בס"ד

Э. Бормашенко

 Закон Сохранения Четности

 

  «Думать, думать, думать – это значит не вопросы

  разрешать, а просто одиночествовать».

  Б. Эйхенбаум, «О Чехове»

 

Марк Алданов как-то злобно заметил, что революционеры охотно жертвуют жизнью во имя великого дела справедливости; вот если бы им предложили пожертвовать во имя социализма треть состояния, никаких революций бы не было. Мудрым советом Алданова пока не воспользовались; революции никак не заканчиваются, добравшись уже и до США, а мысль и жизнь обывательские продолжают трепыхаться между правым и левым полюсами. Переворачиваясь с правого бока на левый, обыватель неожиданно просыпается на нарах Гулага, но и там ему в лучшем случае приходит в голову мысль, что надо  было вовремя сменить левый винт на правый, и все было бы по-другому.

Левая мысль, если ее подраздеть, сводится к «отнять и поделить», а правая к тому, что «парни из моей песочницы – золотые люди, и а из соседней - все как один, негодяи и вонючки». Развитие левой музыкальной темы может привести к шведскому социализму, а может и в Гулаг; а правой, может разрешиться Нюрнбергскими законами, а может и американским республиканизмом. Все зависит от особенностей национального темперамента, экономического и социального фона и прочих привходящих обстоятельств.

Правое и левое мышление не только невозможны друг без друга, как правая рука возникает лишь в присутствии левой, но и обладают поразительным сходством. Оба – матрешечны, иерархичны. Внутри всякого левого движения, всегда есть еще более левая секта, а там еще и еще одна ячейка левеллеров. Посредине партии размещается внутренняя партия, а в самом ее средостении, там, где надлежит быть Кащеевой игле – всеведущий вождь. У правых - то же самое, внутри большой песочницы располагаются песочницы поменьше, а в самом центропупе  - самая ортодоксальная песочница. Наблюдательный Жаботинский заметил, что менее ортодоксальные песочницы всегда извиняются перед более ортодоксальными. В его время бундовцы извинялись перед эсерами, а эсеры перед большевиками. В наше время религиозные сионисты извиняются перед хасидами и литваками. Но и внутри религиозных сионистов уже сложилась иерархия, с тем же порядком извинений; я его наблюдаю в Ариэле. Извиняться-то песочницы извиняются, но любят друг друга не слишком, и договориться между собой, как правило, не могут. Как говорил Алданов, худо бы пришлось мировой революции, если бы капиталисты ненавидели социалистов, так же, как они бы ненавидят друг друга. 

Родство между правой и левой идеологией – корневое, кровное, обе замешены на глубиннейшей потребности человеческой души, - потребности в ненависти. Неотесанной человеческой душе  дьявол куда нужнее Б-га. Если мои дела идут плохо, так кто-то должен же быть  виноват. Иначе и быть не может. Левые убеждены в том, что виновато мировое неравенство; а правые в том, что парни, живущие на том берегу реки. Общее у них, в услужливом нашептывании: в моих несчастьях виноват – другой, только идентифицируют они его по-разному. Очень удобным дьяволом сегодня работают США; кажется, уже весь мир покрыт коростой антиамериканизма. Слесарь, о двух левых руках, чинивший унитаз в номере моей гостиницы в Сан-Диего, в припадке откровенности объявил: эти проклятые гринго устроили нам в Мексике такую ужасную жизнь. Если бы не они, разве я покинул бы милую родину? Унитаз после ухода умельца стал течь еще сильнее, и все из-за проклятых гринго.

Российской пропаганде грех было не оседлать такого удобного антихриста как США. Заместителем США по сатанинской части служат евреи, иранские аятоллы так прямо и говорят: большой дьявол (США) и его помощник (Израиль). И иранцам сразу ясно, отчего они так хреново живут – жидо-американцы виноваты.  

***

Помимо удовлетворения потребности в ненависти, политическое самоопределение позволяет задешево купить ощущения правоты и собственной значимости. В век интернета эта покупка и вообще ничего не стоит: обматерил вечером в блоге оппонентов, облегчил душу и пошел спать. А утром уже и ответ пришел. А я ему, как вмажу… Глядишь, и день прошел.

***

И левые, и правые охотно присягают на Священных Писаниях. В самом деле, в Ветхом и Новом Заветах и Коране можно найти немало стихов, поддерживающих ту или иную точку зрения. Левые любят  выдергивать из ТАНАХа стихи из Пророков, толкующие о мире грядущем, перековавшем мечи на орала. А правые нажимают на закрепленное в канонических текстах неравенство полов и народов.  

***   

В Израиле левизна отдает и душевной болезнью. Ибо вести себя на Ближнем Востоке в соответствии с установлениями Пророков Израильских, предназначенными для мира Грядущего, - верный способ оказаться в нем раньше срока. Читатели напрасно себе представляют автора этих строк отшельником, глядящим из башни из слоновой кости поверх-схватки. После очередного исламистского теракта я становлюсь архи-правым, и мне хочется немедля повесить всех своих двоюродных братьев, пальцы начинают сами по себе делать соответствующие затягивающе-вяжущие движения. А вот когда я выпрашиваю тыщонку шекелей у гладкорылого толстосума на мои исследования или на издание очередного номера журнала «22», а он мне говорит, что: «всей душой бы, да вот забыл, как назло, чековую книжку», мне хочется добыть из сундука прадедову шашку и повесить над собой портрет Швондера.   

Помимо душевной болезни, непременным атрибутом левизны является слепота. В воспоминаниях моего любимого, нестерпимо красного режиссера, Луиса Бунюэля, есть такой эпизод: В Париже, в тридцатые, он познакомился с красавицей русской балериной, происходившей из белоэмигрантской, родовитой семьи. Балерина начала рассказывать Бунюэлю правду о сталинской России. Возмущенный Бунюэль порвал с ней отношения. Не надо нам правды.  Но вот, что любопытно: чувства Бунюэля к богатеньким, развернутые в «Скромном Обаянии Буржуазии», мне до омерзения понятны.

***

Обожествление политики и политического, государственного в западной мысли (о восточной и говорить не приходится, там все исходящее от начальства – свято) имеет древнюю, укорененную традицию и восходит к Платону и Аристотелю. «Понятие справедливости связано с представлением о государстве, так как право, служащее  мерилом справедливости, является регулирующей нормой политического общения» (Аристотель, Политика, Книга Первая). Это – поразительный пассаж: не Б-г, не человек и его совесть, служат мерилом справедливости, но государство. Еврейские мудрецы отводили государству, важную, но куда более скромную, намордническую роль: «молись за благополучие государства, ибо без него, люди бы глотали друг друга живьем».   

***  

Крайне правые и левые закономерно неразличимы. Сегодня историки под микроскопом устанавливают различие между Сталиным и Гитлером, к слову, высоко друг друга ценившими. Но вот более поразительный пример: теоретик Народной Воли – Лев Тихомиров на склоне лет раскаялся и стал монархистом, реакционером и обскурантом. Трудно себе представить, но Юзеф Пилсудский начинал свою политическую карьеру главным редактором газеты «Рабочий», принадлежавшей Польской социалистической партии. Ультра-революционер Жозеф Фуше, отправивший на гильотину тьму аристократов, закончил свои дни герцогом Отрантским, богатейшим землевладельцем Франции. 

***

Интеллигенция очень любит право-лево самоопределяться  и занимать общественную позицию, задавая нервной системе приятно щекочущее, необременительное напряжение и ни к чему не обязывающее ощущение причастности к большому и светлому. На самом деле, право-левая брань – суррогат, симулякр духовного, душевного и интеллектуального труда. Над этим суррогатом потешался Толстой; у него Стива Облонский непременно читает утреннюю газету, создающую в мыслях легкий, приятный туман, наподобие рюмки водки или сигары. Водка, наркотики отнимают у человека свободу поступка, а право-левая самоидентификация самую важную и трудную из свобод, свободу видеть то, что есть. Когда необходимо покрывать подельников, не до свободы.

Над право-левым умственным чертополохом поднимались очень немногие, но воистину большие люди: Рав Авраам Кук, Рав Иосиф Дов Соловейчик, Толстой, Швейцер. Но жить приходиться не с идеями, а с людьми, а им Швейцер – не указка. В области политического действия приходится быть правым, а не то и впрямь, все отнимут и поделят. А в области мысли с правыми тесно, тоскливо, душно. Не интересно иметь дело с людьми, убежденными в том, что мир заканчивается на бортике их песочницы.