Марина Старчевская

Израиль, г. Ришон ле-Цион

 

НОСТАЛЬГИЯ

 
Осенний город. Тишина души.
Усталый взгляд на реку и на рощу...
Мир солнечными бликами прошит

И кажется понятнее и проще.

И, кажется, на прочность и на вкус
Слова и дни поштучно проверяю,
Краснеет праздный виноградный куст,

На стареньком заборе зависая.
Дома и тени в этой тишине
Припоминают времена иные.

И если это память обо мне,
Тогда скажи мне – что есть ностальгия?

 

 

БЛАГОСЛОВЕННЫ ЗИМНИЕ ДОЖДИ

 
Штрихами дождь, мазками облака,
Сходящиеся линии – дорога,
Столбы и стены скошены немного

И даже закругляются слегка.

 

И хлопает надломленным крылом
Цветастый зонт, как пойманная птица,
Промокли ноги, смазались ресницы,
Автобус растворился за углом

 
Что за причуда – топать наугад,
Вбирая звуки, линии и краски?
Как улицы омытые прекрасны

И крыши черепицами блестят!

 
Благословенны зимние дожди,
Смывая ложный слой и паутину,
Так обнажают подлинник картины

И открывают подлинность души.

 

 

ШЕСТНАДЦАТЬ

 
Проснуться, зная наперёд,
Что жизнь, как разноцветный фантик,
Когда немыслимый романтик
Тебя в конце аллеи ждёт.
Когда болезнь (ну не болезнь,

А просто легкая простуда)
Причина – или нет – причуда:

На сутки с книжицей залечь.
Примчится, только позови,
Герой киношный или книжный.

А счастье – это форма жизни
Или – предчувствие любви.

 

 

ВЗДОХНИ, ВЗЛЕТИ, ПРИПОДНИМИСЬ...

                
Вздохни, взлети, приподнимись
Над вариантами из су'деб.  
Смирись. Да не судима будет
Твоя непрожитая жизнь.
Живи. Не думай, не жалей

О том, что с нами не случилось.

На всех дается Божья милость:

И на врагов, и на друзей.

На всех дается благодать,

И воздаётся небесами
Тем, кто разбрасывает камни

И тем, кто будет собирать.

 

 

ВЕЧЕР

 
Закат. Стихает кутерьма.
Машины дремлют на стоянке.
Вздыхают вечером дома,
Как испечённые буханки.
Хоть волком вой, хоть в бубен бей –  
Дожди закончились в апреле,

А повелители дождей
Давно в Канаду улетели.

И, не предчувствуя беды,
Плывет усталая планета...

И обсуждаются в газетах
Война и уровень воды.

 

 

 

КАК ВОДЫ РАСТЕКАЮТСЯ ПОВСЮДУ...

               
Как воды растекаются повсюду,
Так женская душа, увы, слаба

И принимает форму тех сосудов,
Которые готовит ей судьба.

 

Ты знаешь, наступает поворот,
Когда писать стихи необходимо – 
Цветение зимой неповторимо,

Но ни к чему конкретно не ведёт.

 
Движенье к истине в потоке или вне,
Когда душа струится и ликует,

Не опасаясь где-то в глубине,
Что истины вообще не существует.

 

 

ЗИМНЕЕ УТРО, РАССВЕТ БЕЛЁСЫЙ...

             

Зимнее утро. Рассвет белесый
Стынет в большом окне.
Бабушка мне заплетает косы,
Чайник кипит на огне.
Как же реален и осязаем
Этот забытый дом:
Детство в квартире на трех хозяев,
Фабрика за двором!
Гроздья звонков на парадной двери,
Лампочка в сорок свечей.
Дом, где поставили батареи

И не снесли печей.
Старый серебряный подстаканник,
Тонкий резной стакан,
Томик, оставленный на диване – 
Бабушкин Мопассан.
Счастье пронзительно, как прозренье, 
Только бы не спугнуть.
Новые строки стихотворенья
Мне не дают заснуть.

 

 

ЧЕМ ВОЗДУШНЕЙ НАШИ ЗАМКИ...

                
Надежды в прошлом оставляя,
Приходит этот день и час,
Когда посредственность людская
Всё меньше раздражает нас...

 
Уже не вписываясь в рамки,

Мы начинаем замечать,
Что, чем воздушней наши замки,
Тем легче думать и дышать.

 

 

 

ПОСЛЕДНЕЕ ЛЕТО ДВАДЦАТОГО ВЕКА...

                 
Закат опустил воспалённые веки,
Пылающий день отступил и остыл,
Луна, уплывая, исчезла в прорехе,
Как будто бы в небо налили чернил.

 
Под южные звуки горячих мелодий

И страстные пляски цветных фонарей 
Дорога по пляжу за го'ру уходит
Вдогонку за простенькой песней моей. 
Мне снятся обрывки счастливого смеха,
Гекзаметром плещется в берег волна...
Последнее лето двадцатого века:
Родители живы, а я влюблена.

 

 

ХРИПЛАЯ ЛЕСТНИЦА, СТАРЫЕ СВАИ...

 
                    Я на Западе крайнем живу, – а сердце мое на Востоке...

                             Рабби Иеуда ГаЛеви

 
Хриплая лестница, старые сваи,
Домик горбат и слегка близорук:
Смотрят доверчиво и не мигают
Окна на север, а двери на юг.

 
Плещется в луже залётная птица,
Мягкое солнце, как взбитый  желток,
Жизнь – это наши счастливые лица

В западном доме с душой на восток.

 
Это дорога от звонкой калитки,
Вверх без одышки, как будто шутя...
Это прилипшие к листьям улитки
После дождя.

 

 

Ненаписанное письмо

 
Здравствуй, Саня! Я редко теперь пишу,
Чаще в мыслях, без адреса и бумаги.         

Не пою, как бывало, и не спешу                  
Сочинять о себе чудеса и саги.                   

 

По весне налетает сухой хамсин.
Скоро лето, и жарко, как в преисподней.    

С каждым годом становится меньше сил      

На жару, на политику, на безводье.
Мамы нет – вся могила из двух камней.          

Ей плевать, а отец ни черта не помнит.         

Я брожу по квартире среди теней               

И дышу тишиной опустевших комнат.

 
Приезжай просто так, я теперь одна.
Это с возрастом ясно, что мы не вечны.

          

Я сегодня купила ещё вина...

 

До свиданья, любимый! Твоя сердечно. 

 

 

У ЗДЕШНЕГО ЛЕТА ТРОПИЧЕСКИЙ ВЗОР…

               

У здешнего лета тропический взор

На бледные руки и лица,

И флаг завивается, будто вихор,

А пальмы, что лапы у птицы.

 
Пески, словно слитки блестящей слюды...

И я, как волшебник по рунам,
Читаю по почерку птичьи следы

На дышащих волнами дюнах.

 
Колышутся крылья цветных парусов

За тонкой полоской прибоя,

И ветер, cлетая с прогретых мысов,
Протяжно гудит на гобое.

 
Здесь мысли подвижны, a песни легки – 

Не место, а рай для поэтов!

И музы играют со мной в поддавки,
Стихи навевая при этом.

 

СУББОТА У МОРЯ

Суббота у моря. Кафе и палатки.
Октябрь, но у берега плюс двадцать восемь...
Синильное лето в безумном припадке
Царевной-лягушкой бросается оземь.
Ни капли дождя, и на утреннем бризе
Метёлками пальм очищается небо,
Десяток маслин и полоска редиса – 
Набросок на ломтиках сыра и хлеба.
Под крепкий чаёк с ароматной заваркой
Я грежу о чём-то простом и хорошем,
И мир, удивительно светлый и яркий,
Блестит, как игрушка, в горячих ладошках,
Как тонкое пламя твоей зажигалки,
Как фраза, с улыбкою вполоборота,
Как время, которое тратить не жалко,
Когда ожидаешь от жизни чего-то...

Неделя пройдёт – и наступит суббота...

 

ИЕРУСАЛИМ

Этот город от истории давней
Сохраняет бело-желтые камни,
И молитвы здесь возносят упрямо –
Да не в храме, а у стен, что от храма.

Переполнены его мостовые:
Маги, дервиши  – и просто святые.
Каждый алчет крутизны или денег,
Каждый в мареве своих заблуждений.

Над толпою и стеной синь бездонна,
И поют колокола «Аба… донна…»
А над общей суетой-круговертью
Проплывает в вышине ангел смерти

 

 

ТЕЛЬ-АВИВ

С чашкой кофе под звуки румбы,
Наблюдая морской прилив,
Загорелый и белозубый
Смотрит в камеру Тель-Авив.
И танцуют на пляже пальмы,
Направляя ладони ввысь,
Развернулся канат причальный
И петлей над водой завис.
Бриз гоняет воздушных змеев
Многоцветные миражи,
Рукоплещут флажки на реях,
Паруса вдохновляя жить,
Катера на волнах прогретых
В такт покачивает слегка,
И кружится моя планета,
Подставляя солнцу бока.
День плывет невозможно белый,
От жары нереально зыбкий...
Просто выйти на этот берег
И позвать золотую рыбку.

 

 

                        ***

 

За катером из Словении
Коктейлем кипел кильватер,
Венеция как видение
Вплывала в иллюминатор...

Венеция как предчувствие − 
Каналами и мостами, 
Венеция как напутствие – 
Соборами и крестами...  

В порту на широком стапеле 
Потомок царя Эола,
Орудуя острым шпателем,
Усердно скоблил гондолу.

Сливаясь с людскими массами,
От зноя изнемогая,
Мы шли за цветными масками,
Сработанными в Китае...

Как бабочка для коллекции,
Приколота у причала,
Плыла в никуда Венеция
Достойно и величаво.

Болтало, как на трапециях,
В дороге назад качало...

Мечта побывать в Венеции
Нам больше не докучала.

 

 

 

ДОРОЖНАЯ ПЕСНЯ

 

Со мною в утробе,

Как будто в ознобе
Тряся голубым животом,

 

С букашкой сравнимый,

К Иерусалиму
Автобус ползёт под мостом.

 

По стеблю дороги

В лощине пологой
Под небом густой синевы,

 
Где камни, как овцы,
Пасутся на солнце
Среди ручейков и травы,

 
Где светлая роща

С тропинкой, как росчерк,

К мечети старинной ведёт,

 
Кустарник в низине
Прутами в корзине
Торчит, как пучок асимптот.

 
Манят апельсины,

В цветах бирючины
Мерцают цветные шмели.

 

И так немудряще
Проносится счастье

У этой прогретой земли.

 

 

ВОКЗАЛЬНОЕ

 
Скрипнет, лязгнет, свистнет тонко

И пойдёт считать состав
Окна – кадры кинопленки −

По платформе до хвоста.

 
Понесутся чьи-то лица,
Нос, приплюснутый к стеклу,
Чьи-то жизни − вереница
Обещаний и разлук...

 
Там, в купе на верхней полке
(Ни поплакать, ни обнять),
Счастье в старенькой футболке
Уезжает от меня.

 

 

ЖИТЬ ДНЯМИ...

 

                                                    ...Жить днями, править ремесло…
                                                              Елизавета Кузьмина-Караваева (Мать Мария)

 «…Жить днями, править ремесло…»
По вечерам сидеть в таверне...
Входить в судьбу, как входят в двери:
В уют, в домашнее тепло...

И думать, стоя у реки,                 
Что, невзирая на прогнозы,
Гудят как яркие стрекозы –
Слова... И пишутся стихи.

 

 

                             ***

 

                                                        Пока серпантин, мишура, канитель…

                                                                                         Б. Ахмадулина.

 

"Пока серпантин, мишура, канитель..."

Мелькают в холодной российской столице,
Качаются пальмы у входа в отель,
И в море народ полуголый резвится.

Дельфиньи улыбки в зелёных волнах
И брызги в лицо – на носу теплохода,
И ветер солёный до рези в глазах...
(Всего за неделю до Нового года).

Струится над городом стойкий хамсин,*
Плоды на деревьях висят созревая,
Блестит, как на елке, большой апельсин,
И я машинально его согреваю.
________________

 * Хамсин – южный, жгучий, сухой ветер, наблюдаемый в Египте и прилегающих к нему странах, одинакового происхождения с подобными ему ветрами: самумом и сирокко.

 

 

В ЭТОМ ДОМЕ ОПУСТЕЛОМ...

 

                                       В этом доме опустелом …
                                    Алексей Прасолов

 

"В этом доме опустелом"
У дороги за мостом
Бродит ветер оголтелый,
Словно оперы фантом,
Кружит старые афиши
Недоснятого кино,
Где играли мы с мальчишкой,
В кадрах, выцветших давно.
На каких-то параллелях
В измерениях судьбы
Мы безудержно взрослели
Без протеста и борьбы.

Здесь поскрипывают ночью
Духи милых пустяков...
А ещё витают строчки
Ненаписанных стихов.

 

 

СЛУЧИТСЯ ТО...

 

                                                 Случится то, чего не чаешь…

                                              Андрей Белый

 

 «Случится то, чего не чаешь».
Сквозь призмы жизненных потерь
Всё то, что раньше огорчало,
Уже не трогает теперь.

И всё, что сказано случайно,
Уже не хочется забыть,
Когда в лице твоём читаю
Узоры собственной судьбы.

Неловко путаясь в догадках,
Я отвечаю невпопад...

И кажется безумно сладким
Обычный горький шоколад.

 

 

Я ЖДУ ТЕБЯ...

 

                                                     Жизнь моя, не заблудись в дороге...

                                                  Владимир Добин

                          

Я жду тебя у моря. "Жизнь моя,
не заблудись в дороге" на закате:
Ты помнишь наше место, где скамья
И девочка с шарами на плакате?

Свежеет ветер, пенится прибой,
Садится неуёмное светило,   
Багровую дорожку за собой
От каменного пирса прокатило.

Не важно, что уже не изменить:
Семью, работу, праздники, зарплату,
А эти встречи – тоненькая нить,
Что тянется из нашого когда-то  

Осталась только ветхая тетрадь,
И пара фотографий из архива,
И то, чего уже не написать –  
Ни ретро, ни стандартом, ни курсивом.

 

 

У ВДОХНОВЕНЬЯ ЕСТЬ СВОЯ ОТВАГА

 

                                                   У вдохновенья есть своя отвага.

                                                Самуил Маршак

 
Когда рука творца в который раз
Терзает терпеливую бумагу,
"У вдохновенья есть своя отвага",
Свой дикий , необъезженный Пегас
И как бы ни стремился в облака,
Выискивая рифмы для творенья,
Не поддаётся трусу вдохновенье −
И конь взлетая, сбросит седока.