Ирина Каренина

 

Ночные ямбы

 

***

 

Знаешь, я ведь из тех –ни жива, ни мертва, –

Одна в океане своих горячих, проточных бед,

Все книги написаны – про меня, сказаны – все слова,

Если меня нет, то и этого мира нет.

Знаешь, сквозь эту печаль я слышу тебя едва.

 

Кафешантанный дурман, пина-колада, дым

Кальяна и сигарет, вишневый до не могу...

Знаешь, я никогда не представлю тебя другим,

Не таким, как двадцать тому, под звериным выгибом губ

(Знаешь, я и во сне – до сих пор за тобой бегу).

 

От жара нелепых дней – пустота, темнота внутри,

И седина, как пепел, рассыпалась по голове.

Знаешь, я говорю: только гори, гори, 

Моя купина, звезда не голубых кровей,

Над легкой моей судьбой, над светлой жизнью моей.

 

 

Ночные ямбы

 

до тошноты устала, до дурдома,

до психа, до... я птица дронт, додо,

идите к нам, пока у нас все дома,

попробуем с начала да ладом

все выстроить, несчастными руками

нарисовать приемлемый вариант.

напиться бы в звезду, до мураками

и павичей в глазах... какой брильянт

для творчества – муть эта нутряная,

для стихоплетства – сердце на крючке:

я благодарна – оттого, что знаю,

и припадаю к ранящей руке.

иди ко мне, пока у нас все дома,

пока молоть я в силах ерунду...

 

я убиваю мелких насекомых,

к настольной лампе липнущих в бреду.

 

 

***

 

Сидят на зимних ветках зяблики,

Как нарумяненные зяблоки,

По небу снежные кораблики

Летят, летят, летят, летят –

Голландцы вольные, летучие,

Вперед, за снеговыми тучами!

Нас жизни трепетом измучают,

А после смерти нас простят.

Сегодня даже небо радует,

А что там дальше –буря, радуга?

Летят кораблики, не падают,

Хоть малое – а торжество.

Дышите всласть, мои любимые!

Вот эту жизнь непоправимую,

Неправую, невыносимую

Любите – больше ничего.

 

 

***

 

Микки выглядит красивее своих лет.

Его ужасают мои визиты в кардиологию.

Он советует бегать или купить велосипед:

Убежим от инфаркта, babe? – Да ведь мы безногие!

Мы ведь хромуши, Микки! (Ну, скажем, я.

Скажем, я – точно; ты-то, надеюсь, получше).

Микки бросает монетку на дно ручья –

Обещает вернуться в мое не-благо-получие,

Не получение, вечный отказ от – благ,

Мной – не заслуженных (или – заведомо проклятых?).

Самолет улетает. Жизнь делает новый шаг.

Может быть, встретимся – в Городе Ангелов, за hotchocolate`ом.

 

 

***

 

С мышиным запахом цикуты

Смешался терпкий виноград.

О, выпускник Литинститута,

Твой идеал, твой друг Сократ

Себя приносит в жертву вере,

А ты, забыт и одинок,

В себе и в жизни не уверен

И слезно комкаешь платок.

 

Прекраснодушный теоретик,

За что Учитель шел на смерть?

В бессмертие пробить билетик –

Ведь это надо же посметь!

«Но, может, есть пути иные…» –

Ты шепчешь. Друг, иных уж нет,

И нервы наши не стальные,

И впору возвращать билет.

 

В дверях не создавая давку,

Сойти, уйти себе домой,

Открыть, там, овощную лавку –

И вот вам воля и покой,

Вот яблоки, а вот арбузы:

Чудесно! «Хорошо, не влип.

И что мне ваши Сиракузы,

И Фермопилы, и Олимп…».

 

 

***

 

Шитый бисером веер – пустячная, в общем, игрушка.

Кружевная перчатка забыта в случайном такси.

Погляди на меня, настрочи обо мне повестушку

И тем самым частицу любви от забвенья спаси.

 

Друг мой странный, о чем бы нам вместе светло улыбаться? –

Шитый бисером веер улыбку скрывает легко.

Ну, давай, под гитару чего-нибудь громкоесбацай;

Кто обжегся на водке, тот дует в бокал с коньяком.

 

 

***

 

Как демон за левым плечом,

Как ангел за правым,

Тебя не прошу ни о чем.

«Ты, правый – неправый,

 

Ты, верный – неверный…» – шептать

На ухо – а надо?

И в сердце звенит пустота:

Ни рая, ни ада.

 

В забвении или в любви,

В дни счастья ли, гнева,

Я – то, что за правым твоим,

И то, что за левым.

 

Тяжел, человечен, бескрыл,

Ты веришь печали.

Но надо, чтоб кто-то парил

Вот так, за плечами…