этой раковой опухолью и ни в коем случае не допускать распространения ее метастаз, одной из которых будет палестинское государство со столицей в Иерусалиме. Я вижу много областей, в которых Израиль и Россия могли бы успешно сотрудничать. Но две перечисленные мной — палестинская модель и фундаментализм — самые главные. И я вижу Россию как одного из самых главных партнеров Израиля в этих вопросах. Я хочу пожелать успехов русскому парламентаризму и российской демократии. В вашем успехе я вижу и наш успех. Мы и вы тяжело пострадали от большевизма, а демократии — это один большой союз.
    На встречу с председателем верхней палаты Федерального собрания России Нетаниягу пригласил активистов Ликуда, выходцев из СНГ. Шумейко был несколько удивлен, когда каждый, кто пожимал ему руку (включая Авигдора Либермана и Зэева Гейзеля), обращался к нему на чистейшем русском языке. Поравнявшись со мной (естественно, что я присутствовал в качестве журналиста), Шумейко остановился и вдруг сказал:
    — Послушайте, а вот с вами мы где-то встречались...
    — Год назад в Москве, — подтвердил я, — во время визита Ицхака Рабина.
    — Верно, — обрадовался Шумейко. — Видите, какая у меня память! Тогда борода у вас была поменьше, а вот шапочка на голове та же.
    Похоже, поездка Рабина в Москву действительно произвела на россиян сильное впечатление. Конечно, меня Шумейко запомнил только потому, что я был единственным, кто в израильской делегации обладал внешними признаками еврея — бородой и ермолкой. Вид бородатого еврея, разгуливавшего по кремлевским палатам в качестве не челобитчика, а почетного гостя, по-видимому, поразил российских лидеров до самой глубины души.