Михаэль  Юрис

Мир тебе, Иерусалим

  
Шел  1965 год. Два года до шестидневной войны.
Наш полк дислоцировался  на горе Цион в Иерусалиме,  а моя рота    "оккупировала"  развалины в квартале Муссрара, по соседству со столичным религиозным районом "Мэа шаарим"*.

Когда-то, ещё до освободительной войны  1947 года, здесь  простирался  вполне   живописный   квартал, связывающий старый Иерусалим с новым, а теперь, здесь, среди  развалин домов,  проходила  государственная граница между королевством Иордании и  Израилем. Впрочем, границей  это  трудно было назвать, ибо вдоль демаркационной линии  не было указателей и вообще ничего, что свидетельствовало бы  об этом.

 *Мэа шаарим- –дословно- стократ (иврит).

 Лишь    на  ближайших  улицах   на электрических столбах и на развалинах домов были расклеены  многочисленные  объявления:

"Осторожно! Враг впереди!   Вы находитесь вблизи  линии прекращения огня!"

А у самой этой  линии висели  многочисленные  металлические  вывески жёлтого цвета, где черными буквами было выведено:

"Военная  зона! Вход воспрещен!"

Вдоль этой линии проходила густая колючая проволока, иногда разделяя не только город,  улицу, или дом, а даже коридоры и комнаты квартир.
Нашему отряду  досталось  трехэтажное кирпичное здание, которое  более или менее сохранилось, несмотря  на проходившие здесь бои  и многолетнюю    запущенность.
Когда-то это   трехэтажное    здание с красного кирпича, в немецком классическом стиле,    было одним из красивейших  строений в городе. В нем    жили весьма  состоятельные  семьи     немецкой общины   Темплиеров.
А теперь    граница  делила       это  длинное, облупленное  здание на пополам.    Первые    два этажа  были прочно  заблокированы, а окна наглухо  замурованы.
Позиции враждующих  сторон  размещались  на третьем этаже. Моя рота  занимала  две комнаты   западной части здания.    Оттуда    шел длинный коридор к его восточной части.  Там располагалась  позиция   иорданских  легионеров.
Границей служили   два ряда  заграждений из колючей проволоки в несколько ярусов,    между которыми    находилась десятиметровая  нейтральная зона.
На густых  колючках проволоки    было  развешано  множество   ржавых  банок, бутылок  и просто кусков  жести, звенящих на ветру и при любом прикосновении.
Взбирались   мы на третий этаж по внешней, ветхой, шатающейся винтовой лестнице, (начинавшейся на уровне метра над землей). К первой ступени этой лестницы   было привязано   огромное жестяное ведро. Оно выполняло две функции:
Звякало, когда кто-то поднимался  по лестнице, то есть издавало  "предупредительный сигнал", и служило сборником дождевой воды. 
 
 
С наступлением темноты, вход  на третий этаж здания  перекрывался тяжёлыми  железными дверями.
Опоздавший солдат, или военный патруль,  обязаны  были постучать в ведро три раза   и прокричать  пароль, менявшийся каждый   день. Лишь тогда дежурный, с оружием наизготовку  отпирал дверь, производил  проверку  личности и только потом позволял войти   внутрь помещения.
Погранслужба  на нашем  участке  была  вполне сносной и  продолжалась   около трёх  месяцев.
Ночью мы  охраняли  лишь коридор,  а  днем  выставляли   наблюдателя и  на крышу, откуда  был отличный  вид  и на израильскую, и на арабскую часть города  Иерусалима.
Вся израильская  часть города,  размещенная    среди многочисленных  холмов,     утопала  в зелени  фруктовых садов и виноградников, а горки на арабской стороне чаще всего   были голые и бурые, но    зато ничто не мешало  видеть     золотой  купол
"Эль –Аксы" на святой горе, обрамлённой  крепостной стеной.
Мечеть  эта была построена на том месте, где, согласно    Библии, три тысячи лет тому  назад  израильтяне  выстроили  Первый храм, а после  его разрушения - Второй.
Где-то у подножья  той крепостной  стены  угадывалась  и мистическая, святая для евреев,  Стена плача.
На протяжении долгих     двух  тысяч  лет   еврейский народ не мог свободно  подойти к этим местам, дабы исполнить свои религиозные ритуалы. Места эти    важны не только для  верующих, но  и для всего   возрожденного  израильского  народа.
Дай Бог,   наступит мир, -  говорили мы себе,-  и евреи снова получат возможность без помех  прийти  туда и рукой дотронуться  до  исторических остатков   западной стены Храма,  пройтись вдоль крепостной стены, проведать башню Давида и многие другие    святыни.
С крыши нашего форпоста  открывался так же чудесный  вид и  на многочисленные  дома израильской   столицы, построенные  из  иерусалимского белого  камня.
Чуть слева,  на   склоне   холмка  возвышалась   какая-то старинная   церковь.  Её   большой позолоченный  крест  ослепительно поблескивал при закате солнца.
Да! Этот город святой не только для евреев. Что ж! Добро пожаловать всем религиям мира и  пусть так и останется навсегда…  Святым для всех!
В  этом  году,  поздняя  осень была особенно  дождливой и холодной. И потому, взбираться  на крышу,   большей частью, вызывались  религиозные солдаты,   желавшие, хоть издалека   глядеть на  близкие им  сердцу,   еврейские святыни.
Пограничные  инциденты, как таковые, -  явление  редкое на  нашем участке.  Изредка  где-то раздавался  одиночный выстрел,    кто-то  бросал камень,   слышался звон разбивающегося стекла  и   все…
Чаще всего с обеих  сторон  слышался  обмен    обоюдными    ругательскими - "приветствиями"….
Почти идиллия, если бы не одно неудобство -  отхожее место.  Точнее - было  одно!  Одно  единственное - на весь этаж.
Когда-то,  кто-то, вместо разрушенной туалетной комнаты, соорудил  здесь  деревянную будку.  Но загвоздка была в том, что она находилась на нейтральной полосе между двумя рядами колючей проволоки, метрах в семи от наших позиций и в трех метрах  от позиции врага.
Обе враждебные  стороны, в силу обстоятельств, были вынуждены  пользоваться этим туалетом.
Нам разрешалось "навещать" его только  днем, а ночью, ни в какую… Максимум - в бумажный пакет!    Утром, "провинившийся" лез  на крышу и с "почетом" выбрасывал   содержимое  во двор запущенной  арабской территории.
Да и днем мало кто пользовался нужником, ибо  сама "вылазка"  к нему больше  припоминала нам  военную  операцию…
К каждому, кому   "приспичивало", надо было высылать  сопровождающий  конвой в целях  безопасности.
Один вооруженный солдат  набрасывал плотное  полевое одеяло на  колючую   проволоку и, тяжело вздыхая, ложился на него.
Таким путем  его  превращали в "мостик" по которому нуждающийся  боец,  с оружием в руках,  переходил  на другую сторону и бежал  к будке, под строгим надзором с обеих сторон.
Бывало и так, что наш боец добежит до будки – а она   уже  "занята" иорданским солдатом. Бывало и    наоборот…
Все это   вызывало огромное  неудовольствие  с обеих сторон и часто становилось   причиной    "международных"  стычек.
А хуже  всего  было ночью.
Наше командование  не позволяло  нам пользоваться   туалетом ночью из соображений  безопасности, а
мы,  в "отместку",  не позволяли   и  арабам   пользоваться им. Мощные слепляющие  прожектора освещали  будку, да  так ярко, что  незаметно не могла проскользнуть  даже  мышь.
А если кто-то из иорданцев осмеивался несмотря ни на что, бежать к туалету -   его тут же встречал град камней, ругательства,  и предупредительные выстрелы в воздух.
В ответ и иорданцы отстреливались.  Не знаю, как у них,  но у нас  в таких случаях сразу же   объявлялась военная тревога,  со всеми вытекающими последствиями: всеобщая боевая готовность, отмена сна, вызов патруля.
А наутро -  подача жалоб о нарушении  статус-кво в местное отделение  ООН, что в свою очередь  приводило к множеству комиссий по проверке этих  инцидентов.
Короче – никому не было покоя! Но мы   вскоре   добились  требуемого   результата.    Иорданцы   прекратили  ночные  "вторжения" в нейтральную зону, а для нас,  наконец,  наступили спокойные ночи.  Но радоваться было рано!
Вскоре  нас стали   донимать  мерзкие   запахи. А когда  дул восточный ветер, лишь противогаз спасал "положение".
Вскоре выяснилось, что теперь наши арабские соседи по ночам справляли   нужду,  где попало.  Им эта вонь, видимо,  не мешала. А что же делать нам?
Я обратился  в штаб полка и предложил план:  встретиться   с иорданским представителем  на нейтральной зоне, то есть, возле туалета, и попробовать  мирно решить эту проблему.
Командир полка  принял мое предложение  и переслал его  по официальному  каналу. Вскоре  филиал ООН  вручил нам положительный ответ  от   арабской   стороны.
В договоренный  час я,  без оружия,   пересек  "демаркационную"  линию, воспользовавшись бойцом -"мостиком"  и подошел  к будке.
Мне на встречу вышел командир  иорданского  опорного пункта. Он был при револьвере и с коротким  кинжалом, обязательный атрибут иорданских легионеров, а на голове  клетчатая   красная куфия*,  обтянутая  черной  опояской.
"Черт!   А ведь меня теперь  запросто могут взять в плен!" – подумал  я, инстинктивно прикрывая рукой пустую кобуру.
Со слабой  надеждой    глянул на свои позиции.   Но там мой "мост" и его напарник оживленно  беседовали, грубо нарушая  приказ контролировать ситуацию.
"Ну, подождите"! – злясь на них,  подумал  я.
" Вернусь цел и невредим, так я уж  вам покажу … "
Но  что именно, я не успел подумать, так как
иорданский офицер уже стоял передо мной и  тут же,   выпучив свои темные большие  глаза, представился:
- Капитан  Махмуд! -     и   по всем правилам армейской выучки, отдал мне честь.
 
* Куфия – традиционный головной  наряд.
 
 
Я, в свою очередь,   небрежно откозырнул ему.
-Ихтик  арабик*,- – спросил он.
- Немного, но лучше  по-английски?- ответил я, изобразив  дипломатичную улыбку.
-Могу и  на иврите, если вам удобнее!
- Знаете иврит?
-Да!
-О!  А откуда?
- Я палестинец из  Лода.  В 1947 году  вся моя семья  бежала сюда,   в Иерусалим.  В детстве, до прихода сионистов,   я дружил с евреями и у них   научился  говорить на иврите. Я даже знаю несколько слов на идиш.
- Неужели? Молодец, капитан!
-  А вы, я слышу, не здешний? – не реагируя на мой комплимент, спросил он.
- Нет. Я, несколько лет тому назад репатриировался   из Польши.
- Сразу понял, что вы  приезжий!  Вот видите, как здесь складываются   дела.  Мы выезжаем из Палестины, а вы занимаете наши места. Где справедливость, Великий мой Аллах?!
-Понятно! Так, что вы   скажете о  нашей   ситуации?
-Скверное дело!
-Ещё бы не скверное! Просто  черт знает что!
-Понимаю…
-Так что будем делать? Знаете? Для начала, я  советую вам провести у себя  санитарную   чистку. Скоро и вам и нам  дышать будет  нечем! Из-за нечисти   здесь  развелись в огромном количестве и крысы,   и мыши.  Вскоре  и  заразные болезни могут появиться. Вам это надо?
-А её?- не отвечая на мой вопрос, кивнул капитан головой в сторону будки, -  снесём?
-Зачем? Она пригодится и вам,  и нам!
-Это как?
- А вот так, капитан!  Но  для достижения  взаимопонимания, мы предлагаем вам  нижеследующие  предложения:
во-первых – перестаем   бросать друг в друга  камни.
Во-вторых - не будем стрелять, поднимать шум   и  мешать, обеим сторонам,  жить мирно и спокойно.  Жалоб  в ООН так же  больше не будем подавать! Устраивает это вас?

 
* Ихтик арабик – говорите на арабском? (арб).