17 октября

Ни довериться помощи,

Ни дождаться уже.

Сколько почты заоблачной

На моем этаже.

Ни дружка сокровенного.

Ни морщинки во лбу.

Ни толчка внутривенного,

Это тоже табу.

Ни блокнот и ни книжица .

Ни в метро, ни пешком.

А вот почта приблизится -

С голубком, с голубком.

17 октября

Слава богу, слабого поднять

Можно и подмышки ,и за холку.

Слава . Но и сильного принять-

Это как губами взять иголку.

Да и не дается гражданин

Подлинный и острый обоюдно.

Что там было меж тобой и ним-

Угадать сегодня стало трудно.

Весь он грозен но неуловим,

Как оно бывает с этим сортом.

Скоро-скоро грянет Хеллоуин.

Я готова. Вот коробка с тортом.

17 октября

Так слепо, так ненаблюдательно,

Москва, ты смотришь в темноту.

Хотелось бы законодательно

Открытость, детскость,простоту

Тебе вменить. И тонкой прописью,

Предписывать как педиатр:

Не плакать, не стоять над пропастью,

А только небольшой театр

Открыть сейчас же в каждой мыльнице ,

Где нет парковки и врача,

Но грозно ссорятся и мирятся

Палач и дети палача.

И послеоперационная

Пройдет бессменная вражда.

И загорится пенсионная

Полувоенная звезда.

22 октября

Приснился. Коснулся.

Но в этот то раз-

Быть может- проснулся

Тогда же, тотчас.

А я не очнулась.

Все крепче спала.

И не оглянулась,

Не встала-ушла

Из рощи семейной,

Из леса без слов,

Из дымки елейной,

Из школы основ,

Где губы сухие,

И локти остры,

Где люди глухие

Идут на костры,

А люди слепые,

Как бревна, лежат,

Бескровно и ровно,

И каждый прижат-

И боком, и лугом,

И ляжкой, и мхом.

Друг с дружкой, друг с другом.

Во снах о другом.

22 октября

Приснился. Любаюкала тебя.

Но скоро, скоро руку отпустила.

Пока рука моя в твоей гостила-

Я простыни примятые простила,

Ни звука, ни штриха не торопя.

Приснится же - гостиниц колыбель.

От сумерек до мягких штор дремотных.

Вот так природа мучает животных...

Щенков безмозглых,плачущих , сиротных.

Никто не станет нас любить теперь.

Приснилось. Но пропела "любаю"

Ничтожно распластавшись на краю.

И оба иссушились- но окрепли.

Как под землей кладбищенские стебли.

Еще взойдут- под песенку мою.

23 октября

Между холодом и теплом,

Между городом и селом...

Там, у берега и у моря-

Будешь, будешь моим послом.

Там, где я не могу дышать,

Будешь, будешь ты утешать

Стариков и детишек тоже.

И не станешь им угрожать.

Там, где я не рискну пройти-

Ты моих пару строф прочти.

Просто стань на углу Садовой.

Это там, где ты есть ,почти...

И вот тут придут холода,

Запахни пальто и тогда-

Загляни, прошу, к букинистам.

Там- не лампа у них. Звезда.

23 октября

Приснился. Прохладно, но

Я всё же смотрю в окно.

Дымится мой город старый,

Неласковый к нам давно.

Приснился. А за стеной

Собрался народ честной.

Вопил, гоготал и фыркал-

Как горный тролль записной.

Приснился, тот самый, тот,

Кто знает секретный вход.

Но не коридор и выход .

Скорее- наоборот.

Приснился...но снись и снись.

Иначе- все вниз и вниз.

Молчи. Говорить не стоит.

Последнее . Обернись.

25 октября

Что вы знаете все обо мне ,

С небольшими моими руками...

Высоко ль я летаю во сне?

Говорю ль иногда с дураками?

С дураками- не раз и не два.

Это опыт смешной и тяжелый.

Как они подбирают слова,

Эта их ремеслуха со школой.

Эти ценности- дом как тюрьма.

Эти поводы- свадьбы, раздоры.

Целых семьдесят лет- кутерьма.

И расходы , разводы, растворы.

Нет, затворы, засовы, труды.

Далеко ты летала, однако.

Добралась до еды, до воды.

Но устала теперь, как собака.

29 октября

Перелетела океан. 

И вот уже с приветом

Машу рукою слабой вам,

С гитарой и пакетом.

В пакете этом- бутерброд,

Еще- водичка с газом.

А может, и наоборот.

Моргну усталым глазом...

Притом что Бостон- городок

Такой заокеанский ,

Что тут не дождь, не холодок,

А прямо стан цыганский -

Такие краски на дворе,

Такие бродят гуси-

Что напеваешь си-до-ре

И -господи Иисусе -

Как говорил один поэт,

А мы и напевали...

У молодежи песен нет,

Да и у нас- едва ли.

Затем то я на берегу

Далеком застреваю-

Что на московском не могу,

Считай, не успеваю.

Но вижу многое вдали.

Дымы. Библиотеки.

Все капулетти полегли.

Остались лишь монтекки.

Пускай и мне помашут вслед.

Я сразу же поверю.

А если нет - пускай и нет.

Я постою за дверью.

2 ноября

Эти мои серьезности.

Те там еще неловкости.

Взгляды нездешней грозности.

Струны ненужной громкости.

Все хорошо в провинции.

Невелики дистанции.

Можно не быть провидцами-

Тут, в превосходной Франции.

Море само откатится.

Чайка волной утешится.

В общем, никто не хватится

Тех,кто сегодня нежится.

Руки у нас непарные.

Жалкие, злые, ссыльные.

Но голоса - гитарные,

Струнные, шестикрыльные.

3 ноября

Пойду ль я, выйду ль я. Да серого гуся

Хочу поймать я - как овцу, как порося.

Он черношейка, краснолап и серогруд.

Я хорошенько разгляжу - да так ли крут...

Тут пропасть этого небитого зверья.

Любая лопасть унесет меня в края,

Где эти звери , как их там ни назовут,

Но все по вере по единственной живут.

Живут- не тужат- не боятся ничего.

С другими дружат, но не более того.

Их лапы красные, их честные глаза...

Они прекрасные, за ними небеса.

Пойду ль я, выйду -и с гусями объяснюсь.

Им не в обиду я за крыльями гонюсь.

Они канадские. Но на повестке дня-

Полет , полет по расписанью у меня.

4 ноября

Где то , далеко от дома,

Как в саду-

Фото папы молодого

Я найду.

Как же вдруг?

Среди бумаги, 

Возле книг.

Север- юг, 

Цветные флаги.

Папин лик.

Папа - что ж ? 

Он вроде сына 

Моего.

Да, похож. 

И очень сильно.

Ничего.

Сел за руль.

Вскочил на велик,

Сад постриг.

Никакой не неврастеник.

Не старик.

Что там обнаружит дочка

Средь листов ?

Есть наследственность- и точка.

Будь готов.

5 ноября

У меня с тобой- не война.

У меня с тобой- тишина.

Нет ни берега и ни моря.

А одна глухая стена.

Ни охранника , ни стрелка.

Ни племянника, ни сынка.

Нет ни камушка на цепочке ,

Ни серебряного песка.

Чем же дышат горло и грудь?

Живы ,все таки, как нибудь.

Что им камни ....а мне- куда мне?

Только воздуха бы чуть чуть.

5 ноября

Такие снятся пустяки,

Такая ерунда...

На свет немедля выходи,

Иди скорей сюда.

Такую видишь поутру,

Когда в окне рассвет,

Несовместимую муру,

Какой по правде нет.

И вот я вижу- свой сбербанк

На улице моей.

Где средь людей ,совсем не танк,

А глупый ротозей,

Стою, всегда открывши рот,

Глазею без конца...

А вот за мной , наоборот 

Пристраиваются

Два экземпляра молодых.

В рубашечках , вполне.

Не то чтоб истинно крутых-

Но с миром наравне...

А я смотрю по сторонам,

Верчусь- ну будь здоров!

Поскольку бог не выдал нам 

Ни ног, ни буферов.

И вот ловлю их молодой

Разбойничий задор

И понимаю- ойойой,

С каких же это пор

Такие ходят молодцы

Со стрижками бойцов

В места ,где шаркают отцы

Их собственных отцов ?

И слышу ровный говорок

И небольшой смешок.

И вижу нож и топорок,

А также и мешок.

И понимаю - не при мне

Мой важный документ...

Ну,и мурашки по спине 

Бегут в один момент.

Хочу я крикнуть - господа,

Чего то тут не так!

Вот вы откуда и куда?

Опять у нас бардак!

Но вижу - двое от стены

Уже оторвались.

И стройных две мужских спины 

Уже чуть выгнулись

И все , готовы для прыжка

Два ласковых бойца.

Я от горшка то два вершка.

А эти- без лица.

И все это- средь бела дня.

И все это- со мной.

И скучно смотрит на меня

Работник запасной

Все той же части боевой,

Ее мощнее нет.

...проснись- проснись, товарищ мой!

Иди скорей на свет.

7 ноября

Видеть сон небезобидный,

Тихо лежа на боку-

Это как багаж кабинный

Волочить. И волоку.

Надо было сдать, конечно,

И избавить пару рук...

Есть отсек, где все кромешно.

Есть такой отдел , мой друг.

Сдал- и сдал. Забыл про тяжесть,

Неудобства и тоску.

Нет же, тащится протяжно,

Гусеницей по песку.

Смотришь с робким отвращеньем.

Да, мое. Я сам сложил.

Но прощание с прощеньем-

Все таки не заслужил...

Странный сон был. Злой, глубинный.

Демон к демону, гурьбой.

И, не сдав багаж кабинный,

Волоку его с собой.

8 ноября

С ног валит одно.

А погубит совсем другое.

Змея развернет свои кольца

И скажет, почти без шипа:

Ныряй и ложись на дно,

Дитя мое дорогое.

Больше не беспокойся.

Беспокойство- большая ошибка.

А я, подвернувши ногу,

Вывихнув средний палец,

Тускнеющими глазами

Смотрю в эти желтые зенки.

Хотелось бы понемногу,

Не нервничая, не парясь,

Не обливаясь слезами ,

Схватить себя за коленки

И- всплыть. Но нельзя,как видно.

Слабею, но понимаю-

Ни свет ни заря - погасла,

Как выдохшийся мобильник.

Мне холодно, страшно, стыдно.

Я только руки ломаю,

А надо всплывать ,как масло,

Когда разбился светильник.

9 ноября

Не хочу повторяться,

Но могу повторить.

И придется вам, братцы,

Это переварить.

Будет темная ночка.

Свет нигде не зажгут.

И придет одиночка.

Вынет спички и жгут...

Повторяю: безумство-

Достоянье икон .

И не надо презумпций,

Где закон - не закон.

9 ноября

Смотри- сколько было и умерло

Прекраснейших в мире людей.

Их книгами, нежными, умными-

Вперед наслаждайся, владей.

Их темную гулкую музыку,

Причудливые голоса-

Найди в себе силы и мужество

Не все отпустить в небеса,

Как мыльные жалкие шарики,

На тонкой веревочке связь.

Что в книжках случайно нашарится-

То сбудется ,и не спросясь.

11 ноября

Ничто так Новоанглии не мило

Как дождь. Да вот, к примеру, та же я.

Уставшая от города и мира,

И бурного потока бытия,

И струн своих- естественно ,железных.

И голоса игольчатого вновь...

И ноготков протертых, бесполезных ,

Болезных, как ты пальцы ни готовь.

И вот еще- над городом повисла

Неявная эпическая мгла.

Что календарь - зачеркнутые числа?

Чего не спела- значит, не смогла.

Гитара- тихий гусь моей вселенной.

Несет меня, не думает ворчать.

И только в мягкой лунке надколенной-

Стоит, как лапа, крепкая печать.

19 ноября

Давно во мне закончился бензин.

Грешно претендовать на роль профета.

Но верный деревенский магазин

С упорством одинокого поэта

Все шлет и шлет купоны . Боже мой.

На свитерки, сапожки и пижамы.

Особенно пижамы. По прямой.

Мне из страны- где вспыхивают храмы.

Одни соучредители мои

Доходят до кафешки и обратно....

Другие - ну возьми, перекрои-

Ползут , багет ломая деликатно.

Газеты по утрам. Ядреный сидр.

Аптека, парикмахерская, птицы.

И сельский этот мир- как свежий сыр-

Пятном, гляди, проступит на странице.

Особенно пижамы, повторю.

Пришлите мне рождественские, что ли.

Доподлинно готовлюсь к декабрю.

Как первоклассник - к празднику и школе.

19 ноября

Никому душа не верит.

Ни о чём не говорит.

То давление измерит .

То подлечит мой артрит.

То пропустит к самолету

С инструментом за плечом.

Что мне надо, рифмоплету?

То и это нипочем .

Стерлись ногти боевые.

Струны вытерлись сполна.

Пальчики полуживые 

Стали - будто у слона.

Ну и что, что я летаю-

Колорадо и Техас-

Детски строки заплетаю,

Профиль, профиль и анфас.

Мне приятель - пограничный

И таможенный контроль.

А душа - мой феникс личный.

Он свою играет роль.

2015

20 ноября 2015 г. · 

На тихой техасской тоске
Скольжу на волне, на доске-
По памяти нашей по детской.
Затем я листаю фейсбук-
Что он мне товарищ и друг 
В судьбе моей немолодецкой.

Так кто там? А это мой брат,
Мой собственный,кровный стократ.
Живущий вдали, в отдаленьи.
Подружка по школе еще,
Дружили весьма горячо,
Глаза разгорались оленьи...

И этот божественный лик...
Я сретенский глупый кулик,
Который все хвалит и хвалит.
Там нечего больше хвалить...
Оттуда валить и валить.
Но сердце никак не отчалит

От тех родовых берегов,
Где вдоволь сугробов-снегов.
И няньки нас водят по краю.
Там Сретенка в сердце цветет.
Возможно, поземка метет.
Я всех обниму и узнаю.

28 ноября 2015 г. · 

Смешиваю- но не смешивается.
Вмешиваю- и не вмешивается
Время, где было четыре копии,
Во время, где поселились фобии .

Все мы боялись всего. 
Уж так мы боялись-
Что сжималось все естество.
Уже не смеялись.

Уж не обнимались в дверях,
Не целовались.
Потом превратились в нерях.
Не умывались.

Но кутались в сто шарфов.
Воротник поднимали.
Из глубины шкафов
Вещи не вынимали.

Зачем вещами трясти?
Перетряхивать тряпки...
Когда можно встать и уйти.
И все будет в порядке.

Зачем да зачем, спроси-
У любой снежинки.
Бери меня и вези-
Говорю пишмашинке.

1 декабря 2015 г. · 

Выбираешь - выбирай.
Умираешь - умирай.
Набираешь мой мобильный-
Осторожно набирай.

Мой мобильный - он со мной.
Не за каменной стеной,
И не за перегородкой
Мягкой пазухи грудной.

Прямо в сердце слышу звон
И вибрирующий фон.
И, водя рукой во мраке,
Выйду отовсюду вон.

Там где воздух - там и свет.
Кто то возле. Кто то нет .
Кто то выучил мой номер,
Кто то мучит интернет.

Если можешь - выбирай.
Лучше бы - не умирай.
Набирай мой вечный номер.
Цифры не перевирай.

4 декабря 2015 г. · 

Никогда я не забуду.
Но прощу прощу прощу
Тех, кто не домыв посуду,
В мокры руки взял пращу

И пошел пошел к соседу-
Чтобы по лбу, поточней.
И опять домой, к обеду.
И вот так то- много дней.

Ничего я не забыла.
Но стучится горячо
В горло мне литая сила,
Остро отдает в плечо.

И от этой боли трудной
Пилящей и ножевой,
Не могу я строчки нудной
Написать и не живой...

Просто даже по здоровью,
Не умею, чёрт возьми,
С очевидной нелюбовью
Тут соседствовать с людьми.

Стала как то по твардовски
И по теркински писать...
Силюсь важное чертовски,
Предпоследнее сказать.

6 декабря 2015 г. · 

Я, понятия не имея-
Чего можно, чего нельзя-
Обошлась и без мавзолея,
И без тех, кто попал в князья.

Мне не выпало профсоюза.
Я не знаю ,где исполком.
Но не очень то их боюсь я.
Тех, кто любит играть с песком.

То ласкают его ладонью.
То ,набравши полную горсть,
С пылью носятся золотою,
Как щенок, откопавший кость.

То есть- жадно и безнадежно.
Или скалятся на бегу.
Так, наверное, тоже можно.
Просто я пока не могу.

Не узнавши и не желая
Даже запаха дележа,
Очутилась, еще живая,
В явной близости рубежа.

Без меня профсоюз остался.
Не дождался меня эфир.
Слава богу, хоть показался 
На минуточку Детский Мир.

8 декабря 2015 г. · 

Все сосиски. Все голубцы. 
Все баранье жаркое.
Все подъели мои молодцы.
Что же это такое.

Килограммы мяса. Картошки. Лука.Сметаны стакан.
Тонна соуса. Зелень пучком. Лаврушка.
И строгала, и шинковала без звука.Атлант и титан...
Для чего, почему, зачем, говори, старушка!

Все сосиски, как есть, ей богу. Штук этак сто.
Голубцы мои нежные, теплые, не печалясь.
А баранье жаркое? Мяса кило ! Да ты что!
И не лопнули. И удалились, сыто качаясь.

11 декабря 2015 г. · 

Над фильмом Кроличья нора-
Ревешь ревешь ревешь невольно.
Да вообще ,еще с утра
Все как то немощно и больно.

И такса грозная орать
На нас взялась , не зная меры.
И дворник не успел убрать
Замызганные наши шхеры.

И телефонные шнуры
Запутались, не подчиняясь.
А тут и деньги до поры 
Закончились, не начинаясь.

И всё же - кроличьей норой
Пожалуй что и ограничусь.
А то ревешь ревешь порой,
Слагаешь то- что надо вычесть.

21 декабря 2015 г. · 

Куда ты дела зеркальце и ключик ?
Снимай живее боты, пальтецо.
Тебе доверил бог три штуки внучек,
А ты такое сделала лицо...

Тащи сюда печенье со сгущенкой .
Налей по теплым кружкам молока.
Да разве ты была сама девчонкой?
Да ты не доросла еще пока.

Давай скорей новехонькие щетки.
Клубничной пасты выдави,давай.
Надень на них халаты и пилотки-
Нет-нет, уже пижамы надевай.

Теперь повесь на гвоздь свой тайный ключик.
Из тихой ванной - забери кольцо.
Тебе доверил бог три штуки внучек.
А ты- такое сделала лицо...

26 декабря 2015 г.
Ну что, мой тесный городок,
Какою лапой машешь?
Платок накинешь на роток?
Шлагбаумом ли вмажешь...

Ты белым мишкой на снегу
Играешь так умильно-
Что все , кто смотрит- ни гугу
Не вымолвят бессильно,

Затем что мягонький медведь
Играет как умеет,
И умереть не хочет ведь,
Желанья не имеет.

Ну да придется. Ты молчишь.
Почти не угрожаешь.
Ты и сама, как волк, ворчишь.
Или воображаешь

Восстанье кроликов во мгле .
И рыб угрюмый ропот...
Червей мятеж в сырой земле .
Весь безнадежный опыт,

Которым бедное зверье
Готово поделиться...
Чтоб человечество твое
Успело исцелиться.

Нет, человечеству каюк.
Сказал Франциск угрюмо.
Возьми Восток, Северо -Юг.
Одна повсюду дума:

Зачем Москва? Почем дрова?
Где ядерная кнопка?
И так то живы уж едва,
Везде идет растопка...

И ты, мой бедный городок,
Все машешь по- советски.
Не парадокс. Не ортодокс.
Как мамонт- по соседски.

Еще побродим в мерзлоте.
Ты друг , а не угроза.
Еще дождемся в темноте
Пришествия мороза.

27 декабря 2015 г. в 15:29 · 

К вопросу о плачущем доме,
Да нет - о летающем псе...
Решив у себя в исполкоме,
Раз надо- поднимутся все,

Мы вышли в холодное утро.
Дымился растерзанный двор.
И сели в такси, и попутно
Вели меж собой разговор.

О том, что ,пожалуй, впервые 
Такой Новый год на Москве.
Бесснежные были. Кривые.
Но все- без царя в голове.

А если кто хочет монарха
Узреть на крутом берегу-
Так пусть себе едет в Монако,
Однако. А я не могу.

Я жуткий противник престола-
Подай котелок,Берримор.
По мне - детский сад или школа,
Все это большой перебор.

И вот, конфликтуя семейно,
Мы взяли баулы ,мешки,
И двинулись так, безземельно,
Корзины, картины, горшки.

Еще макароны и крупы.
И прочей муры- до фига ж.
И в клетку собачью -шурупы
Ввернули. И сдали багаж.

2016

6 января в 3:01 · 

Так себе осточертеть,
Так заправски сделать дело-
Надо было захотеть.
Видимо, и захотела.

Так заполнить все и вся.
Так фатально заморочить,
Чтобы каждый поднялся-
Дабы грезить и пророчить,

Так себя перевернуть.
Так из моря сделать сушу.
Ни проснуться ,ни уснуть.
Исподволь готовить душу.

Холодильники закрыть.
Кухню всю переиначить.
Где то и умерить прыть.
Но и звеньевых назначить.

Самолетам указать.
Поезда направить к месту.
Никого не вырезать.
Тыкву подогнать к подъезду.

Слава богу, удалось,
Мало зрения и слуха.
...На когда б еще пришлось
Шествие Святого Духа?

7 января в 2:43 · 

Разделать кролика, поцеловать его в уста.
Да и сказать ему: иди себе , мой кролик!
Мы теплокровные, совсем не много крови.
А остальное - красота и простота.

Разделать кролика, ну, как бы и раздеть.
Поди сюда, дружок, скорее раздевайся.
Какой бы флаг сегодня тут ни развевайся,
Моей духовке - нет, не оскудеть.

Разделать кролика.... А все таки в глаза
Не посмотреть ему. Довольно рыбной лавки.
Где мощный дух стоит, и выдаются справки
О том что море чисто- как слеза.

Разделать кролика. До боли в голове.
Сперва замучив, обвалять да и изжарить.
Затем на полках со смущением пошарить-
И отпустить. И думать лишь об оливье.

7 января в 16:06 · 

Редко увидишь старую гавань
Без толп туристических, детей и собак.
Солнце не светит, дождик накрапывает.
Музей вообще на полгода закрыт.

Топаешь , впрочем, по мокрой брусчатке,
Смотришь в окошки чудных галерей.
Есть старина и чуток литографий .
Ну, или крепкий коммерческий стиль.

Всё же находится что то иное.
Всё же найдется, но надо искать.
Надо ходить и ничуть не смущаться
Яркостью этой , звенящей , пустой.

Ходишь и прячешь озябшие руки.
Близ Катерины, таможенки близ.
Вынырнет что то- жемчужина, бронза.
Выплывут. Будь наготове и жди.

8 января в 19:05 · 

Укрупняю жемчуг-
Плохо укрупняется.
Укрепляю женщин-
Слабо укрепляются.

На летучих ножках
Чуть передвигаются.
На колючих рожках
Перемогаются.

Мелкий жемчуг нижут,
На жилки нанизывают.
Или письма пишут,
Переписывают.

Письма одному 
Будде Жемчужному.
Сколько ему
Написано, ненужному.

До свиданья, идол.
Жемчуг утренний.
Спасибо, что не выдал,
Друг перламутровый.

Укрупняю жемчуг
До невероятного.
Укрепляю женщин.
Что непонятного?

9 января в 14:03 · 

Ничего никому не суля,
Понимай- что ничто не прощается.
Вся маленькая Земля
В твоем кольце помещается.

Ты потри... твоего кольца
Матов свет приспущенный.
Так, внутри боевого свинца-
Солдатик лежит расплющенный.

Есть прожилки в его лице,
Дорогие неровности.
Обнаружь на своем кольце
Зону нескромности.

Зону большой борьбы,
Эпоху невинности.
В кольце его тихой судьбы-
Много былинности.

Кольцо не поет,молчит.
Солдатик еще подпрыгивает...
Земля твоя - меч и щит.
Мерцает, подмигивает.

11 января в 2:29 · 

Сказала б я тебе: "проси - прощу."
Сказала бы. Но не скажу ,пожалуй.
Теперь уже и в сердце не пущу.
Оно сгорело все под тем пожаром,

Который не под крышей занялся,
Но тлел как уголь , красным золотился.
Там были дети. Сказочка не вся.
Не погорел, но с разумом простился.

Сказала б я тебе: скорей проси.
Пока мы не совсем остекленели.
Морозы воцарились на руси.
Нас не спасут шершавые шинели.

Да, мы из них не вышли ни за что.
Шинель как кожа. Мы повоевали.
Скажи " прости меня". Сними пальто.
И оставайся. А простить - едва ли.

11 января в 5:05 · 

А о чем, а о чем, а о чем?
Не о том же- что очень " не очень...".
Но судьба- как отец за плечом.
А не раненный ревностью отчим.

Говорили, что с бритвой она,
Аномальная часть мирозданья.
Но -записок полна, как стена.
Но- мои принимала рыданья.

И зачем , и зачем , и зачем.
Не затем же,что с голосом, с птицей?
Никаких новомодных причин
Для моих небольших репетиций.

Говорили, что будет темно.
Приготовься к ночному полету.
Не небесно, но и не земно.
Оторвать бы язык идиоту.

Но кому, но кому, но кому-
Эти комья, и хлопья наружу?
Я на вилочку все наколю,
Я нарежу. Но суть не нарушу.

Говорят, говорят до сих пор.
Но судьба- как отец за плечами.
Ничего я не слышу в упор.
Так с поэтами . Или врачами.

14 января в 3:05 · 

Были, были люди меж людьми.
Были и на все тогда причины.
Вспоминаешь дни своей любви.
Женщины , прекрасные мужчины...

Самое начало наших лет.
Только что в Москву пришел Жванецкий.
Нам достался редкостный билет.
Нас зовет ЦДРИ, старик Кузнецкий.

Кутаясь в чужие башлыки,
Я еще сугробы раздвигаю.
Шпроты, карбонаты, балыки-
Я с порога не предполагаю.

Старый Новый. Новый старый год.
Восемьдесят черт его каковский...
Чудо , чудо, жди, произойдет.
Этот чай отчаянный, московский.

Я в открытом платье, боже мой.
И такое тоже было вроде.
Ну, не знаю. Топаю домой
По январской подлинной природе.

15 января в 9:40 · 

Не каким то верхним смыслом,
Я же -фронтовая голь...
Проводи меня кассисом,
Мой голубчик, шарльдеголль.

Не бабулиным бульоном ,
Хотя в нем то вся и соль,-
А густым сент-эмильоном
Проводи меня, деголль.

И единственным паролем
Меж землею и луной-
Этикетка с померолем
Пусть летает надо мной.

И летаешь, и клубишься,
И на запах ловишь дев...
Но и ты мне пригодишься ,
Благородный сент-эстеф.

Тут до судорог последних
Извивается душа...
Сколько пассажиров бледных
Отползают , чуть дыша.

Хорошо гулять на воле.
Даже близко- ничего.
Увезу , пожалуй, что ли,
И последнее марго...

16 января в 22:35 · 

Тот, кто пришел со второго на третье-
Тот со второго на третье. Абзац.
Странно бы я прожила, не заметь я
Дату, не слышь я капканное " клац".

Многое сдвинулось. Высохло море.
Суша покрылась зеленым грибком.
Город построился. Вора на воре
Я обнимала неловким рывком.

Но со второго на третье, зимою,
Вижу и вижу еще витражи.
Может быть, книга сыграла со мною
Шутку метельную. Как ни кружи ,

Но со второго на третье, как прежде,
Путаясь в нотах,скребя на стекле,
Так и пишу, без гвоздя, но в надежде-
Гласно- негласные звуки ОЭ.

18 января в 15:26 · 

Не отдам ничего моего.
Ни зимы. Ни весны. Ни блокнотика.
Ни признания, ни одного.
Пламенеющая моя готика.

Как замученно светит строка,
Сколько темных узлов моей венности
Завязала на небе рука 
Синим бантом чужой откровенности.

Пожалей меня, не забирай
У меня кошелька и бумажника.
Тут не ад, но, как видно, не рай.
Я зову санитара, монтажника.

Всех ,кто может сосуд починить.
И того , кто с иголкою справится.
Ни клубка. Ни иголку. Ни нить.
Ничего - что однажды понравится.

19 января в 15:53 · 

Поедем в Питер, что ли!
Не пели там лет пять.
Не двадцать пять? Не сто ли?
Поменьше надо спать.

На нарах не валяться.
Не дрыхнуть на печи.
По улицам не шляться
Ни в полдень , ни в ночи.

На каблуках не цокать.
Не припухать в метро.
В толпе свой острый локоть
Не выставлять хитро.

Не петь своим домашним.
Не мучать псов, кота
Фальцетом острым страшным ...
Святая простота-

Я так давно хотела 
По Питеру пешком...
Так страстно , оголтело...
И песней, и стишком.

Приедем. Примем смекту.
Пускай всплакнет душа.
По Невскому проспекту
Пройдемся, не дыша.

Кто тут мой долгожитель?
Кто шкуру сохранил?
Не всех сберег мой Питер.
Иных похоронил.

Я вряд ли угадаю 
Былые адреса.
Стараюсь, не рыдаю,
Но дыбом волоса...

А ездить надо чаще
Из дому, хоть куда...
Все будет много слаще-
И воздух, и вода.

И милая пучина
Покажется лужком.
И женщина ль, мужчина-
Утешатся стишком.

20 января в 11:19 · 

Слава богу, Москва, дело зимнее .
И не мамино вовсе , а сыннее.
То есть попросту- зимне -сыновнее.
Все виновнее я и виновнее.

И вино моих вин все кровавее.
Корабли мои так быстроходочны.
И таинственна чаша крамбамбуле-
У щеки моей яркой, чахоточной.

Слава богу, Москва, дело прошлое.
Прошлогоднее и ежедневное.
Тот, кто из дому вылетел с трешкою-
Тот открыл свое дело напевное.

Но грузинские вина тяжелые.
И тягучие вина церковные 
Приоткрыли мне двери дешевые,
Потаенные и подмосковные.

И Столешников с пивом и сушками.
И Прудключики там, и Сокольники.
Птичий рынок с тушканьими тушками.
Ну , и Тушино на подоконнике....

Я была первокур, первокурсница.
Как кур в ощип- попала в соцветие.
Стало некогда мяться и кукситься.
Наступило совершеннолетие.

Но Москва - это вера подземная.
А волшба - это дело вечерника.
Между песнями -жизнь междустенная.
Что то вроде системы Коперника.

Где одно без другого не сходится.
Где небесное тело обязано
Разделиться на сына, что борется
Сам с собою, и мать - как предсказано.

20 января в 20:37 · 

Не хочешь ли, милая птичка,
На лапку колечко надеть?
И будет у нас перекличка.
И будем друг другом владеть.

Еще полетим к океану.
Еще насладимся теплом.
По этому зимнему плану-
Все люди сидят за стеклом...

Сидят- и почти что не дышат
В холодные ночи и дни.
На окнах заснеженных пишут
Короткое что то они.

Свои номера телефонов,
Простые свои имена.
Суровых январских законов
Тут прописи и письмена.

На праздничной этой неделе
Чтоб все таки грелась душа-
Мы новые кольца надели,
На темные окна дыша.

22 января в 12:56 · 

Перелет . Недолет. Перелет.
Перевернутый перстень для сплетниц.
Пусть еще подрастет перидот
До одной из малюток - наследниц.

Пусть веселый салатовый свет
Отразится в моем огороде,
Чтобы я бормотала "нет- нет"
При любом оголтелом народе.

Недолет. Перелет . Недолет.
Этот перстень умеет светиться.
То, что мучает, жить не дает-
Хоть единожды даст спохватиться.

Лишь единожды. Так ли силен
Этот камень, попавший в наследство...
Неужели и жив и зелен
Он-лучом озаряющий детство?

На густом межпланетном кольце-
Пара знаков, стихи в переплете
И прожилки. Заботься в конце
О коробочке. О перелете.

22 января в 19:30 · 

Не носи, душа, обручальных колец.
Это просто скучно.
Не проси, душа, перьев синих птиц ,
Молодой истомы.
Не зови мужчин " подойди, подлец".
Не проси, не нужно .
Ничего не даст. Подойдет и пнет.
Только гематомы.

Не носи, душа, невесомых шуб,
Дорогих накидок.
Примеряй, душа, ароматный хмель ,
Запах кофе даже.
Не ходи , душа, в незнакомый клуб,
Там картины пыток.
Посмотри, какая везде метель,
Всюду распродажи.

Не носи, душа, черный цвет шанель,
Золотые пленки.
Не мечись , душа, меж своих детей.
Там четыре тома.
Доставай домашнее, всю фланель,
Старые пеленки.
Приготовься, с неба жди новостей.
Будто из роддома.

26 января 

Не то чтобы - дела, дела!-
Но, будто жизнь чужую,
Я рукопись перебрала,
Большую-пребольшую.

И что я там перебрала?
Живые- неживые.
Но тучу строф перевела-
Простые, игровые,

Немного мистики, огня,
Унылых мемуаров.
Мужчин, что трогали меня
Во тьме больших бульваров...

Монахинь тихих,томных дев,
В чьем сердце - шум и смута.
Какой бы рыцарь, обалдев,
Не выстроил маршрута?

Не израсходованы, нет,
Помешанные крепко,
Они слагали свой сонет,
Они писали Репку.

О женский род, сценарный ряд,
Жестокая интрига.
Купи косметику, наряд,
О том - любая книга.

Погубит женщина бойца
И моряка угробит.
При ней такой запас свинца,
Что киллера устроит.

Пишите, тетушки, стихи.
В планшеты и тетради.
Записывайте пустяки -
Любые, бога ради.

27 января 

Буду - буду этой зимой доставать посуду.
Скатерти стану стелить, а сперва отутюжу. 
Подберу салатницы. Прикоснусь к паштетному блюду.
Плошки вытащу для овощей, за милую душу.

Подтяну менажницу. Совсем я о ней забыла.
Для травы, мелочей и соусов, анчоусы и оливки.
Я всегда хотела, чтобы только красиво было.
Не какие то там ошметки, объедки, опивки.

Замариную птицу и рыбу. Зажарю животных.
Не подопытных и халявных, а тех,что дались трудами.
И чесночные вытру руки. Из всех подноготных-
Это самые чистые дни из тех, что нам с вами дали.

28 января · 

Вот ведь бывает: ударишься лбом.
Так на том и спасибо.
Порядок вещей устаканился сразу, 
Циферблат осветился.
Мог бы шагать себе- столб столбом,
Вертикально, либо
Взял, разбил бы сердце как вазу.
С живыми простился.

Ведь вот бывает: грубо но необходимо.
И откинешь тонкости как кисею,
Как накидку из шелка,
Или даже- из запаха просто.
И чужое прохладное станет тебе так зримо...
Что захочешь обнять его как змею.
И сидеть с ним долго.
Не ожидая поста или даже репоста.

Ведь бывает же. Все еще. Все может быть.
От простого неверия не угасает большая вера.
Колебать неколеблемое. Ладить - а не любить.
Вот они, струны Орфея, Одиссея и Люцифера.

31 января

Ни от чего покоя нет.
Да, в общем, и не надо.
Останки премии "ПОЭТ",
Эринии из ада,

За мной летают там и тут,
Пакеты и магниты.
То под руку мне попадут,
То на глаза, иди ты...

Хочу ребенку положить
В дорогу бутерброды-
Пакет - ПОЭТ, ну как тут жить,
Не выходя из моды,

Ко мне бросается на грудь,
Весь в лентах, под курсивом...
Попробуй-ка, о нем забудь,
Малиновом, красивом.

Я в холодильник головой-
И там поэты тоже.
А тот, кто все еще живой-
Он с каждым годом строже.

И тот, чей обморок глубок,
Но голос выше грома-
Он только в книжке голубок,
А так- гроза дурдома.

Пакет, пакет, еще пакет.
Бумажные братушки.
Чужих игрушечных ракет
Лежат недружно тушки.

Скелетов детских полный шкаф.
Овечек кротких стадо.
Пока владетельный маркграф
Не кашлянет "не надо"-

До той поры наш искромет
Оценивает робко,
Покуда разом не поймет,
Что кончилась коробка,

Где каждый божий карандаш
Стремился быть заглавным.
Кому чего у нас ни дашь- 
Тот станет небу равным.

Да, с облаком накоротке.
На море и на суше.
Но ТЕНЬ ПОЭТА- эхехе!-
Придет по наши души.

И ТЕНЬ ПОЭЗИИ слегка
Лоб тронет толоконный.
И раму подтолкнет рука,
Где сумрак заоконный.

1 февраля

Скучая по Америке,
С Парижем в голове,
Брожу, гуляю в скверике
В заляпанной Москве...

А рядом некто бронзовый,
Трепещет на весу.
И набалдашник розовый
Натянут на носу.

Я говорю соратнику-
Куда пойдем, дружок?
Тебе и мне, как ватнику,
Положен пирожок.

Мне и тебе, детинушка,
Какой нибудь кусок.
Давай ка, сиротинушка,
Затянем поясок.

Сегодня странно сужено
Все все для нас вдвоем.
Останемся без ужина-
Вот тут то и споем.

Он сделал вид что хмурится,
Простецкая душа.
У нас Париж на улице.
И в сердце США.

2 февраля

Все говорят- сурок, сурок!
Сурок уснул. Сурок проснулся.
Сурок внутри. И между строк.
Сурок ушел. Сурок вернулся.

Он пухлый здоровенный кроль.
Вомбат без сумки. Метр без кепки.
Подземный гном. Уютный тролль.
Грызун, искатель крепкой репки.

Что говорилось о сурке,
Что думалось о нем и пелось...
Все поместилось в кулаке,
Всех мышц его тугая спелость.

Попробую на склоне дня
С моим сурком договориться.
Ведь он послушный у меня,
Всегда готовый помириться

И с родиной моей большой,
И с процедурой, слишком длинной.
Он всей сурковою душой
Готов к засыпке нафталинной.

Я с шубою моей дружу.
Она робка и просит ласки.
Что я ей по весне скажу?
Какие пропою ей сказки?

Поговори со мной, сурок,
О нашей юности, о чуде.
Иди ко мне. И вечерок
Мы проведем с тобой как люди.

3 февраля

Петроградцы, петробратцы
И сестрицы во Петре...
Не пора ли нам собраться
И тряхнуть до-си-ля-ре?

Для того ли нас учили
Тут родному языку,
Горькому как перец чили
К прирожденному мяску...

Для того ли нас терзали
Изнутри душа и честь-
Чтобы мы да на вокзале
Буквы не могли прочесть??

На Октябрьской дороге
Стоял город Ленинград.
А сапсановые дроги
Еще не ходили, брат.

Но ведь как мы собирались!
То есть - будто насовсем.
Как мы за билеты дрались,
Члены ВЛКСМ...

А Кунсткамера! А Невский...
А каналы, острова...
И москвич, веселый, дерзкий 
Уж качается едва.

Надо в лодку сесть ребенку,
Хоть на несколько минут...
Под московскую гребенку
Неохотно тут стригут.

Все всегда иное было.
Ну, другая же страна.
Как же я ее любила...
Кажется -что и она.

А теперь приеду робко.
Где тот праздник, прежний стиль?
Чемодан-вокзал- коробка.
И почти пять сотен миль.

Петроградцы, петробратцы,
Объясниться не могу.
Но приеду - чтоб обняться
Где то там, на берегу.

4 февраля

Не знаю как позвать моих учителей.
Хотя они со мной. Но все таки далеко.
Хоть бейся, хоть рыдай, хоть вовсе околей...
Не нахожу тех мест, где мне не одиноко.

Как птица, головой беспомощно верчу.
Оглядываю даль, осматриваю город.
И все таки опять к Ваганькову лечу.
Ошейник потеряв, расстегивая ворот.

Не знаю как позвать. Ни летом, ни зимой.
От белых хризантем, от розочек в горшочке-
Никто еще не встал и не пришел домой,
Лежали и лежат себе поодиночке.

Любимые мои. Последние мои.
Такие, от кого- моя манера птичья.
Не знаю как тут быть. Зови и не зови-
Проблема языка. Проблема безъязычья.

5 февраля

Мой голос не медов.
Не всяк его заметит.
Но средь огромных льдов-
Он светится и светит.

Мой голос виноват
Как старая посуда.
Да, он не нагловат.
Но он и не отсюда.

И делаешь глоток
Той дымчатой мадеры-
И - на душе цветок
Необъяснимой веры.

10 февраля

Ни в один ни в пять прыжков
Пропасть я не перепрыгну.
Ветер я не пересилю.
Поле я не перейду.
Не увижу без очков.
Громче шепота не крикну.
И не вытяну по стилю,
И наощупь - не найду.

Ни сегодня ни вчера
Не проснусь- как не бывало...
Не отправлю писем жалких 
В позабытую страну.
А, быть может, и пора.
Но куда то подевала
Судорогу пальцев жарких,
Обнимающих струну.

Нет ни лета ни зимы.
До последнего приказа
Будешь ты о стекла биться,
Но- мурлыкать, бормотать...
Чтобы в городе чумы
И летейского экстаза-
Все таки успело сбыться 
Обещание летать.

10 февраля

Неужели могло показаться?
Я впервые смотрю по-хозяйски
На бардак и на белиберду.
Повзрослеть? Я взрослею.
Веселеть? Веселею.
И в ушко попаду.

Только - только. Вчера еще слабо...
Никакого тебе " держи краба!"
Ни шерстинки, пойми.
Ни пушинки на лацкане гладком,
Ни морщинки, все дышит порядком 
Меж людьми.

Нет, не кажется. Стойкая взрослость.
Не пугливость. И не полудохлость.
А холодная суть.
Да на мне еще рыбу засолишь-
Если только что было- отмолишь.
Не забудь.

11 февраля

Чудеснейшие люди всё же есть.
Такая у меня сегодня весть.
Отличнейшие, истинные люди.
И разум, и достоинство, и честь.

И это в нашем крохотном мирке,
Где, вроде, и заботы- о жирке.
Где все и каждый рвут друг другу глотки.
Где подлость с завистью накоротке.

И это не случайно, милый друг.
Хотя, как ни печально, узок круг,
Где не отводят глаз и рук не прячут,
Ну, может, и еще три- пять наук...

И, все таки, хочу сказать еще:
Их мало. Может, локоть да плечо.
Кругом темно, недружелюбно, скользко.
Но с ними- сильно, твердо, горячо.

12 февраля

На что уж я -не летний человек,
Уж я то точно-зимний и метельный.
Но в феврале мне снится силуэт
Спасительный, июльский, несмертельный.

Ах, лето пожалеет Подмоскву.
Коза отдаст нам баночку молочки.
Я по лесу, я по небу плыву-
Как плавают земляне- одиночки.

И вот я вижу мой осевший дом,
Заросший и черемухой, и вишней.
Каким трудом построился Содом,
Соломенный, поверь, я снимки вышлю.

И в зиму нестерпимую - рывком
Отправимся на лед без снегоступов.
Собянин ? Он смеется как ситком...
Нас в небо посылает город Глупов.

13 февраля

Ну, накинем пушной палантин,
Чернобурый или пелеринку...
Завтра будет Святой Валентин.
Может, нам закатить вечеринку?

Меж торговцев тоскливо качу
С пустотою и хлебом телегу.
Я, конечно, чего то хочу-
Может альфу, а может, омегу.

Вот ведь рыбная ловля Москвы.
Вот форель и лосось и дорада.
Рифмовать не захочешь, увы,
Всю Тверскую до Зеленограда.

Вот курятина, кролик, индюк.
И чуть чуть потрохов под филейкой.
Я бы их затолкала в сундук,
И отправила узкоколейкой....

Нет, не катят твои индюки.
Твои утки- тире- утолины.
Нет доверия к ним, не с руки.
И уходим, и неутолимы-

В старый дом, с крышей сорванной мир,
По маршруту прилавок - квартира....
Но брожу, как некормленый Лир
Из ненайденной драмы Шекспира.

16 февраля

Я, плакальщик старинных улиц,
Небес последний волонтер,
Сейчас с собакою, сутулясь,
Прошла насквозь через свой двор.

Пред тем я натянула обувь,
Как бы идя на эшафот.
И вот идем с собакой, оба,
Как с санчо-пансой дон-кихот.

Идем- идем, толкаю псину.
Идем и тонем, и плывем.
Назло гуину и уфсину...
Да мы сюда их не зовем.

Назло ск.... Всем комитетам.
И депутатам заксобра...
Назло охотному.... Да где там...
Не зная зла или добра.

И мы прорвемся в подворотню,
Где полыньей стоит поток.
Мы размокаем по- сиротски,
Повис бессильно поводок...

Не в том беда- что из оврага
Сорвались демоны воды-
А что живем внутри гулага.
Своим бессилием горды.

18 февраля

Не трогаю тебя. Ни пальцем не касаюсь.
Ты так умеешь спать, как редко люди спят.
Читаю и пишу, бог знает чем терзаюсь,
Но ты то- в пелене, от головы до пят.

Не трогаю тебя. Пускай хоть кто то дышит
В отчаянной дали, в подтаявшем снегу.
А мой несчастный лоб- как сковородка пышет.
Попробуй, остуди. А вот и не могу.

Не трогаю. Зачем... Вот ты лежишь, спиною
И к маяте моей, и к темной бездне книг.
Пожалуй, подоткну потуже пеленою,
Как делала одна из прежних вероник.

20 февраля

Свершилось. Я сама почти старик.
Уж тут как тут - протезы и парик.
Еще читаю. Но - без эйфории.
Атланты были, господи прости,
Да просто даже на моем пути.
Да, были. Что бы там ни говорили.

Я покупала книгу, раз и два.
Меня поощряла вся Москва.
Она кивала мне- как Атлантида.
Я покупала снова, для друзей.
И я была готова, ротозей,
К тому что книга та - сильнее МИДа.

Она тебе- и новость, и указ.
Она еще и повесть, и рассказ.
Она роман, сценарий и новелла.
Да, в общем то, и виза, и билет.
И что то вроде приза много лет.
Фрегат и шлюпка, бот и каравелла.

Какие были книжки, господа...
Что там у нас в умишке, и куда,
Куда мы подевали слезы эти...
Которыми мы плакали в ночи,
Покуда к нам не ехали врачи,
Да мы и остывали на рассвете.

Мечтательно мы прожили, вот вот.
Но компас- джипиэс- громоотвод,
Прекраснейшая эковская повесть,
Какой уже не будет, чёрт возьми...
Хотя мы есть. И хлебом не корми-
Но книгу дай, где фабула и совесть.

25 февраля в 10:01 · 

Сколько прошло их тогда
Передо мною, понурой,
Грустно глядящей сквозь дымку
Утренней крупной слезы.
Не оставляя следа,
Вооружась партитурой,
С книгой, с журналом в обнимку,
Взглядывая на часы.

Кто были эти ОНИ...
Старые местные гномы.
Булочники, фруктовщики.
Грузные профессора.
К вечеру гасли огни.
Шли болтуны, экономы,
Рыцари толстой щеки,
Брившиеся не вчера.

Слава те, господи, я
Снова увидела мага...
В шляпе широкой, с полями.
Он появился на миг.
Веровать -галиматья.
Правы лишь знак да бумага.
Как дурака б ни валяли-
Вы, поджигатели книг.

26 февраля

Не знаю как уберечься,
Не вижу как уберечь-
Себя от раздачи речи,
Свою от раздачи речь.

И то, что сегодня снилось.
Вот плачу теперь ручьем...
А это была мне милость,
Не снившаяся, причем.

Стоял человек, мужчина,
Затылок был нежно рус.
Я бог знает что лучила.
О большем и не берусь.

И я говорю: иди-ка
Скорее сюда, дружок.
Какая то цепь Эдипа.
Меркуриевский рожок.

Особенные минуты
Нам выпали, видишь сам.
А он говорит: кому ты
Следила так, по часам?

Бывали и прежде, как же.
Не вспомню теперь, когда.
И я умирала от жажды,
Хоть близко была вода.

И я не делала драмы.
Смотрела несладкий сон.
Иди, погладь мои шрамы.
И руки протянет он.

Не знаю как уберечься.
Не вижу как уберечь
Себя от раздачи речи.
Свою от раздачи речь.

28 февраля 2016

Что ты будешь делать со мной.
С этой вот повадкой лесной.
С книжечкой моей записной.
Что ты будешь делать со мной.

Как ты меня можешь терпеть.
Разве что вконец отупеть.
Чавкать, чмокать, зверски храпеть.
Как ты меня можешь терпеть.

Но со мною можно дружить.
Прежде чем башку размозжить.
Странные глаза, глупый рот-
Рад бы и соврать, да не врет.

29 февраля 2016

Пишу тебе письмо, моя невероятность.
Невнятица моя. Не по лбу и не в лоб.
Таков эксперимент. Твои имбирь и мятность
Проявятся потом. Пока это флэшмоб.

Пишу тебе опять, моя невыносимость.
Невидимость моя. Хотя ты на виду.
Дымится пустота, она еще и сирость.
Разыскивай меня. Но в будущем году

Я всё же напишу, моя неутоленность.
Я не оставлю нас без тонкого листка-
Где будет пара строк, и кровь, и оголенность.
И черная река, подземная река.