19. ДАВОС: ПЕРЕС ПРИНИМАЕТ РЕШЕНИЕ
    С уважительным отношением к еврейской традиции я столкнулся и в Давосе, куда мы прибыли из Лондона. До этой высокогорной деревушки, расположенной на расстоянии нескольких часов езды автобусом от Цюриха, мы добрались за несколько часов до начала субботы, и Перес успел выступить перед делегатами Всемирного экономического форума. «Я очень рад успешному проведению выборов в автономии, — вновь заявил Перес. — Наилучшая гарантия мира — это демократический сосед. Искоренить застарелую вражду можно только посредством экономического сотрудничества, повышения уровня жизни палестинцев. Политический мир — это окончание войны, но началом подлинного мира могут стать только экономические соглашения». Перес, усевшись на излюбленного конька, настолько увлекся, развертывая перед слушателями сияющие вершины Нового Ближнего Востока, что потерял связь с действительностью и вышел из регламента. Премьер-министр Норвегии, председательствовавшая на заседании, несколько раз предупреждала его, что время истекло, — Перес не реагировал, и тогда она просто оборвала его на полуслове.
    Главной целью пребывания Переса в Давосе была попытка добиться согласия европейских стран и США выделить средства не Израилю, а автономии. В субботу его рабочий график был чрезвычайно насыщен: Перес встретился с десятком президентов и премьер-министров, главой Всемирного банка, заместителем министра финансов США. Но поскольку наступила суббота, все эти встречи носили частный характер и прессу на них не допустили: Перес, нуждавшийся в поддержке религиозных партий на прямых выборах главы правительства, остерегался публично нарушить законы субботы.
    Все встречи состоялись в номере гостиницы. Единственный раз Перес покинул его для того, чтобы присутствовать на традиционном обеде глав государств, находившихся в Давосе. Чтобы не нарушать субботу, Перес весь путь до гостиницы, где состоялся обед, проделал пешком, окруженный плотным кольцом охраны. В пятницу вечером Ализа Горен заявила нам, что в предстоящие 24 часа журналисты свободны: премьер никаких интервью не дает, и все встречи будут носить неофициальный характер. Но, конечно же, журналисты толпились в фойе отеля «Зигоф», где всегда останавливаются израильские премьеры, ловили Ализу и выпытывали у нее информацию об очередной встрече. Ализа, вроде бы случайно оказывавшаяся в фойе после каждой встречи, охотно рассказывала, каждый раз не преминув, впрочем, подчеркнуть, что вся эта информация сугубо неофициальная и ссылаться на пресс-секретаря премьера журналисты не имеют права. Все понимали, что на самом деле Перес напряженно работает, но старательно подыгрывали премьеру в его стараниях не потерять поддержку религиозных партий.
    Кстати, за год до этого именно в отеле «Зигоф» были сняты кадры, которые с таким успехом использовал Ликуд во время избирательной кампании: Арафат и Перес поднимаются на трибуну, и Арафат, придерживая рукав пиджака израильского тогда еще министра иностранных дел, как бы ведет его за собой. Эта сцена стала гвоздем предвыборных роликов Ликуда, который с ее помощью удачно проиллюстрировал свой тезис о том, что глава автономии тащит Переса, и за ним все государство Израиль, к пропасти. В фойе «Зигоф» висит большой стенд с фотографиями знаменитых постояльцев, в том числе и большая фотография той самой, роковой для Переса, сцены.
    Но в ту субботу такое развитие событий предусмотреть не мог никто, в Давосе Перес просто купался в волнах всеобщей симпатии. В фойе я увидел даже таиландскую принцессу, специально явившуюся в отель, чтобы поговорить с Пересом, хотя эта встреча не была заранее согласована. Главе личной канцелярии премьера Ави Гилю пришлось найти «окно» в плотном графике Переса — отказать принцессе он не мог: в руках у нее был большой букет цветов, а на шее висела золотая цепочка, украшенная алмазами и медальоном с именем принцессы на... иврите — «Циля».
    В «Зигоф» состоялась еще одна незапланированная беседа — с главой российских коммунистов Зюгановым, значительно опережавшим тогда по рейтингу президента Ельцина. Это была встреча двух лидеров, в тот момент не испытывавших никакого сомнения, что спустя короткое время они одержат победу на выборах в своих странах, и, казалось бы, имевших весьма веские основания для оптимизма. Всего несколько месяцев спустя им обоим пришлось добавить ко всем своим титулам короткую, но столь страшную для политика приставку — бывший.
    Израильских журналистов поселили в еврейской гостинице «Эйтания». Большинство отправились ужинать в давосские рестораны, но группа телевизионщиков осталась на субботнюю трапезу. Телевизионщики — разбитные, циничные ребята надели черные ермолки и произнесли кидуш. Вдруг хозяин гостиницы — большой, громкоголосый, веселый еврей с длинными пейсами выскочил из-за стола и бросился к высокому, худощавому человеку, вошедшему в зал ресторана. Человек достал из кармана ермолку, тихо произнес благословение над вином и принялся за еду. «Знаешь, кто это? — заговорщически прошептал мне хозяин. — Это Стюарт Айденштадт, американский посол в Общем рынке. Две недели назад он получил назначение на пост замминистра торговли и промышленности США». А утром в гостиничную синагогу пришел помолиться знаменитый писатель Эли Визель. На эту неделю пришелся йорцайт — годовщина смерти его родителей, уничтоженных в нацистских лагерях. Историю гибели своей семьи Визель описал в нескольких книгах, за которые удостоился Нобелевской премии.
    В пятницу вечером в «Зигоф», после краткой церемонии встречи субботы, Перес устроил прием. Десятки подобных приемов состоялись в тот вечер в Давосе, но израильский пользовался особым успехом. В небольшом зале, отделанном темно-коричневым деревом, собралась финансовая и деловая элита мира, главы крупнейших концернов, таких как «Хьюлет Паккард», «Сименс», «Фольксваген», «Шелл». Прибыли и представители арабских стран — министр сельского хозяйства Марокко в сопровождении Андрея Азулая, еврейского советника короля Хасана, и даже министр иностранных дел Катара, не имевшего тогда дипломатических отношений с Израилем. Перес сиял от счастья: в далеком Давосе, удаленном от сиюминутных проблем Израиля, он пользовался несомненной поддержкой сильных мира сего, и это вселяло в него уверенность.
    Перес выступил с краткой речью, а потом передал эстафету Йоси Бейлину, представив его как «следующее поколение лидеров Израиля». Разъяснив собравшимся суть мирного процесса на Ближнем Востоке, Бейлин выразил полную уверенность, что процесс только разворачивается. И вот тут один из присутствовавших, руководитель крупнейшего финансового концерна, задал Пересу неожиданный вопрос. «Что может служить доказательством того, что ситуация на Ближнем Востоке действительно стабилизировалась? Понятно, вы заинтересованы в наших капиталовложениях, но мы хотим убедиться, что мирный процесс не является недолговечным эпизодом. Как вы сумеете мне доказать, что пожилые лидеры, сегодня заключающие между собой мирные соглашения, сумеют победить фундаменталистский террор, и следующее поколение пойдет по их пути?» Переса нимало не смутил столь явный скептицизм. «Именно мы, пожилые лидеры, представляем собой будущее», — заявил он, сорвав бурные аплодисменты зала.
    Сильные мира сего разгуливали по Давосу как простые смертные. В тот вечер, возвращаясь с приема в «Зигоф», группа израильских журналистов столкнулась на улице с президентом Казахстана Нурсултаном Назарбаевым. «Извините, где разместилась российская делегация?» — по-русски спросил у Назарбаева один из нас, рассчитывая тем самым завязать беседу. «Я с русскими не общаюсь», — буркнул президент и проследовал дальше. Пресс-атташе Назарбаева отстал от шефа и постарался исправить ситуацию. «Я не хочу, чтобы у вас создалось неверное впечатление, — сказал он. — Мы очень любим русский народ и с большим уважением относимся к России. Просто президент спешит».
    С премьер-министром Украины Евгением Марчуком мне повезло больше. Столкнувшись с ним в полдень, на центральной улице Давоса, я представился, сказав, что несколько месяцев назад сопровождал Ицхака Рабина во время его посещения Киева. «Как же, как же, я вас помню, — вдруг улыбнулся Марчук. — Вы еще были с такой белой шапочкой на голове. Хотите что-то спросить? Пожалуйста». Мы зашли в кафе, и Марчук дал команду телохранителям и пресс-атташе: «Ну вы тут пока заказывайте водку, коньячок, я скоренько». Телохранители расположились за столиком, а со мной Марчук беседовал стоя, переминаясь с ноги на ногу, — ему явно хотелось выпить с мороза. «Как прошла встреча с нашим премьер-министром?» — «Великолепно! Господин Перес подтвердил приглашение, сделанное Рабином, на мой ответный визит в Израиль. Мы поговорили о том, как улучшить торговые взаимоотношения. Мы заинтересованы в поставках израильского продовольствия и пищевого оборудования, а Израиль нуждается в продукции нашей металлургической промышленности. Кроме того, мы приняли решение о совместной борьбе с террором» — «Каким вы нашли Переса, есть ли разница между ним и Рабином?» — «Разницу мне пока было трудно заметить, мы слишком мало успели пообщаться. С Рабином у нас завязались теплые отношения, наши жены даже подружились. Надеюсь, что и с новым премьер-министром мы сумеем найти общий язык». Этим надеждам не суждено было сбыться — спустя полгода и Марчук оказался экс-премьером.
    Давос, очаровательный горный городок, подавляющее большинство обитателей которого составляют туристы, расположен в ложбине между горами. Я взобрался на один из холмов и немного прогулялся по лесу. Стояла абсолютная тишина, падал снег, с зеленых елей прямо на дорожку спрыгивали белки и просительно замирали на задних лапках. Они, наверное, привыкли получать сладости от туристов, поэтому совершенно меня не боялись и чуть ли не давали себя погладить. Пасторальную тишину нарушал лишь отдаленный, мелодичный звон колокола с расположенной внизу, в центре Давоса, церквушки, чей готический шпиль возвышался над невысокими отелями. Я выхаживал взад-вперед по тропинке, любовался Давосом и заснеженными горами и вспоминал фразу, брошенную одним из ближайших сотрудников Переса: «Такого приема, как в Европе, он дома никогда не удостаивался». Действительно, подумал я, даже на конференциях партии Авода никто никогда не устраивал Пересу столь бурных оваций. Популярность Переса за границей не шла ни в какое сравнение с его рейтингом в Израиле. Может быть, это и была одна из главных причин поездки? Перес нуждался в проявлениях горячей поддержки и, не находя ее дома, был вынужден искать любви за рубежом.
    Мы покинули Давос после исхода субботы. Еще в Лондоне Ализа Горен пообещала мне интервью с Пересом на обратном пути в Тель-Авив. Но, войдя в самолет, Перес тут же отправился спать: даже проявления любви, которых он так искал и в избытке нашел во время поездки, утомили его.
    Когда выборы в Израиле были уже позади и Перес пытался проанализировать причины своего столь неожиданного поражения, он рассказал, что решение о переносе даты выборов принял именно тогда, в Давосе, в гостиничном номере отеля «Зигоф», опьяненный любовью тех, кто контролировал сотни миллиарды долларов, но не имел права опустить даже один бюллетень в урну израильского избирательного участка.